Группа крови на рукаве

Глава 21

Утро началось просто прекрасно. Проснулись мы сами по себе и даже позволили такую недоступную ранее роскошь, как просто поваляться в постели.

Проделав утреннюю гимнастику, заключающуюся в быстром шевелении пальцами ног и плавном почесывании пуза, я привел себя в порядок и начал разбирать свой сидор от накопившихся в нем за время путешествия вещей. Американский Кольт с патронами, цепочка с жетоном Сэма Уолтона. Несколько трофейных часов. Кольт пойдет кому-нибудь как подарок в качестве “борзого щенка”. Жетон останется со мной, я его на будущую аллею славы имени себя повешу. Часы … я лениво покопался в кучке — все на продажу. Наши командирские лучше.

Отложив для последующей стирки исподнее, я снова наткнулся на катушку с фотопленкой, которую мне вручил “Черный” для страховки. Отдать или нет? Так ничего и не решив, следующей я аккуратно развернул справку от Елены. Пробежав глазами по всяким непонятным медицинским терминам, я перевернул листочек и уставился на телефонный номер. Наберу, обязательно наберу. Переписал его на всякий случай отдельно и так со справкой в руках и вышел в коридор. Глядишь, не сразу пристрелят.

Но в коридоре было пусто. Я вышел на середину, посмотрел влево, потом вправо. Вообще ни души.

— Я до медпункта дойду, морду лица проверю — обернувшись, сообщил я Незлобину.

— Давай, а я буквы знакомые поищу пока — снова устраиваясь на кровати с откуда-то добытой книжкой, ответил Огонек — да, заодно если нашего Зайцева встретишь, то спроси про еду, а то непорядок намечается

Постояв пару секунд, я решил что настоящему мужику налево ходить западло, поэтому развернулся направо. Коридор закончился дверью со вставкой из рифленого стекла. Ну такая, где стекло бугорками и проволочки крест-накрест. Свет проникает, а что за ней разглядеть нельзя. Открыв дверь, я увидел перед собой лестничную площадку. Обычную такую, где пол выстелен квадратиками, а до уровня груди все замазано грязно-зеленой краской. Я принюхался — отчетливо тянуло дымом. Сориентировавшись, я спустился к импровизированной курилке, где периодически стряхивая пепел в стеклянную литровую банку, стояли трое и о чем-то разговаривали.

— Привет всем, я только вчера приехал — в ответ на вопросительные взгляды замолчавшей троицы пояснил я — где тут медпункт, не подскажете?

Получив разъяснения, я добрел до указанной двери. Дверь была монументальной, единственная из всех обита дермантином и украшена рисунком из блестящих шляпок гвоздей. На уровне глаз сверкала полированная под золото табличка, на которой было написано “А.П.ЧЕХОВ”. Офигеть, писатель. Только ятей в конце не хватает. Постучав в табличку, я услышал ответное “войдите” и с трудом открыв дверь, протиснул свою тушку в образовавшуюся щель.

Никакого Чехова с бородкой клинышком внутри не было — лишь коротко стриженный мужик с мордой в складках а-ля “шарпей”, на которую натянули дымчатые очки а-ля рембо-кобра. Они кажется за их форму “капельками” назывались в мое время.

Посередине комнаты стоял стол с навалеными на него кипами бумаг, среди которых с какой-то радостной нервозностью колупался этот самый очкарик. Пока я пытался найти вокруг следы медицины, он успел проглядеть пару кип, выдернуть оттуда какие-то листики, разложить все по папкам и достать новые.

— Товарищ, я вас слушаю — поднял на меня глаза “писатель” — и кто вы такой, представьтесь пожалуйста!

— Николай Орлов, прибыл вчера, ищу медпункт для внесения новых записей в личное дело. Но кажется, был курящими товарищами неверно информирован — все еще находясь в удивлении, ответил я

— Алексей Петрович, первое управление — ответно представился мне Чехов — постойте, это же вы вчера Фо нам привезли?

— Так точно, мы. — ответил я, одновременно пытаясь вспомнить, чем же занималось это самое первое управление. Вроде бы КГБ, но не точно… — но для нас это был Нехуей и он нас отравить пытался. Да и изначально у нас другая задача была.

— Вот про эту самую задачу давайте и поговорим. А про медпункт не беспокойтесь, сам проведу, чтобы больше поводов курильщикам не давать…

Оказалось, что те блоки, которые мы приперли, они вовсе не от фантома или там канберры какой, а вовсе даже от какой-то доселе не щупанной нашими специалистами летаблы. Новая электроника, шифры и коды, все дела… Понятно, что как все это выяснилось, все вокруг возбудились не на шутку и начали слать всякие требования “найти, сохранить, обеспечить” во все причастные места. Что там сейчас делает генерал, мне не ведомо, а вот как отвести удар от наших задниц, я уже точно знаю.

Как только этот Алексей Петрович узнал, что есть пленка, на которой запечатлено исходное состояние всех этих контейнеров и она находится буквально у него под ногами, он перевозбудившись, бегом дотащил меня до места нашего отдыха и под недоуменным взглядом Незлобина буквально вырвал протянутую ему катушку.

— С момента съемки была только у меня — прокомментировал я — вы обещали про медпункт...

— Да-да-да — не отрывая взгляда от зажатого кулака с катушкой ответил кагебешник — пойдемте.

Оказалось, медпункт был через пару дверей от нас. Сдав меня на руки некой Ларисе Анатольевне, “бурильщик” не приходя в сознание, приказал ей “провести полную профилактику и обеспечить все необходимое” и испарился.

Лариса Анатольевна оказалась скучающей на своем посту пожилой врачихой, которой в моем лице привалило развлечение. Обрадовавшись подарку, она развила бурную деятельность. Сначала изучила все документы, потом меня как игрушку крутили и вертели, заставляли открывать рот, показывать язык и говорить “А-а-а”. Не обошлось без прослушивания легких и постукивания по разным местам.

Отдельный интерес бабулька проявила к моей татуировке терминатора. Дескать раньше по документам не было, а сейчас вон какую-то страхолюдину уже нарисовать успели. И ведь наверняка делали это в условиях полной антисанитарии, охламоны. Я легонько возражал, утверждая, что никакой антисанитарии не было в помине и дезинфекция вьетнамцами производилась сразу со всех сторон. 96-ю градусами снаружи и 40-ка изнутри. Причем много раз для более сильного и длительного эффекта. Вроде проканало.

Наконец, старушка наигралась мной и со словами “во избежание инфектумов и сепсисов” смазала что-то зеленкой на спине. Потом уложив меня на кушетку филейной частью вверх, эта последовательница Гиппократа всадила в мою задницу штук пять уколов, приговаривая при этом “вам молодым это полезно”. И ведь все время, пока я у нее, она вспоминала всякие азиатские заразные болезни — от чумы до холеры включительно и искала на мне их признаки. Профессиональное это у них, что ли — коллекционировать самые страшные болячки?

Велев мне одеваться и ждать, старушенция заткнулась и начала писать всякие кракозябры в журналы, книжечки и прочие непонятные для меня места. Чтобы не дай боже не получить еще уколов в свою тушку, я сидел тихо и всячески старался не мешать боевой бабуле.

— Так, в твои документы я записи сделала, фотостудия дальше по коридору, третья дверь. Принесут фотографию и сделаю военник. И зови второго — внезапно обратила на меня внимание врачиха

— Чего? — резкий переход от тишины реально вогнал меня в ступор

— Вот же бестолочь какая. Говорю, тащи сюда своего подельника и иди делай фотографии- скомандовала бабуля

— Так вы же врач — поднимаясь с кушетки, немного недоуменно сказал я — а тут другие нужны.

— Я тут и врач и другая и третья. Шагом марш!

Решил больше не испытывать терпение хоть маленького, но явно начальства, я ответил “есть” и закрыл дверь с другой стороны. Отконвоировав Незлобина до врачихи и сдав ей его на руки, я поторговал своей мордой перед фотографом. Проморгавшись после вспышки, принял решил больше не искать приключений на свою задницу и вернулся назад в комнату.

В комнате обнаружился Зайцев, который сидя на койке Огонька, перелистывал оставленную им книжку.

— Добрый день, Анатолий Сафронович — поздоровался я — а мы тут медосмотры проходим и уколы получаем.

— В курсе, Алексей Петрович сообщил. Чего ты про фотопленку-то не сказал сразу?

— Так не спрашивали же — включил дурака я — а как узнал, что надо, так сразу сказал. А обед будет?

— Будет, все вам будет. И ужин с кефиром и булочка с обедом — про что-то размышляя, задумчиво ответил мне Зайцев.

— Готовы выполнить любой приказ Родины — мне чего-то очень не понравился тон Зайцева и я решил сдать назад.

— Это хорошо, это правильно... Так — внезапно он хлопнул ладонями по коленям и встал — Завершайте все дела тут и завтра в 18:00 быть прямо вот на этом месте, готовыми к полету в Союз. Вопросы?

— Есть быть прямо тут завтра в 18:00. Вопрос только один: за территорию посольства можно? А то раз назад, то без подарков нельзя.

— Выходить можно, вы в списках. Главное потом не забыть войти. Еще вопросы? — и дождавшись ответа “никак нет”, Зайцев ушел и даже дверь не закрыл за собой, редиска этакая.

***

Вернувшийся после иглоукалываний Незлобин вручил мне новенький военный билет и поинтересовался причиной моего задумчивого разглядывания кирпичной стены за окном.

— Вень, завтра вечером нас отправляют назад в Союз.

— Домой?! Откуда узнал?

— Зайцев приходил, обрадовал.

— Так надо машину продать, подарков купить, дел невпроворот, а ты тут сидишь!

Незлобин засуетился. Схватил вещмешок, потом ключи от машины…

— Я не сижу, я стою и размышляю, как это сделать, я тут никого не знаю, а ты?

— Найду. Хотя давай подстрахуемся и разделимся.

Мы разворошили все свои запасы и собрали в кучу все донги, что у нас были. Треть я взял себе, остальное забрал Незлобин. Совместно решили, что Незлобин пойдет по своим знакомым искать, а я поеду к прорабу, попробую продать машину. На все вырученные деньги набираем драгоценных камней и прочую ювелирку, чтобы продать в СССР.

***

Антип Вавилыч обнаружился в своей прорабской норке, что-то тщательно расписывающим в большой толстой тетради.

— День добрый доблестным труженикам мастерка и бетона! — поприветствовал я его

— О! Журналист. И тебе не хворити — радостно заулыбался он — ви снова очень правильно! Писля вас учора принесли, спробуйте шматочек!

Передо мной развернули тряпочку внутри которой лежал бело-розовый шмат сала. Ага, с чесноком и прожилочками. Это я люблю.

— Такое сало грешно есть просто так — сказал я, жуя и демонстративно закатив глаза — ведь как есть амброзия.

— Так це легко выправити — ответил он и достал темную полулитровую бутылку, заткнутую сложенной бумажкой.

— Только по чуть-чуть. Я вообще по делу — не думал даже отказываться я.

— Справа без мастила не робиться — раздухарился Вавилыч и разлил по выставленным кружкам

Бахнули мы по чуть-чуть. Потом еще по чуть-чуть. Затем к нашему производственному совещанию присоединился мой “тезка” Александр, который добавил жывыя и народныя кушанья, чем выдал в себе представителя белорусской ССР.

В общем, такому интернациональному коллективу я и поведал свою проблему с отъездом в Союз. Дескать надо продать машину и на донги закупиться чем-нибудь ценным.