Алый флаг Аквилонии. Итоговая трансформация

20 ноября 3-го года Миссии. Среда. Асгард, Большой Дом и окрестности.

Прошло три месяца с того момента, как к Аквилонии присоединился космический транспорт «Новый Тобол», что положило начало превращению государства Прогрессоров в эмбрион Новой Русской Галактической Империи. Впрочем, слово «новая» в названии предполагалось опустить, ибо с русской галактической империей, основанной Владимиром Шевцовым, государственное образование, произрастающее из Аквилонии, никак пересечься не могло. Иной предполагалась и внутренняя структура общества. В связи с отсутствием моноэтнических колонизатов хумансов и более плотной интеграцией эйджел, население будущей Империи в перспективе должно было стать практически гомогенным по своей структуре. Именно эту задачу ставили себе Основатели-Прогрессоры Аквилонии, ибо в жестоких условиях Каменного века любое внутреннее разделение виделось им безусловным злом, ведущим к гибели.

Первыми, уже в следующем поколении, растворятся в основной массе и исчезнут маленькие сообщества, вроде кельтов-думнониев, итальянских моряков и лейанских специалистов. Дольше всего сохранится большой кластер говорящих на латыни. В Аквилонии на этом языке не только произносят умные речи - также ругаются и признаются в любви. Как и было предсказано в самом начале, вдовые и незамужние аквитанки, освобожденные из сарацинского плена, как подобное к подобному потянулись к легионерам Гая Юния, в первую очередь к своим бывшим бригадирам. Пока о каких-то массовых браках говорить было еще рано, ибо и те, и другие проживали в казарменных условиях в кубриках, рассчитанных на восемь-двенадцать24 человек, но уже весной ожидалась следующая волна массового жилищного строительства, а за ней свадьбы.

И вообще, Асгард стал приобретать уже черты нормального приречного города, разрастающегося не столько вширь, сколько вдоль течения реки. Некоторые остряки родом из старших веков шутили, что скоро надо будет пускать первый трамвай. Вглубь от речного берега черта города в самом широком месте удалена не более чем на два километра, а от устья Ближнего, до дальнего конца квартала аквитанских общежитий, в которых живут подопечные леди Альфобледы, никак не меньше пяти километров. Последнее из них удалось закончить только в середине октября, когда жить в палатках было уже не особо уютно, ибо холодно и дожди. Помогли лейанцы, еще в середине сентября накрывшие палаточный лагерь прозрачным надувным куполом, предназначенным для защиты их форпоста от не до конца пригодной для дыхания атмосферы Нюйвы. Зимой под таким куполом жить нельзя, ибо для того он не предназначен, но пока не выпал снег, внутри было вполне комфортно: не каплет на голову и не дует холодный ветер. Единственным недостатком такого купола было то, что под ним нельзя разводить открытый огонь, ибо система внутреннего воздухообмена не предназначалась для удаления дыма. Так что еду приходилось готовить рядом с лагерем.

И тогда же, в середине сентября, леди Альфобледа вышла замуж за Арно де Ланвенжена. Просто однажды она оговорилась, назвав своего помощника Берульфом, а тот посмотрел на нее с мужским интересом, понял, что этот плод созрел, и с достоинством сказал: «Я не Берульф, мадам, меня зовут Арно. Но если вы хотите, чтобы рядом с вами и в печали, и в радости был мужчина, который станет вам опорой в жизненных делах и будет отцом ваших детей, то я согласен. Берите меня за руку и ведите к падре Бонифацию, ибо так предписывают местные обычаи, требующие, чтобы женщина проявила желание, а мужчина согласие».

Альфобледа прислушалась к движениям своей изрядно изменившейся души, проникшейся к этому мужчине симпатией и доверием, а также к желаниям своего помолодевшего тела, и поступила именно так, как предлагал ее избранник. При этом в подруги-собрачницы она взяла не кого-то из своих соплеменниц, а двух магометанок: Мариам и Фатиму, бывших походных жен, сиречь наложниц, главаря сарацинского отряда Сабира ибн Хабиба. А те и рады, ибо по сравнению с их «бывшим» Арно де Ланвенжен был само воплощение галантности и мужской красоты, тем более что под воздействием укрепляюще-направляющей сыворотки он тоже помолодел и похорошел.

Эта самая сыворотка привела в шок и Авило Аарон, и товарища Чиек Дена, который у себя на Лее был в медицинской науке не последним человеком. Мол, как так: цивилизация третьего уровня - и такой научный прорыв, что половину всего имперского лечебного оборудования можно просто выбрасывать.

Ответил товарищам имперским медикам подполковник Легкое, который под воздействием укрепляюще-направляющих инъекций стал полностью соответствовать своей фамилии, утратив всю былую солидность и став чрезвычайно легким на ногу.

- Не надо ничего выбрасывать, - сказал он, - ведь сыворотка действует не мгновенно, а потому один тяжелораненый у нас все же умер. Не было у нас тогда на руках ничего продвинутого, вот и применили этот препарат просто от отчаяния, а он возьми и выстрели так, что все только рты поразевали. А вот с вашим оборудованием и этот несчастный тоже был бы сейчас жив. А в случае со стабилизацией старения и выкинуть ничего невозможно, ибо такой медицинской техники у вас на транспорте просто нет, ибо она дорога и громоздка.

- Как мне известно от товарища Бенедикта, - добавил майор Лопатин, - процедуру стабилизации старения в буржуазно-феодальной Неоримской империи разработала частная медицинская корпорация с целью извлечения прибыли из богатых и знатных старичков и старушек. Зато Император Всероссийский Владимир Четвертый ставил перед своими учеными из Института Мечникова задачу, чтобы его служивые люди и союзники-ауксиларии не умирали на поле боя от ранений при отсутствии квалифицированной медицинской помощи. А все прочее для него было вторично, в том числе и неожиданный эффект продления молодости. Так в науке тоже бывает: ищут одно, и попутно находят совсем другое, гораздо большее и важное.

Параллельно с изучением свойств укрепляюще-направляющей сыворотки, способ синтеза которой еще предстояло разработать, имперские медицинские специалисты поэтапно обследовали на своем диагностическом оборудовании все аквилонское население, начиная с руководящей верхушки. В ходе такого обследования и сравнительного анализа, проведенного искином Бенедиктом, Авило Аарон и Чиек Ден пришли к выводу, что население Земли Каменного века - это отдельная раса, по объему мозга гораздо более близкая к немодифицированным предкам эйджел, чем к людям цивилизованных времен. Впрочем, только этим показателем вся разница и исчерпывалась, а потому никаких практических последствий это «открытие» не имело. Неужели товарищ Грубин как-то иначе станет относиться к Фэре и Алохэ-Анне только потому, что залетные (во всех смыслах) имперские яйцеголовые обозвали их отдельной расой? При этом среди молодежи это явление сделалось на какое-то время предметом беззлобных шуточек и зубоскальства, что ничуть не поколебало любви и покоя, царящих внутри аквилонских семей. Также никто и не заикался о том, что необходимо сохранить самобытную дикость аборигенов, ибо на такие идеи способны только либеральные интеллигенты, а их популяция здесь отсутствовала напрочь. Для этой безмозглой разновидности двуногих прямоходящих местный моральный климат оказался слишком уж суровым. Чуть что - и пинком в окружающую среду.

Также обследованию подверглись аквилонки неандертальского происхождения, над детьми которых от смешанных браков сразу после рождения имперские медики намеревались установить самое плотное наблюдение: Итену Клэн интересовало, можно ли таким образом получить гибриды боевого назначения, или матерями имперских суперсолдат обязательно должны быть настоящие горх-ини. Прошла через эту процедуру и маленькая леди Дэм - как и положено, в присутствии своих приемных родителей. В результате было установлено, что темные эйджел несут в себе часть генетики деммов, но выявить, чем магическая раса принципиально отличается от других разумных существ, не удалось.

Параллельно с этими событиями шло развертывание оборудования лейанского форпоста. За лагерем аквитанцев из восьмого века, на широком прибрежном лугу, технические специалисты экспедиции, а также инженеры-серые и горский технический персонал, из узлов и агрегатов, доставленных челноками с орбиты, собрали лунный харвестер. Это оказалось приземистое землероющее чудовище на широких гусеницах, весом больше тысячи тонн. Степенно и неторопливо этот агрегат, похожий гигантского жука, въехал в необъятное чрево большого транспортного челнока (когда этот клиновидный гигант спустился с орбиты, то от изумления онемели даже темные из клана Игла Мрака). Створки десантного люка закрылись, и суперчелнок, способный за один раз перебросить танковый батальон полного штата, взмыл в голубые небеса.

Этим же аппаратом всего за несколько рейсов в Асгард удалось перебросить остатки контейнеров из Порт-Тарифы и вырезанный из корпуса контейнеровоза бак с соляром, после чего дальнейшее существование этого форпоста вожди признали утратившим смысл, и весь его персонал вместе с лошадьми распорядились перевезти в Аквилонию. В начале сентября вернулась к постоянному месту жительства и семья Сергея-младшего, впрочем, только для того, чтобы через пару недель отправиться к месту нового задания.

Одновременно на вырубке у обломков американского парохода, предварительно подготовленной имперскими строительными машинами из быстросборных панельно-сотовых конструкций, начался монтаж энергетической станции, перерабатывающей установки, механического и сборочного цехов. Место сие сочли весьма удобным: рядом находились и источник вторичного сырья, и закрытая от штормов якорная стоянка, пригодная для организации порта, а также имелось достаточно ровного места для расчистки посадочной площадки. Впрочем, механический цех так только назывался: его оборудование не предназначалось для токарных, фрезерных, сверлильных и иных механических работ. Детали машин и агрегатов изготавливались методом трехмерного копирования с такой точностью, что те больше не нуждались ни в какой дополнительной обработке, а потому сразу же поступали на гибкую роботизированную сборочную линию.

Единственной деятельностью, требующей ручного труда, было расчленение крупногабаритных стальных обломков, а также доставка стальных фрагментов к приемному окну перерабатывающей установки. Тогда ручные устройства, расчленяющие металл (вроде тех, что использовались темными эйджел, только помощнее и полегче25), раздали солдатам обосновавшейся на том месте римской манипулы. Инструкция стандартная: рук, ног и голов под луч не подставлять, друг на друга устройство не направлять, дальность действия луча на воздухе - шесть двойных шагов (что-то около десяти метров). Впрочем, и таскать нарезанное вручную легионерам тоже не пришлось, так как для этого существовали силовые подъемники и парящие платформы, управлять которыми даже вчерашние италийские крестьяне могли научиться за пару часов.