Лестница в небо
- Автор: Алексей Федорочев
- Жанр: Альтернативная история / Попаданцы / Героическая фантастика / Бояръ-аниме
- Дата выхода: 2017
Читать книгу "Лестница в небо"
— Хм… Не обращал внимания. Но где-то ты прав, в основном Чжоу и У с ними возятся.
— Вот и присмотрись пока. А насчет рождественского маскарада: чтоб костюм был! Мне еще невесту у Задунайских искать, сам же грозился!
— Ладно-ладно, уговорил, не буду их игнорировать! Семейным счастьем друга рисковать не посмею!
Отгремело Рождество, с его торжественной службой, на которую пришлось идти, с вечерними салютами и балом-маскарадом у Задунайских. Приехал и уехал Митька, ставший скрытным и ершистым. И вроде хохмочки травил, но какой-то совсем чужой стал. Про учебу и житье-бытье он рассказывал мало, практически ничего, если шутки отбросить, разве что общеобразовательные предметы вроде математики и литературы описывал. Хотя, из его обмолвок я понял, что литература там тоже весьма специфическая преподается. Провел он у мамы всего полдня, заселившись у Милославского, и больше не появлялся. Мне он объяснил все очень просто:
— Горыныч, я вас с мамой очень люблю, только… — замялся он, уединившись со мной на кухне маленькой маминой квартиры.
— Только что?
— Не хочу вас в это втягивать. И не пишите мне совсем. Объясни маме, что это для ее же блага, ты сможешь, я знаю.
— Все так плохо?
— Не плохо, нет… Только знаешь, я себе не так это представлял…
— А если мама замуж соберется?
— За доктора? Не нравится он мне, не пара он ей. Мутный какой-то.
— Нет, доктор уже в прошлом. Маменька вертихвосткой оказалась, Шаврина бортанула, — сдал я брату родительницу, на что Митяй впервые за вечер открыто улыбнулся, — Бывший пилот тут к ней клинья бьет. Я проверил — нормальный мужик, то есть мужчина, конечно. Не первый сын, но род свой основал за счет наград. Пациент ее бывший. Источник потерял, но это временное явление. Темный, правда, как ты.
— Лучше Шаврина?
— Намного! Пылинки с нее сдувает.
— Тогда… Пусть замуж выходит. Считай, мое благословление у нее есть.
— Помочь чем-то могу? — спросил я у Митьки, видя его пессимистический настрой.
— Да не переживай! Я, конечно, ною немного, расслабился тут с вами, но так-то уже втянулся, так что все норм! А насчет переписки не обижайтесь, там все досматривается, еще и провокации могут устроить.
— В смысле? — удивляюсь сказанному.
— Ну, ты, например, месяц назад написал мне письмо, что влип в неприятности с криминалом, просил помощи.
— Я?!! — конкретно офигеваю.
— Ага! Да натурально так. Почерк — не отличить! Еще и передать как-то умудрился через старшекурсников, а не общей почтой. Как тебе? — с кривой усмешкой спросил брат.
— Ни хрена себе! — аж присвистнул от избытка чувств, — И что ты?
— Доложил и сдал письмо куратору — я ж не идиот на такое вестись! Потом оказалось, что это тест такой был. Двое не прошли — отчислили.
— Охренасоветь! И что, такое постоянно?
— Ну, как… Может, и не постоянно, но мне как-то не хочется проверять. Там любую информацию могут против тебя использовать, так что писать мне вообще не надо. И сам я писать тоже не буду. И кто бы ни пришел от меня, что бы ни передал, ни попросил — все туфта.
. — А если реально приспичит?
— Реально приспичит… Байку про Петро Чебана помнишь? — прищурившись, напомнил Дмитрий одну из дедовых историй.
— Угу.
— Вопросы есть?
— Кодовые слова надо другие.
— Сильно усложнять не будем, пусть будет этот адрес.
— Договорились!
— Мальчики! Вы там насекретничались? — позвала нас мама из комнаты.
— Мамуль, сейчас идем! Пара секунд, буквально! — почти в один голос отзываемся.
— Ну что? Орлиное Крыло и Большой Змей? — произнес я наш старый детский девиз, обнимая брата
— Навсегда! — подтвердил брат, хлопая по плечу — Прорвемся!
— Когда увидимся?
— Летом я свяжусь, если не ушлют никуда. Маму береги!
— Сберегу.
Вот и поговорили.
Очередное утро встречаю не с той ноги: три ночи, три теста, три положительных отклика. К обеду, попав пару раз под раздачу, население базы благоразумно вырабатывает привычку прятаться по углам и старательно притворяться ветошью при моем приближении, один Ван какое-то время принимает удар на себя, но и он часов в двенадцать скрывается на кухне, в надежде задобрить меня готовкой чего-то вкусненького.
— Шеф, к вам господин Осмолкин, — докладывает Ли, явно радуясь, что нашел мне занятие — своими придирками я всех уже достал.
— О, нашлась пропажа! Тащи его в гостиную! Борис уехал?
— Еще час назад, — с Черным этим утром мы впервые разгавкались, и он в одиночестве укатил в гости к Гагарину. Разругались, кстати, как раз по поводу визита — не хотел никуда идти. Серега при всем его внешнем дружелюбии — высший аристократ, а, значит, в его присутствии надо постоянно следить за словами, держать себя в руках и тому подобное. Обычно мне это не составляет труда, но с моим сегодняшним настроем, боюсь, мог и не справиться с задачей.
— Чего не позвонил? — вместо приветствия спрашиваю у Григория, — Мог не застать.
— Мимо ехал, — отвечает похудевший гвардеец, дергая щекой, — Пройтись не хочешь? Погода в кои-то веки радует.
Кого-то, может и радует, а вот я впервые за день обратил внимание, что за окном все по Пушкину: мороз и солнце. Не зря Борис не хотел сидеть в четырех стенах. Накинув дубленку, выхожу за порог.
— Тебе именно пройтись или просто без свидетелей пообщаться?
— И то, и то. Насиделся уже.
— Ну, пошли тогда к речке, что ли.
Дорожки, спасаясь от моего раздражения, расчистили с утра У и Чжоу. Снега не было уже пару дней, но ветром их переметало постоянно, так что процесс был практически бесконечным. Обычно я с пониманием относился к тому, что каждое утро на пробежке приходилось торить тропу, считая это дополнительной нагрузкой, но сегодня, повторюсь, до всех докапывался. Зато теперь мы с Григорием шли по идеально гладкому пути. Внешне между нами ничего не изменилось: он мой куратор, который изображает то ли друга семьи, то ли старшего товарища, а я — опекаемый. А вот в натуре-то роли поменялись. Ментальные закладки строятся на эмоциях, а что он мог чувствовать в обстоятельствах нашей последней встречи? — только страх и бессилие, с этим и пришлось работать. Была мысль потом дополнительно встретиться и исправить, уж очень ненадежны эти якоря, но на два месяца гвардеец исчез, не отвечая на звонки и не появляясь у себя. А теперь уже и не знал, стоит ли? Опасливое уважение Осмолкина мне нравилось.
— Отец Никандр слег, — проинформировал Григорий, когда стена эллинга скрыла нас от окон основного и гостевого дома.
— Долго он продержался, я думал, раньше сдастся.
— С ноября болеет, но все на ногах был, а сейчас слег совсем и, если верить тебе, то окончательно, — неуютный кусок берега чем-то приглянулся гвардейцу, и он, остановился, начав искать у себя во внутренних карманах пальто сигареты, — На, держи!
Оказалось, доставал он не курево, а с трудом согнутый толстый и плотный конверт.
— Что это? Очередные инструкции?
— Нет, твой и мой смертный приговор, если попадет не в те руки. Спрячь подальше, чтобы вообще никто не нашел. А лучше — ознакомься и уничтожь.
— И за что нынче смерть полагается? — поинтересовался я, аккуратно маскируя бумаги под рубашкой.
— Список агентов у твоих родственничков, состав отдела, еще кое-что…
— Не хило! Откуда дровишки?
— Почему дровишки?.. — не понимает Григорий мой очередной прикол-прокол, вынимая все-таки сигареты.
— Так на растопку камина потом пойдут! — выкручиваюсь я.
— А… в этом смысле… — бормочет он между затяжками, — Воспользовался моментом. У нас там сейчас такой бардак творится! Никто не понимает, что дальше с нами будет — управление-то под конкретного человека создавалось. Народ пока надеется, что Хозяин выздоровеет, но все равно усиленно хвосты чистят, концы подрубают, туда-сюда с бумагами носятся. А это вообще Хозяин лично мне поручил уничтожить. Все вынести, понятно, не мог, но кое-что прихватил, — несмотря на разочарование в идеалах, в Гришкином исполнении слова «хозяин» по-прежнему слышится заглавная буква.
— Не боялся подставляться?
— Если бы думал, что Он встанет, то даже и пытаться не стал бы, но сейчас почти все одаренные у него толкутся — пытаются вытянуть. У остальных своих дел по горло. Но домой везти не рискнул, кто знает, какие проверки будут. Замерз? — неожиданно спрашивает он, видя, как я натягиваю меховой воротник на уши — стоять на продуваемом берегу без шапки было некомфортно. А после вопроса — вообще передернуло, но не от холода, а от вспышки злости: где ж ты, орел степной, был, когда я боксерскую грушу по твоему приказу изображал? Настроение снова поползло вниз.
Неопределенно дергаю плечом, отмахиваясь от ненужной заботы.
— А их сиятельство вы уронили? С Лизаветой Михайловной? — ответ на этот вопрос безумно меня волнует, хочется понять реальные силы этого сохранившегося филиала Тайной канцелярии.
— Вот тут голову заложить не побоюсь — не наших рук дело! — твердо открещивается Григорий от моих подозрений, — Таких спецов у нас отродясь не было! Точнее, была одна группа, но несколько лет назад сгинула. Хозяин, помню, сам не свой почти полгода ходил, когда они исчезли, я тогда еще безвылазно в монастыре торчал, и тот период на моих глазах проходил. Но пропали они не у нас — за границей что-то готовили, с моей работой это было не связано, так что с подробностями — извини… А больше таких команд в управлении не имелось, так что точно не наши!
— Может, ты просто не знал всего?
— В Потемкинской группе я с самого образования управления состою, так что мимо меня такая акция не прошла бы — хоть краем уха, но услышал бы. Мы ж там все из доверенных — сотню раз проверенных, до спинного мозга преданных — о, почти стихами заговорил! — сам собой восхитился гвардеец, — Среди своих разговоры, хоть и не приветствуются, но все равно — все же люди. А тут все не в курсе были, друг у друга переспрашивали. И не притворялся никто, когда с людьми долго бок о бок работаешь — такое уже не скроешь. Так что, точно нет. А самое главное — реакция Хозяина, он в начале декабря уже довольно сильно болел, но уж радовался-то этому событию — не передать! Из комнат своих вышел и с нами всеми коллекционный кагор распивал. И я тебе точно скажу — была бы авария результатом его усилий, я бы понял.
— Странная тогда история с этим вертолетом.
— Странная, но не фантастическая. Падают периодически… — пожимает он плечами.
— Знаю, что падают, — хмуро отзываюсь, уж я-то это точно знаю… Но, вот, не верю я в естественные причины катастрофы, хоть режьте! А единственные подозреваемые оказались чисты. И не верить Осмолкину причин нет, я его слушаю. Моя методика гораздо точнее, чем общеизвестная среди одаренных. Той простейшей технике научил в октябре Бок, оказывается, ее только ленивый не знает. Лентяями в нашей компании оказались мы с Метлой, но она действительно несложная, так что освоили меньше, чем за десять минут, по-моему. И сразу же разочаровался: стопроцентно определить она может только грубую ложь, полутона остаются под вопросом. Я то же самое, и не трогая источник, по одной мимике без особого труда распознать могу. А вот придуманная мной техника, хоть и затратная в плане сил, но дает гораздо больше представления о подоплеке разговора. Так вот, повторюсь, когда Григорий утверждал, что его управа к аварии не причастна, он не врал. Сашину технику, приложив усилия, обмануть гвардеец смог бы, а вот мою — вряд ли.