Тонкие грани. Том 5

Глава 214

Бедной Марии, как оказалось, хватило всего ничего для того, чтоб напиться. И я бы не сказала, что она прямо пила без устали, совсем нет. Мы сидели, медленно осушали стаканы, слушая живую музыку, которая, как и говорила Мария, была действительно приятной. Видимо, тот рок был несчастливым исключением, так как если здесь и играли что-то громкое, то это была поп-музыка или рок, который не переходил границы нравственности и громкости.

Эдакое приятное место, где можно немного расслабиться и даже поиграть со своей командой перед другими. И играли здесь, как я понимал, любители, что не стремились на большую сцену и делали это скорее для себя, получая от самой игры удовольствие и стремясь разделить его с другими.

Только один раз попался ещё один рокер, от которого вибрировали глазные яблоки и мозг, но его публика, что удивительно, встретила тоже благосклонно. Хорошее место.

А вот что нехорошо, так это Мария, которую начало покачивать из стороны в сторону. Она выпила всего-то три коктейля, при этом закусив каким-то тортиком, но её всё равно повело.

— Я не пьяна… — пробормотала она. — Пока я под… кон-тро-лем. Да-да, под-кон-тро-лем. Просто кружится голова.

— Я вижу. Так вы отдыхаете, мисси?

— Не-а. Я, — выставила она указательный палец вверх, привлекая моё внимание, — позволяю себе так делать… ик…

На этом «ик» она едва не свалилась со стула — я вовремя поймал её.

— П-п-прости… те…

— Вы остановились на том, что не позволяете так делать себе, кроме редких случаев.

— Это… редкий… ик… случай… — по словам произнесла она.

— Вы выпили три стакана всего, — посмотрел я на барную столку. — Как вас так сильно-то понесло?

Хотя я пил не то же, что и она.

— Бармен! — махнул я рукой, подзывая молодого парня. — Сколько здесь было градусов?

— Пятьдесят, — тут же ответил он.

— Сколько?!

— Пятьдесят.

— В водке сорок обычно!

— А здесь пятьдесят.

Охренеть. Вот тебе и монашка…

— Я… для… храбрости… — пробормотала Мария, придерживаемая мной. — Для… смелости… ик…

Вот тебе и посидели. Вроде так всё хорошо шло — музыка, причём приятная, общение, действительно тёплая обстановка, несмотря на название данного заведения, а тут на тебе. И причём заметил я это лишь потому, что у неё язык начал заплетаться.

— Для какой смелости? — вздохнул я. — Мария, ну вы даёте…

— Вы… ик… расстроены? — посмотрела она на меня влажными глазами, полными такой щенячьей грусти, что мне стало немного… неловко.

— Просто сидели хорошо. Это действительно хорошее место, музыка, атмосфера какая-то своя…

— П-прос-тите… — пробормотала она, немного качаясь, как маятник. — Я… для храбр-р-рпр-пр-пр… ик…

Мария начала терять равновесие так быстро, что мне пришлось прыгнуть вперёд, чтоб её поймать. И поймал, причём вполне удачно — упала прямиком мне в объятия. И я бы обрадовался, если б только не тот факт, что сейчас она мало отличалась от мешка с картошкой. Да, я поддерживал свою физическую форму, по крайней мере силы были, но теперь об отдыхе с такой тушкой можно было забыть.

— Я… немножко облокочусь… ик… об… вас… — пробормотала она.

И повисла, даже не пытаясь держаться за мою шею.

Ничего не оставалось, как теперь нести её домой, причём, учитывая тот факт, что она ногами сама не двигает, пришлось брать её на руки, как невесту, и тащить из этого места. Она действительно оказалась права — мне понравилось. Здесь есть что-то такое. Но Мария… вот тебе и на.

Осторожно вытащив её на улицу и поблагодарив тех, кто придержал мне дверь, я поймал такси, после чего медленно загрузил её туда и сел сам. Доехал тоже без каких-либо приключений. Я даже не сразу заметил преследование. Машины моих людей постоянно сменялись, но можно было заметить, что они начинают повторяться, плюс подъезжают и следуют постоянно прямо по пятам. Иначе говоря, им ещё тренироваться и тренироваться.

— Мария, — немного потряс я её за плечо. — Мы приехали.

И о чудо, она немного приоткрыла глаза, бросив на меня слабый взгляд и…

— Полагаюсь на вас… — после чего уснула!

Просто приподняла голову, сказала и уснула обратно!

— Мария, — начал я расталкивать её. — Ваш дом. Вы предлагаете мне вас тащить на второй?

— Мне очень… очень… — и всё, молчит.

— Очень что? — начал я её тормошить.

— Очень.

— Что конкретно?

— Стыд-но… ик… — она с видимым трудом открыла глаза и приподняла голову. — П-прости… те… Эрнст… ик… Мне треб… треб-б-бтся… пмщ… ик…

— Мария, и как часто вы так… отдыхаете? — хотел спросить «напиваетесь», но решил не смущать её столь громкими словами.

— Н-н-н-нет… — очень жалобное лицо. — Только… ради сейчаса…

— Ради сейчаса? — ради сейчаса… Надо будет запомнить.

— Угу… — кивнула она обречённо. — Я… ик… для… смелости… Пмгте мне пжлста…

— Ну раз пжлста…

— Не дразнит-тиесь… Я… ик… перерарала…

— Перебрали? Ну да, это видно. Позвольте, я помогу вам выйти, Мария, — я осторожно вышел из машины, обошёл, открыл дверь и едва успел поймать её, вывалившуюся наружу. — Мария, осторожнее. Позвольте, я вас…

И взял на руки.

— Спасиб-бо… — выдохнула она на меня алкогольными парами, с трудом смотря на меня слезящимися глазами. — Мне… ик… стыд-но… Я… ик… не хот-тела…

— Я верю, что стыдно. Потерпите, я вас сейчас донесу.

— Свет в ваших… ик… руках… — пробормотала она, после чего сладко причмокнула и вновь уснула, облокотившись на руку. Отдохнули от души, а ведь даже не вечер ещё.

***

— Смотри-смотри, — толкнула одна девушка свою компаньонку, когда они вышли от очередного клиента на улицу. — Тот парень с девушкой на руках.

— Какой? Этот? — вторая девушка глянула на парня, который до этого едва успел поймать свою подругу до того, как её личико встретилось с асфальтом, а теперь держал её на руках. — Ну вижу. И?

— Приглядись к лицу.

— И что? — та внимательно всматривалась в парня. — Страшненький?

— Нет, это не тот парнишка, которого Ишкуина трахнуть горит желанием? Тот, у которого пол-лица в мясо?

Теперь вторая девушка куда более пристально пригляделась к парню.

— Слушай, он.

— И с бабой, — нахмурилась она.

— Трахаются?

— Не знаю. Но у Ишкуины бомбанёт, если узнает об этом.

— Расскажем?

— А ты думаешь, надо утаить? Она нам в прямом смысле слова как Милке сиськи к стене приколотит. Знаешь, я пас.

И словно для спокойствия потрогала свою грудь, хорошую, задорно стоящую и практически идеальную, которую обожали многие клиенты. Единственная полезная вещь, которая досталась ей от матери, кою она не знала. Девушка бы не соврала, если бы сказала, что эта грудь её кормит.

— Она убьёт их, — пробормотала её напарница.

— Его? Навряд ли. Он сам её сожрёт.

— Чего вдруг? Это Ишкуина.

— А это Мясник.

— И чё?

— Ничё, — она проводила взглядом парочку, что скрылась в подъезде. — Говорят, его называют Мясником, потому что он обожает резать людей живьём на части, а потом скармливать им их же конечности.

— Бред, — фыркнула та.

— Но ты же не будешь отрицать то, что он вырезал прошлый картель? И вообще, он, говорят, совсем без башни, всех режет — и своих, и чужих.

— Ну то-то Ишкуина на него глаз положила. Оба ебанутые. Но она его убьёт.

— Не убьёт. Вот её убьёт. Скорее всего. А может зассыт.

— Она не ссыт ни перед кем.

— А перед ним зассыт. Он вообще отбитый.

— Как и она. Ладно, идём уже. Если он здесь, то и его люди тоже рядом где-то ошиваются, — толкнула свою подругу напарница. — Наверное, лучше рассказать, а то мне мои сиськи тоже дороги.

***

— Так, Мария… — пропыхтел я. — Мы у вашей двери. Сможете открыть?

— Сумочка… ик…

— Я не буду в ней рыться, Мария.

— Я… не смогу… — пробормотала она. — Я… ик… неваж-но чуфстфую себя…

— Мария, давайте, соберитесь же.

— Прстите… мня… — выдохнула она. — Пжлста… Я… не хот-тел-ла… испортить… ик… прздник… я… ик… для смелости…

— Для какой смелости? — вздохнул я.

— Для своей…

Для своей…

Я примерно мог представить, для какой именно смелости она выпила, но представить Марию такой девушкой, которая решила вот так пойти на контакт… А для смелости ещё и накинуть… Мне с трудом верится, что всё ради этого, если честно. Всегда так происходит — если смотришь со стороны, то думаешь, что всё очевидно. Но попадаешь на это место и просто не веришь, что это может происходить с таким, как ты.

Я не был исключением. Нет, у меня нормальная самооценка, и я в себе уверен, но просто мои шансы в этом плане и с ней стремятся к нулю куда сильнее, чем в обычных парах. Плюс… да, возможно, я был действительно в себе не сильно уверен, так как имел дело с подобным в первый раз.

Пришлось рыться в её сумочке и искать ключи, благо их можно было найти сразу. Но, помимо ключей, пока я пробирался в глубь сумочки, нащупал и другое. Презирая самого себя за то, что я роюсь в чужой сумке, я всё же вытащил этот предмет наружу и почувствовал, как мои щёки становятся красными.

В руках у меня оказалась целая упаковка презервативов.

Не хочу ничего сказать, но… целая упаковка? И при этом не распакованная, как понимаю. А ещё… Я нащупал в сумочке и кое-что другое. И раз уж начал падать ещё ниже, то смысла останавливаться не видел.

Вторым объектом в моей руке оказалась нераспакованная интим-смазка.

Теперь моё лицо в буквальном смысле горело.

Если Мария действительно подготовила это для нашей встречи, а не для кого-то другого, — а оно всё до сих пор запаковано, — я… Что я должен сказать или подумать? Она так… тщательно подготовилась…

В конце концов, сгорая от стыда и проклиная себя за то, что лезу не туда, я нашёл ключи и с трудом открыл дверь. Мария в моих руках мирно посапывала. Пришлось её немного растолкать.

— Мария, мы пришли, вы слышите?

— Пришли? — пробормотала она, невидящим взором окидывая коридор. — Эт мой… кор-ридор?

— Да, Мария, ваш. Вы сами дойдёте до кровати?

— Кров-в-вать… да… пжалста…

Я осторожно поставил её на ноги, но на них она просто не могла стоять. Поэтому в конечном итоге она опустилась на четвереньки. Проползла немного вперёд и там же завалилась.

— Не… могу… ик…

— Вы уверены, что я могу пройти?

— П-п-помогити… мне…

Пришлось мне снять верхнюю одежду и идти помогать ей. Заодно я смог осмотреть её небольшую квартирку. Одна комната, где была и спальня, и зал одновременно, кухня и ванная комната. Осторожно затащив её в зал, я вогрузил Марию на кровать. Она даже каким-то чудом смогла усидеть на кровати и не упасть.

— Помогите… раздеться… — Мария говорила таким голосом, будто умирала.

— А вы сами не можете?

— Пожал-луй-ста… — с трудом выговорила она, глядя на меня. — Пом-мо-ги-те мне… ик…

Я первый раз раздевал девушку. Осторожно стянул сначала водолазку, а потом и брюки с носками, оставив её в одном нижнем белье. Да, теперь я мог оценить её фигуру — отличная полная грудь для её комплекции, хорошие талия и бёдра. Как говорил мне однажды Джек — девяносто-шестьдесят-девяносто. Её кожа, я бы сказал, была идеальной. Те разы, когда я её касался, мне казалось, что ничего нежнее мне трогать не приходилось. Про то, как отозвался мой организм на неё, почти обнажённую, и говорить не стоит.