Вторая жизнь Арсения Коренева
![Вторая жизнь Арсения Коренева](/uploads/covers/2024-04-28/vtoraya-zhizn-arseniya-koreneva-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Геннадий Марченко
- Жанр: Альтернативная история / Попаданцы / Самиздат, сетевая литература
Читать книгу "Вторая жизнь Арсения Коренева"
От автовокзала до дома добрался на 8-м автобусе, в это время он ещё ездил по Московской, которая только десятилетия спустя станет пешеходной.
— Сенечка!
Мама встала на цыпочки, расцеловала меня в обе щеки и повисла у меня на шее. Потом поила чаем со своими фирменными пирогами, всё расспрашивала про моё куракинское житьё-бытьё. Настало время услышать вопрос и про Евдокию, про которую мама упоминала в ответном письме, но я быстро свернул эту тему, мол, живём под одной крышей — и на этом всё.
Я же поинтересовался её здоровьем и здоровьем любимой тётушки.
— Чувствую себя молодой, — с довольной улыбкой заявила мама. — Больше того, на улице мужчины мне вслед заглядываются. Уже и не помню, когда подобное случалось.
Ну ещё бы, я тоже отметил, что мама за эти месяцы ещё больше похорошела. Плечи расправились, спина прямая, даже морщины частично разгладились. Больше сорока и не дашь!
— Ты у меня ещё жениха найдёшь, — подбодрил я её.
— Ой, да ладно, скажешь тоже!
Она со смехом отмахнулась, но при этом щёки её предательски заалели. А ведь и правда. Молодая она ещё у меня, ей бы и впрямь замуж выйти за ровесника или чуть постарше. А то с тех пор, как вдовой стала, могла не раз найти себе пару, женщиной она ещё тогда оставалась видной. Но так и хранила верность ушедшему мужу, меня растила в одиночку. А с другой стороны, нашла бы она кого-нибудь, и как бы ко мне относился приёмный отец? Вполне могли не найти взаимопонимания, ещё неизвестно, чем бы всё кончилось. А сейчас я уже взрослый молодой человек, у меня своя жизнь, у неё своя, пусть выходит за кого хочет, лишь бы не алкаш был и не мразь по характеру.
Правда, квартиры у меня своей пока нет, и вполне вероятно, что по окончанию интернатуры я, как и в прошлой жизни, останусь работать в Пензе, и до собственной свадьбы так же буду жить с мамой. Тогда желательно, чтобы она переехала жить к мужу… А если не захочет, а если она его к нам пропишет? Хм, вот ведь засада какая…
Когда я вышел из дома с намерением спокойно дойти до здания, где базировался хор профсоюзов, дождь уже кончился, так что я снова был без зонта. Приглушённые голоса, звуки балалаек и баянов доносились на улицу, насмотрят на закрытые окна и форточки. На входе сидела старенькая вахтёрша, которая велела подождать и отправилась докладывать Гришину, что пришли по его душу. Не прошло и минут, как в её сопровождении появился сам Октябрь Васильевич.
— Арсений Ильич, с приездом! Никак не забуду ту баню… Я ведь после того сеанса массажа в бане чувствую себя словно заново родившимся. И знаете, уже неделю не курю, хоть и с огромным трудом это даётся. С кофе пока совсем завязать не смог, но его употребление сократил до минимума… Ну что, готовы послушать свои творения в нашей обработке? Но для начала я вас представлю нашему хору.
Почти весь хор я видел на выступлении в Куракино, многие лица запомнил. На меня же, сидящего в зале, тогда вряд ли кто-то из них обратил внимание, так что с их стороны это действительно было знакомство. В общем, мужчинам пожал руки, женщинам ручки поцеловал… Шучу, обошлось без целования, мы так же обменивались рукопожатием, только их ладошки я сжимал не в пример мягче.
Ну а дальше я сидел на не очень удобном стуле в углу репетиционной и слушал вариации песен, написанных Игорем Матвиенко для «Любэ». Что сказать, аккомпанемент из балалаек, домр, гармоней и прочих русских народных инструментов на меня особого впечатления не произвёл, куда с большим бы удовольствием я послушал классический, эстрадный. Но вот голоса… Да-а, тут было что послушать, когда и солист свою партию работал, и когда вступал хор. Преимущественно мужской, хотя и редкие вкрапления женских голосов не казались чем-то инородным.
Если брать в общем и целом, то впечатление от увиденного (хотя, конечно же, прежде всего услышанного) получилось довольно приятное. О чём я и сказал Гришину, не без волнения ожидавшего моего вердикта по исполнении четырёх песен одна за другой. Октябрь Васильевич скромно улыбнулся:
— Что ж, я надеялся, что вам понравится. Рад, что так и вышло. Скоро у нас выступление в Москве по случаю очередной годовщины Великой Октябрьской революции, и мы собирались одну или даже две ваших песни на этом правительственном концерте исполнить. Если, конечно, редактор не забракует, но я почему-то уверен, что всё обойдётся. А так как концерт в записи будут транслировать по телевидению, то о вас узнает вся страна.
— Это здорово, — пробормотал я, не зная, как относиться к подобной ситуации.
Как ни крути, в прежней жизни я человеком был хоть и известным, но, как говорится, в узких кругах. А тут мне светит и в самом деле всесоюзная известность? Понятно, что не уровня Пахмутовой с Добронравовым, но всё же меня на весь Союз представят в качестве автора этих песен. Что-то как-то не очень хочется мне такой известности, нет во мне такой тяги к славе. Тем более чужой, учитывая, что песни написаны не мной.
— Помните, я говорил, что в Пензе есть представитель ВААП? — вывел меня из размышлений голос Гришина. — Мы с ним накануне договорились, что он подойдёт к часу дня, и мы оформим всё в надлежащем виде. Сколько сейчас времени? А то я часов не ношу…
— Половина первого.
— Ну то есть ждать осталось совсем недолго. Кофе хотите? Пью, как уже говорил, сейчас редко, но запасы держу. У меня настоящий, а не какой-нибудь цикорий или ячменный напиток.
— Лучше бы чай… Но можно и кофе, — благосклонно согласился я.
Пока я в уголке смаковал ароматный напиток, хор продолжал репетировать, теперь уже свои вещи. С точки зрения дилетанта, коим я себя считал в вопросе русских народных песен, звучало очень даже прилично, особенно когда слышишь это вживую.
Представитель ВААП появился ровно в 13.00. Завидная точность, которая, как известно, является вежливостью королей.
Впрочем, этот мужичонка в потёртом плаще, лоснящимися рукавами пиджака мышиного цвета и такого же цвета брюках с чуть отвисшими коленями на короля походил мало. Но главное, что дело своё знал, и на оформление авторских прав на написанные Гришиным от моего имени партитур ушло не более десяти минут.
— Наверное, я тоже пойду, — сказал я, когда вааповец попрощался и ушёл. — Через час с небольшим последний автобус на Сердобск.
— Конечно, конечно, — закивал Гришин. — Только вот что, Арсений Ильич… Я не так давно с одним своим знакомым общался, это Андрей Васильевич Семибратов, председатель Облпотребсоюза. Хороший человек, и на наших концертах часто с женой бывает. Я ему рассказал про ваш чудо-массаж, так он попросил меня вас с ним познакомить. Дело в том, что у Андрея Васильевича ишиас[27]. Из-за этого сидеть долго не может, боль через седалищный нерв бьёт аж до стопы. А у него постоянно всякие заседания, где особо не побегаешь, часами сидеть приходится. Представляете, как человек страдает⁈
— Хотите, чтобы я и с ним поработал?
— Если вам не сложно.
В глазах Гришина было столько мольбы, что я вздохнул:
— Можно, конечно, но когда? Я же сегодня уезжаю.
— Насчёт времени договориться не проблема, он найдёт. Главное, что от вас получено принципиальное согласие. Как ему можно с вами связаться?
— Могу дать телефон нашей амбулатории.
— Отлично! — он достал из внутреннего кармана пиджака маленький блокнотик и карандаш. — Диктуйте.
На рейс в Сердобск я успел, прибыл в седьмом часу вечера. А вот в Куракино уехать удалось только с попуткой, так как последний автобус в село отчалил за сорок минут до моего приезда в Сердобск. Но ничего, добрался.
Евдокия вышла встречать меня на крыльцо. И грусть в её глазах мне совершенно не понравилась.
— Что случилось? — спросил я, стягивая с плеч рюкзак, в котором лежали три десятка маминых пирожков.
— Фёдор Кузьмич заходил, тебя спрашивал.
— На предмет?
— На следующей неделе на твоё место специалист из Земетчино приезжает. Вернее, специалистка. А ты уедешь обратно в Сердобск.
Она отвела взгляд и закусила губу, а я сел на ступеньку. Вот так вот… Знал, что рано или поздно этот день настанет, а всё равно как обухом по голове. И самое главное, даже не знаю, радоваться или горевать.
— Пойдём в дом, я ужин уже приготовила, тебя ждала.
Я тяжело поднялся, подхватил рюкзак. За столом сидели молча, в глаза друг другу старались не смотреть. Я с трудом осилил под чай два маминых пирожка, Евдокия ограничилась одним, при том, что совсем не ужинала, а села только со мной почаёвничать.
— Вот, значит, как, — наконец выдохнул я, механически поглаживая нагло забравшегося ко мне на колени Рыжика. — Совсем немного нам вместе быть осталось.
— Да, совсем немного, — чуть слышным эхом повторила Евдокия.
Наконец наши взгляды встретились. Я накрыл своей ладонью ладонь Евдокии, она не отдёрнула руку.
— Там фильм-концерт по телевизору начинается, — сказала она. — Посмотрим?
Мы перебрались в зал, уселись на диван. Фильм-концерт оказался какой-то совершенно неинтересной ерундой, атак как мы сидели вплотную друг к другу, и наши бёдра соприкасались, то моё мужское естество довольно быстро налилось кровью. И в какой-то момент моя рука невольно нырнула в вырез домашнего, в цветочек, платья Евдокии. Пальцы скользнули по торчавшему соску, который я чуть заметно сжал.
— Сеня, — тихо простонала Евдокия. — Не здесь. Рыжик.
Да уж, эта рыжая скотина пялилась на нас во все свои зелёные с вертикальными зрачками глаза. Заниматься при ней любовью у меня совсем не было желания. А потому я просто подхватил Евдокию на руки и отнёс в её спальню. Здесь кровать была всё-таки побольше и не так скрипела, нежели в моей комнатушке.
А когда всё закончилось, и мы, как обычно после близости, лежали, выпитые друг другом до дна, с закрытыми глазами, переживая только что испытанные Евдокия тихо спросила:
— Арсений, ты меня любишь?
У меня от такого вопроса аж сердце на пару мгновений перестало биться. В мозгу тут же лихорадочно промелькнула мысль — зачем она это спросила? Раньше никогда таких вопросов не задавала. Тем не менее, восстановив ритм сердца, я так же тихо ответил:
— Если бы не любил — мы сейчас не лежали бы с тобой рядом,
— Да нет, я не совсем в этом смысле… Вот смотришь индийские фильмы, там вроде и постельных сцен нет, а всё наполнено любовью.
— Ну, жизнь — это не совсем кино, тем более индийское, — улыбнулся я в темноте. — Но можешь верить, я тебя люблю во всех смыслах. И буду по тебе очень сильно скучать.
Последовала продолжительная пауза, слышно было только наше тихое дыхание.
— Я понимаю, что всё это между нами несерьёзно…
— Что значит несерьёзно⁈
— Подожди, дай скажу… Ты скоро уедешь. Не сможешь ты остаться, даже если бы это было в твоей воле. И меня с собой не возьмёшь. Зачем тебе женщина, которая не сможет подарить тебе ребёнка? А какой смысл жить без детей? Да я и сама никуда отсюда не уеду. Здесь я родилась, здесь у меня дом и работа, всё село для меня практически одна большая семья. Поэтому… Поэтому я хочу, чтобы ты знал — ты мне ничем не обязан. Эти месяцы стали для меня самыми счастливыми в моей жизни, и я за это тебе очень благодарна. Надеюсь, что и я тебя не разочаровала.