С. П. Крашенинников

* * *

«О камчатских народах» — так назвал Крашенинников третью часть своего труда. Этнография как самостоятельная наука в XVIII столетии только зарождалась, и Крашенинникова, одного из первых русских этнографов, впоследствии метко назвали «Нестором русской этнографии». Ныне эта часть «Описания земли Камчатки» является незаменимым источником для ученых. Это классический памятник русской этнографии, в котором дано правдивое и обстоятельное изображение жизни ительменов в те времена, когда они лишь начали переходить от каменного топора к металлическим орудиям. В книге рассказывается также о коряках и чукчах.

Установление того факта, что ительмены до появления русских на Камчатке знали лишь каменные орудия, было одним из открытий Крашенинникова. Быт ительменов он описывает со множеством деталей, стараясь не упустить ни одной, хотя бы и мельчайшей. Как отмечали исследователи позднейшего времени, быт ительменов запечатлен в книге с вдумчивостью и проникновенной наблюдательностью, свойственной большому ученому.

Поэтому и смогли впоследствии этнографы; пользуясь описаниями Крашенинникова, установить в главных чертах общественный строй ительменов XVIII столетия, охарактеризовать их хозяйство и культуру. Ключ к объяснению коренных особенностей первобытнообщинного строя наука получила более чем столетие спустя после Крашенинникова, когда появилась работа «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельса. Естественно, что многое в укладе жизни ительменов не могло найти у Крашенинникова общей исторической оценки. Однако и в попытках объяснить те или иные обычаи, и в самом описании их Крашенинников выступает не только как глубокий наблюдатель, но и как передовой для своего времени ученый.

Описывая первобытные обычаи ительменов и коряков, повествуя о грубых «забавах» и суевериях, Крашенинников не относится к ним как к людям «низшей расы». Он убежден, что все народы могут стать культурными. Ученый пишет о том, что ительмены уже воспринимают многое у русского населения Камчатки, что для детей камчадалов нужны школы. В главе «О прежнем состоянии камчатского народа» он высказывает уверенность, что «в краткое время много варварства без сумнения искоренится»[63].

В описании орудий и предметов обихода ительменов находим замечание, смысл которого состоит в том, что материальные потребности приводят к полезным и важным изобретениям уже в первобытном обществе: «…сии средства не разумной или ученой народ вымыслил, но дикой, грубой и трех перечесть не умеющий. Столь сильна нужда умудрять к изобретению потребного в жизни»[64] (курсив наш. — Н.Ф.). С этим замечанием связаны и мысли, высказанные Крашенинниковым в речи «О пользе наук и художеств».

Примером изложения Крашенинниковым своих наблюдений может служить его описание мужских и женских работ ительменов в разные времена года. Это описание, представляющее выдающийся интерес для этнографа, замечательно и своим языком. Оно изложено выразительно и просто:

«В камчатском житье, как в крестьянстве, в разные времена и работа бывает различная. Летнее время мущины трудятся в ловле рыбы, в сушении ее, в перевозке от моря на свои жилища, в припасе собакам корму… А женщины между тем чистят изловленную рыбу, пластают, а иногда и в ловле мужьям способствуют. Излишнее время употребляют они на собирание разных трав, коренья и ягод не токмо на пищу, но и в лекарства…»

«Когда осень настанет, тогда мущины упражняются в ловле осенней рыбы, в промысле различных птиц, гусей, лебедей, уток и прочая;… заготовляют лес к деланию саней и другой работе потребной; а женщины водятся с кропивой, рвут, мочат, мнут, обдирают и кладут под балаганы, ходят по тундрам и вынимают из мышьих нор лилейные коренья…» (съедобные корни, собранные мышами на зиму. — Н.Ф.).

«Зимою мущины ходят за соболями и лисицами, вяжут сети для ловли рыбы, делают санки, ездят за дровами… А женщины наибольше трудятся в сучении ниток на сети…»

При чтении главы «О мужской и женской работе», из которой взяты приведенные фрагменты, явственно возникают картины жизни ительменов. Чередуются времена года, сменяются и занятия людей — рыболовов, охотников, собирателей съедобных растений. Об этих занятиях в «Описании земли Камчатки» можно прочесть и разные примечательные подробности. Так, например, интересным добавлением к краткому указанию на то, что осенью женщины разыскивают в тундре съедобные коренья, заготовленные в подземных норах полевыми мышами, служат сведения, сообщаемые в главе «О зверях земных». В ней перечислены растения, корни которых собирают на зиму полевые мыши, и упомянуто о том, что осенью эти «коренья» и кедровые орехи женщины из селений ительменов вынимают из подземных нор «с радостью и великими обрядами». Здесь же приведено и сообщение об этих обрядах. Чтобы не обидеть хозяина подземного жилища, ему, по рассказам ительменов, не только оставляли несколько кореньев, но даже клали в нору немного сухой рыбьей икры.

К приведенным выше строкам о зимних занятиях ительменов добавляется еще, что женская работа по изготовлению сетей продолжительна: одна женщина с трудом столько может сделать, «чтоб мужу достало потребных сетей на лето». Зато если в семье несколько женщин, то нити для сетей они готовят с избытком и обменивают их «на угодные себе мелочи».

Затем описываются весенние работы: «Весною, когда реки проходят, и рыба, которая в них зимовала, к морю подъимается, мущины упражняются в ловле ее… а некоторые и в дальние места на Восточное море и на Курильскую лопатку для ловли морских бобров и других морских зверей отлучаются; а женщины ходят по тундрам, собирают черемшу и другие молодые травы не токмо для награждения обыкновенного тогдашнего недостатку в пище, но и для забавы: ибо они зелень так любят, что все вешнее время почти из роту не выпускают. Женский пол весь тогда по тундрам ходит, и вечером с превеликими ношами домой возвращаются, однако тех нош не станет им на сутки».

И еще о повседневных мужских и женских работах, не приуроченных к тому или иному сезону года, а проводившихся в разное время по мере надобности: «Сверх того до мужской работы принадлежит юрты и балаганы строить, юрты топить, стряпать, собак кормить, при случае гостей подчивать, собак обдирать и других зверей, когда понадобятся на платье, и в приуготовлении домового и военного снаряду; а женская работа состоит в выделывании кож на платье и обувь, в шитье платья и обуви, ибо они у камчадалов и портные и сапожники…»[65]

Каждая из деталей этого описания бесценна для реконструкции образа жизни, свойственного некогда ительменам.

А в других главах, повествующих «о камчатском платье», «о пище и питии камчатского народа и о приуготовлении оных», «о шаманах камчатских», «о праздниках и наблюдаемых при этом церемониях», «о сватании и свадьбах», «о рождении и воспитании детей» и о многих других обычаях, занятиях, обрядах, найдем не менее важные этнографические описания, изложенные просто, выразительно, прекрасным языком. Мало кто из ученых Петербургской Академии наук XVIII века может быть сопоставлен с Крашенинниковым не только по научной ценности работы, но и по самому ее стилю.

Четвертая, заключительная часть книги посвящена истории Камчатки со времени появления на ней русских людей и присоединения ее к Российскому государству. Крашенинников тщательно изучил документы, хранившиеся в камчатских архивах. Впоследствии многие подлинники документов, переписанных им, были утеряны. Неизвестна даже судьба архивов Большерецкого, Верхне-Камчатского и Нижне-Камчатского острогов. И только труд Крашенинникова сохранил для науки сведения, почерпнутые в этих архивах. Составляя историю Камчатки, ученый пользовался и материалом «словесных известий», воспоминаниями местных жителей, хранившимися в народной памяти.

Крашенинников изложил и содержательно прокомментировал «словесные известия» о том, как попал на Камчатку в середине XVII века спутник С. И. Дежнева Федот Алексеевич Попов, рассказал о походе Владимира Атласова, о строительстве первых русских поселений на Камчатке. Он правдиво описал и темные стороны камчатской жизни: бесчинства и беззакония представителей царской администрации, которыми были вызваны казачьи бунты, а также восстания ительменов в XVIII веке.

В исторической части работы, так же как и в других ее частях, Крашенинников выступает как передовой русский ученый. Он считает, что освоение Камчатки — развитие ее хозяйства и распространение русской культуры — должно способствовать пользе отечества, идти на благо населению этого полуострова.

Примечателен для истории географической мысли сравнительный разбор преимуществ и недостатков местоположения (географического положения) отдельных русских поселений на Камчатке, который сделан Крашенинниковым в исторической части его труда. Вот как оценивает он, например, преимущества Верхне-Камчатского острога, выстроенного на реке Камчатке, сравнительно с Большерецким, расположенным недалеко от Охотского побережья.

«Сей острог [то есть Верхне-Камчатский] в рассуждении погоды и лесу великое имеет перед Большерецким преимущество, ибо там всегда бывает изрядная погода, а лес хотя тополовый, однако толстой, и с малым трудом получить можно, чего ради и хоромное строение в оном остроге гораздо лучше Большерецкого. Имеет же упомянутой острог и в том преимущество, что земля там способна к плодородию, и пахатных мест больше и лучше тех нигде не находится. Но в рассуждении рыбных промыслов беден, для того что рыбы по дальности расстояния его от моря и немного туда доходят и весьма поздно»[66] и т. д.

Неизменное пристальное внимание к возможностям использования природных условий описываемой земли, к ее естественным богатствам — одна из главных особенностей книги Крашенинникова. Его труд принадлежит к классическим произведениям русской географии XVIII века, с которыми преемственно связано дальнейшее развитие географической науки, установление ее теоретических подходов к исследованию, уяснение ее неразрывной связи с запросами практики.