Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»

А как официальный работник главной партийной инстанции он передает секретарю ЦК КПСС П. Н. Поспелову записку с подробным изложением американского подхода к изучению Советского Союза[31]. Осознав ту роль, которую СССР станет играть в мире в ближайшие десятилетия, Штаты создают т. н. русские институты и славянские факультеты при многих университетах, сам Яковлев насчитал их около тридцати. Будучи стажером Колумбийского университета, он описывает, как там устроен такой «русский институт», являющийся эталоном для всех других. Обучение длится два года, после завершения курса слушатели защищают научную работу и получают степень магистра. Затем их охотно берут и на государственную службу, и в сферу бизнеса. Он перечисляет те дисциплины, которые преподаются, — всего их семнадцать, от истории Древней Руси до советского законоведения. Слушатели обязаны регулярно читать советские газеты, а на семинарах давать свое толкование тех событий, которые там освещаются.

В этой служебной записке Яковлев ни словом не обмолвился про то, что многие выпускники этих «русских институтов» и славянских факультетов затем становились сотрудниками спецслужб, работавшими против СССР. Да и в числе преподавателей было много ветеранов разведки. Но можно ли ставить это ему в вину? Яковлев прекрасно знал, какие «студенты» проходили стажировку в его группе из четырех человек, и уж они-то точно были обязаны сообщить по своим линиям всю подобную информацию.

Скорее всего, так оно и случилось. Хотя точно известно только одно — и то из мемуаров В. А. Крючкова, который в конце 80-х поднял из архива ПГУ материалы, касающиеся стажировки питомцев управления, а именно: стажер школы журналистики Колумбийского университета офицер КГБ Олег Калугин написал донос на другого стажера и тоже офицера КГБ Геннадия Бехтерева и тем самым порушил всю его дальнейшую карьеру, сделал коллегу на долгие годы невыездным. Зато сам Олег Данилович благодаря вот таким несложным приемам вскоре стал самым молодым генералом Первого главного управления, то есть внешней разведки. Но об этом мы подробно поговорим в одной из следующих глав.

Осенью 1959 года Александр Яковлев благополучно вернулся из Соединенных Штатов. Раздал родственникам и начальству подарки, написал нужные отчеты в ЦК и снова засел за работу над диссертацией. Стажировка на целый год продлила его пребывание в аспирантуре, зато и обогатила той уникальной информацией, которая могла вывести научное исследование на совсем иной качественный уровень.

Весной следующего года диссертация была успешно защищена в ставших родными стенах Академии общественных наук на Садовой-Кудринской. И Яковлев снова оказался в ЦК, только теперь в секторе союзных республик Отдела пропаганды и агитации. Должность ему определили прежнюю — инструктор. Но прежним он уже не был. Теперь Александр Николаевич знал истинную цену и себе, и тому делу, которому предстояло служить. Теперь он совсем не напоминал того робкого неофита, что семь лет назад приехал из Ярославля и долго не верил в выпавшую ему козырную карту.

Он не приобрел внешнего столичного лоска, зато сильно изменился внутренне. Приобретенный опыт, полученные в академии новые знания, хороший английский язык, год в Штатах, наконец, степень кандидата наук — все это давало ему явные преимущества перед другими такими же инструкторами Центрального комитета. И в скором будущем он не преминет этими преимуществами воспользоваться.