Ванька

Глава 9 Про траву вербу и всякое прочее

Что же она всё туда-сюда ходит…

Мешается…

Никак я не могу сосредоточиться.

Ещё и книжица эта от руки и разными людьми писана. Давным-давно, причем. Одни ссылки чего стоят. На царей Соломона и Лукопера, философов эллинских, афинейских и греческих. Про Соломона, я, допустим, слышал. А, кто такой этот самый Лукопер?

Почерк местами прекрасный, с затейливыми росчерками, а где и как курица лапой карябала. Когда-то ещё и залили водой эту книжку, поэтому местами текст не разобрать.

Вот, опять, посудой загремела…

Отдохнула бы, на месте посидела.

Наверное, специально так бабушка Егоровна делает, чтобы в памяти у меня меньше осталось…

Некоторые буквы не знаю я, как и прочитать. Над другими значки какие-то. Просто так их бы не поставили, значат они что-то. Знать бы, ещё что…

Знаков препинания почти нет в нужных местах. Как попало они там-сям натыканы. Когда точка с запятой в конце абзаца, когда — одна точка… Зато, внутри иных слов точки кучами понабросаны…

Предлоги часто со словами слиты.

Весь основной текст чёрным писан, а названия болезней — красными буквами.

Так, так, так… Некоторых страниц вообще нет…

Ещё местами и лишнего в текст понатолкано…

Делать нечего — я читаю всё подряд, может что и запомнится.

Трава верба именуется, иже всѣмъ травамъ мати; а мать пчелиная, безъ нее пчелиныхъ матокъ молодыхъ не засѣваетъ никто же. Кто ее варить съ виномъ фряжскимъ и пьетъ, тотъ человѣкъ тово дни ....еѣ не боитца падучіе немочи. На всякъ день пей и въ воду всякъ день болѣзнью падучею, кого мучить бѣсъ, и онъ умывается; и пьючибъ приговаривалъ себѣ Отче наш ъ трижды. А хто грамотѣ не умѣетъ, глаголи Господи помилуй четыредесятъ. Аще ли кто сіе содержитъ и исправливаетъ неизмѣнное здравіе получить. Или бъ хто тое траву о купальницѣ выкопаетъ искорень ему в недѣльной день рано... всхода, умывся и бы ..; да три дни не гнѣвливъ и податливъ всякому;

Так, не так — некоторые буквы не разобрать.

Местами почти до дыр зачитано.

Про дерево вербу я знаю. А, вот что есть трава такая…

Пчёл ещё сюда к чему-то приплели.

Что за вино фряжское?

Дозировка какая?

Время варки?

Что за недельный день? День, который неделю длится?

Попробовал я про себя повторить прочитанное. Ничего не получилось. Надо что-то попроще поискать.

А бабка Ванькина всё ходит, шарабошит.

Спокою от неё нет…

Я пролистал с десяток страничек — всё такая же галиматья.

Вот, тут, вроде, попроще.

Трава бобки, всякъ ее знаетъ . Варить ее въ чемъ изволишь и хлебать на тощ ее сердце сколько хощ еш ь и не вареную. И выгонитъ грыжу отъ сердца, или от озноба, въ коемъ человѣкѣ есть. Или желчь на кого падетъ загонитъ с тѣла, будетъ здравъ.

Всяк её знает… Я не знаю. Хоть бы рисунок догадались сделать. Бобков этих самых. Варить в чем изволишь… Если в керосине, всё равно выгонит грыжу от сердца? Какая-такая там грыжа? Паховая есть, бедренная, пупочная… Что за сердечная? Так сейчас Ленку из параллельной группы буду называть — грыжа сердечная…

Я почесал затылок. Засада. Полная.

Фотоаппарат бы сюда. Фотографировать такое надо. С листа мне не запомнить…

— Как читается?

Бабушка Ванькина тихо, как мышка, подошла. Мне через плечо заглянула.

— Читаю. В пролетарскую сущность вникаю…

Приколол бабусю немного. Пусть наших знает.

Перелистнул ещё пару страничек. Тут чем-то типа чернил всё залито…

Ещё пара листов. Вот, это попробую для реферата запомнить.

Трава белена. Цвѣтъ бѣлъ, с пестрины, собою пяди в полторы. У кого зубы болятъ и червь точитъ и сѣмя беленовое истолки мѣлко, да с воскомъ стопить, дѣлать в томъ воску тростку свѣчку, и поставь надъ больной, да зажги. Червь выйдетъ и умретъ, и зубы болить не будутъ.

Во как… Ну, про белену я знаю. Говорят, ещё — белены объелся. Про неё запомню. Применяется при болезнях зубов. Если черви в них завелись. Стоп. Какие черви? Да… Мракобесие полное. Понятия о причинах болезней как до исторического материализма… И ещё — как свечку во рту ставить?

Нормальное-то тут что-то есть? Или всё такое?

Тут опять мне прерваться пришлось. Обедать бабушка Егоровна позвала. Быстро перекусил и снова за книжку. Времени на её освоение у меня совсем не много осталось.

Аще на комъ короста. Истолкши три золотника горючіе сѣры, три лошки уксусу, две лошки сала ветчинного старого, все смѣшать гораздо, выварить. И какъ простынетъ машь коросту. Сойдетъ скоро.

У того человѣку болѣзнь въ головѣ, мозгъ или вспотѣетъ человѣкъ и воды студеной изопьетъ. И отъ того человѣку болѣзнь (въ головѣ) мозгъ, въ костяхъ и тѣмъ помочь: взять овечья молока лошку. да медвѣжья желчи з гороховое зерно и уквасить, пити на тощ ее сердце дважды. Будетъ здоровъ.

На которомъ человѣкѣ выпрянетъ прыщ ъ лихой, черной или синь: возми сѣмени льняново. сожвавъ зубами и прикладывай. Собою изгинетъ.

Прыщ лихой у меня, а не реферат будет… Пролетаю я как фанера над Парижем. Нечего больше мозги парить — не получится у меня зачет автоматом. Я захлопнул богатство бабушки Ваньки и книжицу ей протянул.

— Всё, начитался?

Смотрит Егоровна на меня, поулыбывается.

— Начитался. Познал все зелья философские. Могу теперь целить направо и налево…

— Ну, в добрый час и добрый путь…

Старуха бережно книгу своим фартуком протерла и в сундук обратно спрятала.