Каждый мародер желает знать…

— Фон Бреве собрал вокруг себя десяток подвижников, они две недели не выходили из его особняка, потом родили устав, тайнопись и риутал посвящения. И с энтузиазмом принялись вербовать новых членов. Они устраивали собрания, как ты метко выразился, с блэкджеком и шлюхами. Только шлюхи были, ясное дело, не из вульгарных домов терпимости, а юные девицы, принятые в общество «Лучезарный свиток» на правах адептов. Случилась несколько скандалов как раз по этому поводу, все газеты писали.

— А потом что? — с любопытством спросил я. — Император всех разогнал и общество запретил?

— Они сами загнулись, — Синильга выхватила из картотеки нужный кусочек картона. — Кто-то женился, кто-то продвинулся по службе, на оргии не осталось времени.

— А сейчас это общество существует?

— Насколько я знаю, нет, — Синильга пожала плечами. — Вот в этом томе поищи, там должен быть этот алфавит. Фон Бреве оказался настолько ленивым, что даже никакого дополнительного шифра не придумал, просто подмена одних букв другими.

— А сам фон Бреве куда потом делся? — спросил я.

— Умер, скорее всего, — Синильга Азаматовна открыла журнал и всем своим видом показала, что ей надо работать.

— Бумажку я в Егорьеве нашел, — сказал я. — Там старый особняк есть, еще до баниции явно построенный, там последние годы жил странный тип по кличке Сыч. Вот он это письмо перед смертью и накорябал. Особняк мог принадлежать семье фон Бреве?

— Запросто, — покивала библиотекарша, не глядя в мою сторону. — У них здесь довольно много земель было.

Она снова замолчала и жестом показала, что тишина должна быть в библиотеке. И если я хочу узнать подробности, то вот у меня в руках карточка, на которой написано, что полка такая-то на стеллаже таком-то ответит на мои вопросы подробно и развернуто.

Составитель «Антологии тайнописи» оказался настолько любезен, что перед каждым дешифратором очередного способа запутать потенциального читателя, давал краткую справку о том, что за люди этим шифром пользовались. Про «Лучезарный свиток» он был еще более худшего мнения, чем Синильга. Называл их распущенными и избалованными бездельниками, которые если что-то и умели, так это тащить себе то, что плохо лежит.

Прочитав это, я с еще большим энтузиазмом взялся переводить письмо. И через каких-то полчаса, разумеется, перевел. Ничего сложного, когда у тебя есть дешифратор. Нет необходимости возиться с частотным анализом.

Строго говоря, это было не письмо.

Это была инструкция о том, как найти некое место, которая никому конкретно не адресовывалась. Довольно исчерпывающая, с вниманием к деталям, приметным знакам и все такое. И даже с иллюстрацией.

И находилось это не в Егорьеве, а здорово южнее Томска, почти в Болотном. Том самом, где какая-то банда засела, поэтому сообщение между Новониколаевском и Томском безопасным осталось, только если лететь по воздуху, на дирижабле Брюквера. Интересно, что там? Какой-то схрон? То бы ни находился на другом конце пневмопочты, но этой инструкции он не получил, а значит можно и съездить... Вдруг там настоящая пещера Аладдина? И хитрый лысый Альгис именно это и хотел найти моими руками в доме Сыча...

Так, стоп.

Приключения — это, конечно, хорошо. Но выходные закончились, и если я не займусь положенными мне по расписанию дисциплинами, Соловейка с меня шкуру спустит.

Я поставил «Антологию тайнописей, том третий» на место, попрощался с Синильгой Азаматовной и мысленно пообещал себе, когда буду на Толкучем рынке, заскочить в кондитерскую и набрать разного вкусного. Надо же как-то поблагодарить ее за понимание. Учитывая то, что некоторое время назад она на меня шипела и крысилась из-за Матонина.

Я вышел на крыльцо библиотеки как раз в тот момент, когда на всей территории университета включились уличные фонари. На Томск наползли сумерки. Все-таки, уже было заметно, что осень. Днем еще вроде тепло, а после заката сразу же хочется натянуть какой-нибудь теплый свитер и закутаться в одеяло.

Йован перехватил меня на пороге столовой.

— Лебовский, твою мать! — заорал он. — Я тебя второй день уже ищу, ты куда пропал-то?

— Ну-ну, палака, болгарин, — ухмыльнулся я. — Ты нервный какой-то, расслабь булки.

Я попытался выдернуть локоть из его медвежьей хватки, но он сжал пальцы посильнее. — Йован, ну отвали уже. Я хочу поужинать, потом принять душ и завалиться спать. И если у тебя какие-то другие планы...

— Не зли меня, Лебовский, — он недобно прищурился. — Ты что, забыл, что у нас сегодня сделка?