Смута. Том 1

«Ирина и Михаил, я ранен. Верьте тов. Ягоде. Он выполняет моё задание».

И подпись.

Ирина Ивановна решительно протянула руку.

– У кого есть зажигалка, товарищи?

Разом протянули чуть ли не десяток.

Листки вспыхнули, быстро обращаясь в пепел.

Жадов и Ирина Ивановна переглянулись.

– Товарищи бойцы, – комиссар встал на подножку грузовика. – Печальные события в Смольном. Возникла распря, товарищ Благоев ранен. Мы с вами выполняли приказ члена Политбюро ЦК и председателя ВЧК – остановить неизвестные части, выдвигающиеся к центру столицы. Всё. Я буду ходатайствовать, чтобы батальон наш направили на Южный фронт. Нам что надо? Чтобы вот бы враг и вот бы друг.

Бойцы растерянно зашумели.

– Спокойно, товарищи, спокойно! – возвысил голос Жадов. – Мы выполняли приказ, и мы его выполнили. Мало ли кто попрёт колонной в центр города? Мы их остановили. Что дальше – разберёмся. А пока возвращаемся в расположение, все патроны и гранаты раздать на руки, равно как и неприкосновенный запас!

Самокатчик меж тем кивнул и укатил на немилосердно трещавшей мотоциклетке.

Отряд Жадова начал приводить себя в порядок. Собирали оставленные на мостах пулемётные команды, длинной колонной, в полном порядке двинулись к расположению. На всякий случай перегородили грузовиками Литейный и подступы к зданию ВЧК.

Потянулось томительное, тревожное ожидание.

А потом зафыркали, заурчали моторы, и к импровизированной преграде на Шпалерной подкатили три шикарных «руссо-балта» из бывшего императорского гаража.

– Стой, кто идёт!

– Идёт председатель военной комиссии ЦК партии Троцкий! – последовал залихватский ответ.

Боец ничего не ответил. Опустил ствол, махнул рукой – проходи, мол.

Ирина Ивановна, Михаил Жадов и начальники рот подоспели как раз вовремя.

Троцкий, в щегольском полушубке и роскошной меховой шапке, с нашитым на левом рукаве огромным золотистым ромбом, означавшим неведомо что (в списке знаков различия Красной армии такового не числилось), важно двинулся прямо на них. Охрана оказалась на удивление малочисленной.

Его можно было назвать «иудой», но в личной смелости Льву Давидовичу было не отказать.

– Товарищ Жадов. Товарищ Шульц, – Троцкий широко улыбался. – Ну, что вы так на меня смотрите, словно раввин на выкреста? Никто вас не атакует, успокойтесь. Я приехал с горсткой личной охраны, а мог бы и в одиночку; как говорит один наш товарищ, кадры решают всё, а хорошими и преданными революции кадрами не разбрасываются. Вот товарищ Ягода подтвердит.

И точно – следом за охранниками Троцкого шагал сам Генрих Григорьевич собственной персоной и выглядел весьма уверенно.

– Идёмте, нет смысла мёрзнуть, – нетерпеливо бросил Троцкий. – Товарищ Ягода! Где вы там?

– Прошу, товарищ председатель, – как мог, нейтрально и официально сказал Жадов. – Виноваты, только что из боя…

…В кабинете Благоева Троцкий вальяжно развалился за письменным столом, давая понять, кто теперь тут хозяин.

– Ну-с, товарищи, доложите теперь, как вы дошли до жизни такой.

Жадов стоял, руки за спиной, ноги расставлены, взгляд жёсткий и твёрдый.

– Не могу знать, товарищ председатель, о чём вы; мы получили приказ действующего члена Политбюро…

– Да-да-да, знаю, – лениво бросил Троцкий. – А он у вас есть в письменной форме, этот приказ? Был ли он отдан по всей форме, есть ли у него номер, дата, подпись, занесён ли он в журнал боевых действий батальона?

– Никак нет, – спокойно ответил Жадов. – Товарищ Благоев обрисовал ситуацию как весьма срочную. Не до бумажек было.

– И что же он вам обрисовал?

– Что неизвестные части движутся на город. Никому не подчиняются. Возможно, это переодетые беляки.

Троцкий захохотал.

– Да вы товарища Ягоду спросите, – с самым невинным выражением вдруг вмешалась Ирина Ивановна. – Он там тоже был.

Ягода улыбнулся.

– Именно так, Лев Давидович, был. Как уже вам докладывал. И про «беляков переодетых» тоже.

– Да-да… – отсмеявшись, Троцкий снял круглые очки, утёр проступившие слёзы. – Ну, Благоев, ну, шутник… «переодетые беляки» под Петербургом! Прибывшие по николаевской дороге! Из Москвы!.. Надо ж было такое придумать!

– Время военное, товарищ председатель. У белых много грамотных офицеров. Могли и не такое выдумать. Линии-то фронта, по сути, нет. Она только на Донбассе, – осторожно заметила Ирина Ивановна. – Приказ Благоева и впрямь звучал весьма… правдоподобно.

– Ну, хорошо, допустим. А вы-то что? Вы, товарищ Ягода? Что вы предприняли, дабы предотвратить это нелепое боестолкновение?

– Отправил самокатчика к прибывающим по вашему приказу частям, – пожал плечами Ягода, хладнокровно глядя на Троцкого. – Велел им задержаться, в центр не лезть. К сожалению, моё распоряжение было начальствующими лицами отряда проигнорировано. И ещё доложу, что в рабочих кварталах вдоль Шлиссельбургского проспекта отмечены многочисленные грабежи и насилия, учинённые рядовыми данной части.

– Революционное рвение, – отмахнулся Троцкий. – Уверен, пострадали одни лишь мелкие куркули-лавочники. Впрочем, неважно. Значит, товарищи Жадов и Шульц, вы считали, что ведёте бой с переодетыми беляками?

– Мы не знали, кто они, – твёрдо ответил Жадов. – Я вышел к ним навстречу. Назвал себя. Потребовал, чтобы они ответили, что за части, куда направляются, кто командир. Свидетели – весь мой батальон. В ответ они выстрелили. Чудом не попали. Я тогда швырнул гранату.

– Да-да, – с досадой заметил Лев Давидович. – Гранаты вы, товарищ Жадов, мечете отменно. Только не в тех, кого надо.

– Это достойно сожаления, товарищ председатель, но, если бы наш батальон был соответствующим образом оповещён или эти ваши части предъявили бы необходимые мандаты… – вступила Ирина Ивановна. – Мы защищали революционный Питер. Эти вооружённые люди могли оказаться кем угодно. И, кстати, я бы не отметала так с порога идею о переодетых беляках. Не так уж сложно собрать эшелон или два, экипировать солдат в форму Красной армии и отправить прямо на столицу, прикрываясь вашим, товарищ председатель, именем. Сами ведь знаете, какую силу оно имеет.

Троцкий ухмыльнулся. Лесть он, похоже, любил больше, чем коты – сметану.

– Разумно, товарищ Шульц, весьма разумно… Что ж, всё хорошо, что хорошо кончается. Спасибо товарищу Ягоде, вовремя нас предупредил, втеревшись в доверие к предателям дела рабочего класса.

Ягода вздрогнул. Но Троцкий в это время смотрел на комиссара и движения этого не заметил.

– Теперь всё пойдёт куда лучше, – продолжал Лев Давидович. – Но вам, товарищи Жадов и Шульц, делать тут больше нечего. Не разобрались раз – не разберётесь и снова. Председателем ВЧК станет товарищ Ягода, а вы с вашим батальоном куда нужнее будете на Южном фронте, нежели здесь. Приказ о вашей отправке будет отдан немедленно. Всё понятно?

– Так точно, товарищ председатель! – хором ответили товарищи Жадов и Шульц.