Оазисы

***

На следующий день Эмиль растолкал свою команду рано, солнце только-только позолотило жестяные крыши домов, а вечные клубы дыма из заводов, плывущие над городом, стали розовыми и похожими на мороженое.

Завтракали в молчании. Димитрий был опухший и мрачный. Матиас то и дело хихикал, поглядывая на приятеля. Тэн, судя по кислой мине, тоже вчера перебрал.

Ризз Меддокс прислал за гостями Оазиса самоходный экипаж, управлял которым подобострастный тощий парень в высоченном цилиндре, сюртуке и перчатках. Внутреннее убранство экипажа предусматривало две расположенные друг напротив друга мягкие скамьи, небольшой столик и полки для вещей. Несмотря на рессоры, трясло нещадно, и Димитрий с Тэном позеленели.

— Высуньтесь в окно, — предложил Эмиль, — подышите. Если будете блевать, то не на наши сапоги.

Те с несчастным видом последовали совету.

Алан, отвернувшись от них, выглянул в другое окно. Мимо проплывали тротуары с прохожими, стены, ряды электрических фонарей, редкие парки.

Внимание Алана привлекли многочисленные объявления, на которых был изображен портрет мужчины и кричащая надпись: “Разыскивается! Живым или мертвым. 1000 золотых стерлингов”.

— Здесь и преступники есть, — сказал Алан. — Вроде бы богатый Оазис, гомункулусы выполняют тяжелую работу… И всё равно есть преступники! Что он сделал? Обворовал и убил кого-то?

— Воруют и убивают не только из-за нужды, Алан, — явно думая о чем-то другом, произнес Эмиль.

— А есть Оазисы, где нет преступности?

— Если и есть, то мне не довелось в них побывать. Хотя… Что есть преступность в твоем понимании?

При этих словах Эмиль отвлекся от своих дум и с интересом поглядел на Алана. Он любил задавать трудные вопросы, ставящие Алана в тупик.

— Ну, преступники — это те, кто нарушает закон…

— Чей закон? Кто придумал этот закон? Я знаю Оазис, где запрещено быть холостяком или незамужней после двадцати лет. Иначе отправляют в каменоломни. Это закон. Думаю, по меркам этого Оазиса мы все тут преступники!

Матиас, прислушивающийся к разговору, засмеялся.

— Слышал я про этот Оазис! Ноги моей там не будет!

— Но это же дурацкий закон, — выпалил Алан. — Законы должны защищать людей от грабителей и убийц!

— А еще я знаю Оазис, — продолжал как ни в чем не бывало Эмиль, — где за убийство или любое другое преступление не наказывают, если ты заплатишь определенный штраф. У них даже расценки есть: убийство чиновника — столько-то монет, убийство простолюдина — столько-то медяков. И так далее. Заплатил — живи дальше. Не заплатил — ты преступник.

— А кому платят? Правительству?

— Нет, тому клану, откуда жертва. Ты можешь убивать хоть каждый день, пока не обанкротишься. Тогда тебя хлопнут за сущие гроши, потому что убийство нищего дешевле убийства простолюдина. Соответственно, никто не хочет быть нищим, и убийства в том Оазисе совершаются не чаще, чем в любом другом цивилизованном месте.

— Получается, всё зависит от Оазиса? — уточнил Алан.

— Всё зависит от условий. От позиции большинства. Можно быть кем угодно, не только преступником, но и лидером, изобретателем, избавителем, если ты попал в нужное место и нужный час. Помнишь, в примитивных Оазисах нас считают колдунами или даже богами?

Алан задумался. Матиас снова рассмеялся.

— Эмиль, ты совсем задурил парню голову. Сделай уже вывод из твоих туманных речей и успокойся.

Эмиль пощипал себя за бородку.

— Вывод? У меня несколько выводов! Вывод первый: никто — ни преступники, ни святые — не становятся таковыми без нужной обстановки, без определенных условий. Всегда нужна плодородная почва. Вывод второй: принимая вывод первый во внимание, можно оправдать кого угодно, понять и простить. Вывод третий: в мире нет единого закона, который бы со всей определенностью причислял одних людей к преступникам, других — к законопослушным гражданам. Поэтому не стоит никого судить. Я говорю не про мирской суд, я про это… — И Эмиль похлопал себя по левой стороне груди.

— И вывод четвертый, — ввернул Матиас. — Не морочь себе голову, Алан, и просто живи. Наслаждайся жизнью, пока можешь.

У Алана было полно возражений против выводов Эмиля, но ему пришлось придержать их при себе: экипаж затормозил, и тощий оператор экипажа крикнул в специальное оконце, что они приехали.

И ярмарка, и Праздник Сватовства проводились в одном месте — главной площади Грейстоунхилла. К моменту прибытия Пилигримов на площади, казалось, собралось всё население города, включая детей, стариков и гомункулусов. Торговые палатки протянулись по соседним улицам.

Пилигримов встретили представители Совета Старейшин и препроводили к их торговым местам. Верховного Старейшины видно не было. Алан подумал, что коротышке торопиться некуда, он уже отхватил себе всё, что нужно.

Торговля пошла бойко. Через час продали весь товар. Еще полчаса подсчитывали и делили выручку. Потом на возвышении зазвучали трубы, и голос, усиленный рупором, провозгласил начало Праздника Сватовства.

Алан с товарищами уселись на скамьях в очень удобном месте — всё-таки они были почетными гостями. Отсюда прекрасно просматривалась трибуна со Старейшинами и радужный навес, под которым на креслах сидели новоприбывшие невесты.

Перед трибуной расчистили большое пространство. На него выступили одетые в самые лучшие свои наряды молодые женихи. Их было около тридцати.

— Сколько желающих, — пробормотал Алан. — Я еще столько не видел…

— Потому что это пока что самый густонаселенный Оазис в твоей практике, — пояснил Эмиль. — Раз много людей, много и женихов. И невест, разумеется.

— Надо было привезти больше невест.

— Нет, слишком опасно. Нас пятеро, значит, и невест должно быть не больше пяти. Ты ведь знаешь, что происходит, когда в Дебри забредает Оседлый, даже в присутствии Пилигрима.

— Твари не дремлют! — Алан кивнул.

— Да и с другими Пилигримами надо делиться, — добавил Эмиль. — Через неделю сюда должен явиться Кровак со своими парнями. Они привезут еще невест. А еще через какое-то время обязательно прибудет Пилигрим Тиберий, Чен Шао или еще кто-нибудь. Понимаешь, что получается, Алан? Оазисы выживают благодаря нам, ведь если бы не приток свежей крови, Оседлые быстро бы выродились. А мы выживаем за счет Оазисов. Идеальное равновесие!

Пока они беседовали, начались состязания женихов: стрельба из мушкета, дуэль на специально затупленных шпагах, борьба, даже умение танцевать. В качестве жюри выступали невесты. От Алана не укрылось удовольствие, которое получала от происходящего старшая амазонка. Да и другие также не выглядели недовольными, как накануне.

Обедали там же, на площади. Праздник набирал обороты, вино и пиво лилось рекой, торговцы готовой едой едва успевали обслуживать клиентов.

Верховный Старейшина соизволил сойти с трибуны и сообщил, что завтра утром в руки Пилигримам будут переданы пять невест Грейстоунхилла для препровождения их в Оазис Хоу Верден. Сегодня невесты будут прощаться с родными и близкими, а завтра, Алан знал это по опыту, все пятеро будут скорее всего зареванными донельзя. Исключение составляли невесты суровых Оазисов, вроде Скаардфьорда.

Наконец, ближе к ночи, Праздник Сватовства завершился. Невесты выбрали себе женихов по вкусу, невезучие кандидаты вернулись домой, утешаясь мыслями о следующем визите Пилигримов. Димитрий и Тэн куда-то исчезли, наверное, нашли себе бордель, о котором давно мечтали. Матиас подцепил себе подружку на ночь еще на празднестве — девушка была рыжая, как Вихрь, веснушчатая и веселая. Ее ничуть не устрашили цвет кожи Матиаса и множество серебряных колец в носу, бровях и ушах.

Эмиль ушел в гости к знакомому горожанину, и Алан остался представленным самому себе. Он решил прогуляться по городу.

Но далеко уйти ему не дали. Когда его окликнули, Алан обернулся и увидел девушку, явно встречавшуюся ему ранее.

— Я Фрейя, — представилась девушка, слегка присев в реверансе. — Работаю в канцелярии Совета Старейшин… Мы занимались невестами, когда вы приехали вчера.

Алан вспомнил. Она была одной из тех трех девушек, что встретили невест по приказу Ризза Мердока. Алан проводил ее до дома. Электрические фонари освещали улицы желтоватым светом, по улицам то и дело проходили люди с ярмарки и Праздника Сватовства.

— Вот вы постоянно возите невест, — говорила Фрейя, поглядывая на Алана из-под ресниц. — А сами не женитесь?

— Почти никогда, — признал Алан. — У нас кочевая жизнь, какая девушка согласится выйти за бродягу?

— А женщины среди Пилигримов есть?

— Есть. Но они тоже редко выходят замуж.

— А почему бы вам не осесть в каком-нибудь Оазисе? Вы же можете выбрать любой на свой вкус.

— Как? — поразился Алан. — И пренебречь целым миром?

Фрейя мягко улыбнулась. Она вовсе не собиралась спорить. Просто ее распирало любопытство. Вероятно, она впервые общалась с Пилигримом вот так запросто.

— Расскажи, Алан, у вас, наверное, в каждом Оазисе отдельная жена, правда?

Алан промычал что-то невразумительное.

— Эти девушки из Скаардфьорда такие дикие и резкие… — продолжала Фрейя. — Со временем они, конечно, станут нормальными… Но Оазисы разные… Женщины разных Оазисов отличаются друг от друга или на самом деле одинаковые, и разница лишь поверхностна? — Она погладила Алана по плечу. — Ты понимаешь, о чем я…

Алан здорово смутился и покраснел. Хорошо, что освещение неважное…

— Мне кажется, женщины все разные, — проговорил он. — И в то же время у них есть что-то общее…

Фрейя улыбнулась ему. В ее глазах горели отражения фонарей. Или огонь исходил из глубин ее естества?

— У тебя было много женщин?

Уши Алана запылали. Он остановился. Фрейя встала напротив, испытующе глядя на него.

— Сейчас это имеет значение? — спросил он.

— Никакого, — выдохнула она.

Ее теплые губы прильнули к его губам. Одновременно маленькие ручки увлекали в распахнутые двери дома.

“Не морочь себе голову, Алан, и просто живи. Наслаждайся жизнью, пока можешь”, — прозвучал в голове голос Матиаса.

“А, Тварь побери, была не была!” — подумал Алан и позволил Фрейе увести себя в дом.