Интеллект в подарок. Тетралогия

Глава 10. Неожиданный экстернат

Среда, 21 ноября 1934 года. Кабинет начальника Краевого Управления Наробраза по Западно-Сибирскому краю и городу Новосибирску. Разговор между хозяином кабинета товарищем Шубиным Мироном Афанасьевичем и директором школы номер 29 города Новосибирска, товарищем Тереховым Константином Андреевичем. Оба давние друзья однополчане ещё по Германской войне, а потом и в Гражданскую вместе воевали. Разговор идёт о Василии Берестове.

- Скажи, Костя, он на чем-нибудь конкретном настаивал? Было у него какое-нибудь предложение?

- Следователь-то этот, Лопатин? – спросил Терехов.

- Да.

- Нет, просто рассказал он мне, как Берестов с бандой расправился. Красочно так рассказал, в деталях.

- У него какие-то претензии к Берестову? – спросил Шубин.

- Нет, по крайней мере, мне он их не высказывал. Более того, мне показалось, что он им восхищался. Потом в доверительном тоне он рассказал мне о давнем столкновении Берестова с бандитами в поезде Новосибирск – Москва в сентябре этого года, о котором статья была в «Новосибирском комсомольце».

- Ну, там-то Василий на подхвате был у военного.

- Все так, но Лопатин подчёркивал, что Василий второй раз оказался в экстремальной ситуации и оба раз действовал весьма хладнокровно.

- Он тебя подталкивал к какому-то выводу? – предположил Мирон Афанасьевич.

- Да, а я никак не подталкивался и тогда он задал мне вопрос, что называется в лоб.

- Какой? Говори уж, не томи.

- Вы, говорит, не боитесь держать в школе рядом с детьми такого человека, как Василий Берестов?

- Он что, с ума сошёл или подозревает Берестова в чём-то?

- Вот, Мирон, я тоже сначала, как и ты возмутился. А уже потом, когда следователь ушёл, я задумался. Понимаешь, этот молодой человек, своими руками хладнокровно убил несколько человек. Да, он действовал на стороне закона, но факт остаётся фактом. Он способен спокойно лишить человека жизни. И такой человек учится в школе, среди детей, которые падают в обморок, когда поранятся перочинным ножичком.

Некоторое время оба молчали. Мирон Афанасьевич закурил и подвинул пачку с папиросами к другу, предлагая тому тоже закурить. Но, Константин Андреевич отказался:

- Я тебе не говорил, я ведь курить бросил. Просыпаюсь как-то поутру и закрутился, дела навалились. Только к обеду до меня дошло, что я не курил все это время. Прислушался к себе, а курить-то и не хочется, вот никакого желания нет. С тех пор и не курю.

- Ну, ты даёшь, Костя, аж завидки берут.

- Ты знаешь, Мирон, хочу тебе ещё один эпизод про Берестова рассказать.

- Ну-ка, ну-ка, давай рассказывай, я весь во внимании.

- Берестов только-только появился в нашей школе и несколько десятиклассников решили испытать его, создав конфликтную ситуацию. Дело происходило в столовой во время обеденного перерыва. Берестов оставил свои тарелки с едой на столе и пошёл в буфет. А парни в это время его стол и заняли. Сидят, кушают, меж собой переглядываются, ждут, что наш Вася делать будет.

Терехов замолчал, хитро поглядывая на своего друга и начальника. Потом продолжил:

- Вот ты бы на его месте, что сделал? Учитывая, что ты второй день учишься в новой для тебя школе, никого не знаешь, тебя никто не знает.

Шубин задумался, затянулся папиросой, шумно выпуская дым в сторону.

- Ну, ты и задачки любишь подбрасывать. Так сразу и не скажу, что я сделал бы на его месте.

- Ты учти ещё, что время обеда, столовая полна народу, а за соседними столиками сидят школьники и с любопытством ждут продолжения спектакля.

- Сдаюсь, не знаю я, чтобы сделал. Может быть, в драку полез, может матерком бы их обложил, тарелку с супом на голову кому-нибудь из них надел. А может, вызвал их после уроков встретиться, обсудить, так сказать ситуацию. Ты мне расскажи, как Берестов из этого положения вышел.

- Ты только не забывай, что он до этого вообще в школе никогда не учился, и опыта школьной жизни у него к тому времени совершенно не было. Так вот, он неторопливо обошёл вокруг стола, запоминая лица парней. Я потом беседовал с каждым из них, так они признавались, что когда встречались с ним взглядом, то кусок в горле у них колом вставал, и возникало желание удрать. Они понимали, что будут наказаны. Ещё не знали, как он их накажет, но понимание этого уже было. Так вот, обойдя стол и каждому, заглянув в глаза, он громко и вежливо попросил освободить стол, поскольку он первый его занял. Ни за что не догадаешься, что произошло дальше.

- Рассказывай, не томи.

- Парни, побросав всё, выскочили из-за стола и убежали, все как один, держась за животы.

- Это он на них страху такого навёл, что они сдриснули, что ли? – спросил Мирон Афанасьевич.

- Факт остаётся фактом, все они побежали в туалет, а после обеда в школе их не видели.

- Значит, обосрались, - сделал вывод Мирон Афанасьевич.

Терехов промолчал, не став комментировать очевидное.

- Здесь можно сделать ещё один вывод, - сказал Шубин. - Наш Берестов умеет контролировать свои эмоции и держать себя в руках.

- А ты можешь быть уверенным на сто процентов, что он ВСЕГДА сможет держать себя в руках? Ведь он мог легко побить мальчишек. А если бы он не сдержался? Тебе не кажется, Мирон, что этот твой Берестов – волк в овечьей шкуре?

- Знаешь, что я тебе скажу, Костя. Мы с тобой оба воевали и в Германскую и в Гражданскую войны. Прошли, что называется, огонь, воду и медные трубы. И мы с тобой не одни такие работаем в системе просвещения, в постоянном контакте с ребятами. У многих из нас кровь на руках. Особенно у разведчиков, они те ещё душегубы. И что-то я не слышал, чтобы кто-то из таких учителей хотя бы одного ребёнка обидел. И ведь многим из нас в те далёкие времена было по 17-18 лет. Так что, запретить им всем работать учителями? А ведь многие из них и сейчас справились бы с бандитами не хуже Василия Берестова.

Мирон замолчал, докуривая папиросу. Потушив её в пепельнице, спросил:

- У тебя, Костя, есть конкретные предложения?

- Ты, Мирон, не забывай, что его молнией шарахнуло и неизвестно, как это повлияло на его психику. Ты рассказывал мне, что он просил у тебя разрешение на сдачу экстерном за весь курс средней школы. Я предлагаю тебе дать ему своё разрешение. Пусть готовится и после зимних каникул начинает сдавать экзамены. Месяца ему должно хватить, по два предмета в неделю.

- Хочешь поскорее избавиться от него?

- И это тоже. Я знаю, что ему скучно в школе. Предметы он знает лучше учителей. Вот он сидит на моем уроке. Подойду к нему, посмотрю его тетрадь. Все, что нужно записано. Все задания мои сделаны. Тетрадочка чистенькая, ни одной помарки. Но так не бывает, когда человек сам решает задачи. Он ошибается, исправляет свои ошибки, находит лучшее решение. Это творческий процесс. А у этого готовые ответы. Словно он не человек, а машина какая-то. Кстати, ни с одним из одноклассников он дружбы не завёл. Он занимается с ними, помогает, но ребята к нему относятся скорее, как к молодому учителю, а не как к однокласснику. Я думаю, это не только потому, что он старше их всех на год, но и потому, что его интересы уже далеки от интересов школьной ребятни.

- Ну, хорошо, я согласен, готовь документы. Требуется и твоё согласие на сдачу экстерном. Берестов пусть заявление на твоё имя напишет, а ты резолюцию наложи, потом я подпишу и приказ выпущу. До конца года пусть учится и готовится к экзаменам, а в январе проведём досрочную сессию. Поскольку это наполовину твоя инициатива, тебе её и проводить. От краевого управления в комиссию я думаю включить нашего инспектора, Иванову Валентину Николаевну.

Терехов поморщился, но согласно кивнул.