Тонкие грани. Том 5

Глава 211

Возникала ли у меня мысль, что надо расправиться с Ишкуиной? По-честному, да, возникала. И не одна. Убрать, чтоб больше не возиться с этой сумасшедшей, которая ведёт себя чёрт знает как, выдавая иногда такие вещи, от которых хотелось выть и ломать всё на своём пути.

Не могу сказать, что я прямо разрабатывал план, но мысли такие были. От банального убийства до хитросплетённых заговоров, которые помогли бы избавиться и от ведьм. Даже сейчас я подумывал над тем, чтоб не вытаскивать её оттуда, а отдать приказ сжечь Ишкуину вместе с её людьми и бандитами. Но решил, что опускаться так низко смысла не имеет. Мне не был интересен ни её бизнес, ни её территории, а вот врагов мог нажить. Да даже банды я убирал, лишь чтоб обезопасить тыл. Веди они себя нормально, не тронул бы.

Что она имела ввиду? Сломает жизнь, даже не придётся против меня поднимать моих же людей?

Мне было очень интересно, если честно. Хотя вариантов не так уж и много, если брать нашу ситуацию. По сути, против меня ничего не было, если брать конкретно мою нынешнюю жизнь. Даже расскажи она про газ, мне ничего не будет. Я успел глянуть в интернете — ситуации, когда применяли в криминальных разборках усыпляющий газ, были, и ничего криминалу за это не было. Так что единственным оставалось моя прошлая жизнь. Она могла каким-нибудь образом вызнать про моё прошлое. Других слабых мест у меня попросту не было.

Хотя, по правде сказать, даже и это не было моим слабым местом. Да, вызовет кое-какие трудности, но не более. Уверен, что с большинством последствий я справлюсь, даже если сюда придёт сам дом Кун-Суран. Теперь я не один, и теперь у меня много денег, как и возможностей.

И всё же…

В душе было неприятное беспокойство, если честно. Совсем чуть-чуть, будто писк, едва заметное, но оно всё же было. Сломать меня… Моё прошлое меня не сломает. А вот я Ишкуину могу сломать запросто. И даже если она подстрахуется и сделает дубликаты компромата, меня это не сильно тронет.

Куда больше меня смущают ведьмы, с которыми она водится. Вот они действительно могут представлять опасность, так как я до сих пор не знаю, насколько они сильны. В принципе, ведьмы и связывают меня по рукам и ногам — пока не пойму, кто они и как против них действовать, придётся немного потерпеть.

Девушка, которую оставила нам Ишкуина, перестала куролесить не сразу. Но как пришла в себя, — непонятно, то ли от газа, то ли от страха, — оказалась вполне себе адекватным человеком, который показывал проблески ума. Слушала, записывала, перепрашивала, задавала уточняющие вопросы и так далее. В конечном итоге, я набросал общий план действий и сказал, что буду связываться с ними и уже отдавать более точные приказы.

В принципе, от них многого и не требовалось — занимать район и поддерживать в нём порядок, наводя нас на очаги сопротивления и вновь появившиеся банды, которые надо удушить в зародыше.

Ишкуина… шлюха… Зла на неё не хватает.

Но не только её выкрутасы заставили меня понервничать. Соня тоже умудрилась отличиться. Несколько раз. И по сравнению с ней Ишкуина казалась теперь маленькой проблемой.

Например…

— Каким образом, Соня? — спросил я, смотря на её творения. Жесть… мне немного жутковато от того, что она вообще может учудить, если решит «поиграться». Не сделали ли мы тогда ошибки, что не вкололи шприцы? И…

— Я… я… я… — губы задрожали.

— Соня, — присел я перед ней.

Сразу вспомнилось то, как меня отчитывали сёстры. Вернее, не отчитывали. Они пытались объяснить мне, как делать нельзя, и строили такие жалобные моськи, что мне становилось жалко их. Жалко, что я заставил грустить их и принёс неприятности, которые их расстроили. Естественно, зависит от ребёнка — кого-то пробирает и от такого, а кому-то даже на порку плевать.

— Можешь мне объяснить, как у тебя получилось так? Я тебя не ругаю, просто хочу понять, как ты это сделала, чтоб в следующий раз избежать, понимаешь?

Поджав губы и уже начав плакать, она кивнула головой. Я утешать её не спешил, не полезно так делать. Пусть сначала осознает…

Что она заморозила воду в трубах.

И, судя по всему, воду в трубах во всём здании. Я поинтересовался, что там на первом этаже, и мне сказали, что вода не идёт. Я боюсь, что, если нам не повезло, она даже могла умудриться проморозить воду не только в здании, но и в близлежащих трубах.

Я до сих пор не знаю, правильно ли мы поступили, что не вкололи те шприцы и не показали ту кассету. Особенно меня волновал шприц с надписью «Б43», который в инструкции был обозначен как регулятор импульсной активности. Я до этого думал, что он усиливает импульс. Но что, если он делает обратное? Что, если он регулирует импульс его подавлением? И для этой девочки он нужен для того, чтоб уменьшить её силу?

— Так что, Соня, ответишь, как ты заморозила воду в трубе? Горячую воду.

Горячую воду! Во всём здании! Жесть…

— Я… я… — губы дрожали. — Я пш, а она… она… она хрусть! — и заплакала.

— Зачем?

— Во-да, — пробормотала мокрая мордашка. — В книж-ке она за-мер-за-ет. На кры-шах… Игол-ки… Я… я… я хо-те-ла… со… со… со… сосуль-ку!

И разревелась.

— Ты хотела сосульку? Зачем?

— Она… она… она краси-вая… — всё, теперь ещё и сопли потекли. — А… из туда… — она указала дрожащим пальцем на кран, — во-да… течёт… Я хо-те-ла… — шмыгнула носом, — боль-шу-ю со-суль-ку… Хо… хо-те-ла длин-ную… я пух, а… а… а… а она хрусть и… всё… У-у-у-у-у-у-у-у-у…

Действительно всё. В этот момент у меня зазвонил телефон.

— Да.

— Мистер Блэк, я Надин, помощница Клавдии Ивановны. Тут это… трубы лопнули в подвале. Даже не лопнули, а… замёрзли? Я не знаю, как это объяснить, но тут сосульки висят, — сказала девушка с другого конца. — Что делать?

— А главные магистральные?

— Я не знаю, мистер Блэк, если честно, но могу вызвать водопроводчика.

— Вызови… людей, которые делают нам ангар. Водопроводчиков, чтоб заменили все трубы в здании. И пусть магистральные проверят. Заплати, чтоб не было желания рассказывать об этом.

— Я поняла, сделаю.

Девушка из штаба, помощница Клавдии Ивановны. Помогает разгрузить мою секретаршу и при необходимости решать подобные житейские проблемы.

— Итак, Соня. Ты заморозила воду, чтоб получить сосульку?

— Прос-ти… — Соня плакала, как и любой другой ребёнок, сморщенная мокрая мордашка. — Прос-ти ме-ня… а хо-те-ла со-суль-ку…

— Что же ты воду просто не отлила в стакан или не сделала из воздуха?

— В книж-ке на-пи-са-но… — шмыг носом, — во-да нуж-на…

Вот бестолочь. Ты же можешь её извлекать из воздуха. Хотя откуда знать это шестилетнему ребёнку?

— Соня, Соня… — вздохнул я. — Ты понимаешь, что сделала?

— Тру-бе бо-бо? — посмотрела она на меня мокрыми глазами.

Если ты говоришь, что трубе бо-бо, то тут, боюсь…

— Она умерла в страшных муках, — вздохнул я.

Соня смотрела на меня с таким шоком, переводя взгляд на трубу, что я понял — немного переборщил. Потому что в следующее мгновение…

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!!

И в комнате резко похолодало. Настолько резко, что у меня пар изо рта пошёл. А Соня разревелась, сев на коленки.

— У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!! П-п-прос-ти… тру-ба… У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У-У!!!

Я бы её ум оценил года на три или четыре, если честно. Хотя учитывая то, что недавно она и говорить не могла, очень скоро Соня повзрослеет.

Пришлось её успокаивать и говорить, что всё с трубой будет в порядке.

— Ч-чес-но?.. — посмотрела на меня заплаканными глазами Соня.

— Честно. Только в следующий раз, когда захочешь сделать сосульку, позови меня. Или лучше вообще в любой ситуации, когда ты хочешь сделать или попробовать что-то новое — зови меня, я тебе объясню, чтобы не было эксцессов.

— Ин… ин-це-сов? — переспросила она.

— Эм… нет, — смутился я. — Боюсь, то, что ты хочешь сказать, значит немного другое, — много другое. — Забудь. Просто в следующий раз лучше спроси у меня, хорошо?

— Д-да… Прос-ти ме-ня… — пробормотала она, уткнувшись лицом в плечо.

Но я и не надеялся, что на этом всё остановится. Это же дети, они просто обязаны что-то разрушать и ломать. Экспериментировать и удовлетворять свои желания познать мир. Правда, иногда болезненно для себя и других. Кто-то жжёт спички, кто-то бьёт бутылки, кто-то экраны от выброшенных телевизоров, кто-то поджигает кошек — много чего делают дети. И часто не из-за злого умысла, а потому что интересно глянуть, что это такое.

Причём ещё до труб она тоже смогла отличиться — обожгла Эйко и спалила кровать.

Сложно было описать мои ощущения, когда я услышал нечеловеческий крик, вылетел в зал, перевернув кухонный стол и вылив на себя кипяток из кружки, и увидел, как горит кровать. Я тогда похолодел от ужаса, хотя и смог всё потушить. Знал, что рано или поздно Соня доиграется с огнём и подожжёт что-нибудь, поэтому по всей квартире расставил огнетушители. И как видно, не зря.

После случившегося она моргала как семафор и вообще не говорила целый день. Просто забилась в угол, сжавшись в комок, и смотрела оттуда дикими глазами по доллару на меня, словно дикая кошка. Пришлось звать Фею, так как что-что, но женщина детьми воспринимается куда более благосклонно, да и опыт у неё есть.

— Ты же её не трогал? — спросил Фея негромко, смотря на затравленную Соню.

— Пальцем не коснулся. Она тут такой ор подняла, что я думал, припадок или ещё что-то. Прибежал, а тут… — я кивнул на кровать. Можно было сразу сказать, что матрас и постельные принадлежности только на свалку выбрасывать. А ещё здесь теперь воняло гарью. — Я думал, сердце остановится. И пока тушил, она туда забилась. Попытался вытащить, а она трясётся, будто холодно, слёзы пускает, но даже не плачет.

— Напугалась.

— Даже не сомневаюсь. Тут отругать надо, но… я не знаю, уже сама себя наказала.

— Уже не поможет. Ругать надо, когда ребёнок не понял, что натворил. А тут всё на лицо. Надо просто поговорить, объяснить, что можно, а что нельзя.

— Не знаю, поймёт ли.

— Конечно нет, — ответила Фея. — Мальчишкам объясняешь, что курить вредно, а они всё равно курят. Или дети, что играют со спичками. Сколько не объясняй, всё бесполезно. Так что можешь ждать новых фокусов от неё, пока Соня окончательно не поймёт, что можно, а что нельзя.

— Жесть… Как дома контролируют это?

— С утра до вечера. Там за чадами следят матери постоянно и постоянно объясняют, что можно, а что нельзя. Вряд ли у тебя столько будет времени, но есть няня.

— Ага, — вздохнул я. — Если она с няней не сгорит в следующий раз. Так что, попробуешь её оттуда вытащить?

Почему я не рискнул достать её силой? Она импульсник. На тот момент я ещё не знал, что она способна проморозить трубы с горячей водой, но подозревал, что сил у неё предостаточно. А что, если начнёт бить током? Да и просто применять силу к ребёнку, который может вполне бояться сам своих сил — плохая идея. Надо учить ими управлять и не заставлять их бояться. Я не эксперт, но книги и истории не зря говорят, что до добра подобное не доводит.

Фея долго что-то рассказывала Соне мягким тихим голосом, сидя так, словно приглашала в свои объятия. Та сидела минут десять, прежде чем начала кивать на тихие слова Феи, после чего разревелась и на четвереньках перебралась к ней руки, не умолкая ни на секунду.