Александр Яковлев. Чужой среди своих. Партийная жизнь «архитектора перестройки»

Вот, к примеру, изложенные на бумаге соображения, которые датируются октябрем 1969 года, им предпослан заголовок: «К 90-летию со дня рождения И. В. Сталина». Большинству из нас А. Н. Яковлев известен по своим перестроечным статьям, интервью, докладам как ярый, последовательный антисталинист. А тут документ, который можно назвать очень взвешенным.

Автор записки явно сознает, что наступили иные времена, хрущевская оттепель закончилась, в руководстве ЦК нет единого мнения по поводу того, как надо относиться к недавнему прошлому. Сам генеральный на сей счет помалкивает, но в его окружении все громче слышны голоса, если и не обеляющие «отца народов» целиком, то призывающие признать его огромные заслуги в деле строительства социализма.

Обеспокоенный возможным раздраем внутри партии по вопросу о Сталине и сталинизме, Яковлев в своей записке предлагает целый ряд идеологических мер, призванных сгладить остроту проблемы.

Во-первых, он формулирует в общих чертах те аргументы, которые используют как сторонники, так и противники Сталина. В изложении Яковлева та чаша весов, на которой негатив, явно перевешивает.

Статья и. о. заведующего Отделом пропаганды ЦК КПСС А. Н. Яковлева, опубликованная в «Правде». 22 декабря 1971. [Из открытых источников]

Далее он пытается донести до вождей очень важную мысль, которая, кстати, и сегодня звучит так же актуально, как и полвека назад: «Это спор о сегодняшнем дне, о нашей политике сегодня, о ее успехах и неудачах. Весь вопрос о Сталине фокусируется сегодня главным образом на таких негативных процессах, как падение престижа власти, боеспособности и авторитета партии, расслабление дисциплины труда, текучесть рабочей силы, хищение общественной собственности, производительность труда, национализм, проблемы молодежи…»[56]

И разве сегодня сталинисты поднимают голову не по той же причине? Разве они грустят о «сильной руке» не потому, что власть потеряла свой авторитет, кругом коррупция, беззаконие, хищения и прочие безобразия, так подробно перечисленные Яковлевым еще в 1969 году?

Какие же меры предлагает в этой связи первый зам. зав. Агитпропом? Цитируем:

С моей точки зрения, в связи с 90-летием Сталина «Правда» могла бы опубликовать статью, но не 21 декабря, а на один-два дня раньше. Статья, на мой взгляд, не должна быть посвящена Сталину, но в своей большей части она скажет о нем.

К примеру, статья могла бы называться (условно) «В. И. Ленин об облике пролетарского революционера». В рамках ленинской тематики нашей пропаганды статья на эту тему была бы уместной.

В ней излагались бы ленинские взгляды о вождях пролетариата Марксе, Энгельсе, Сталине, Свердлове. Здесь же говорилось бы о самом В. И. Ленине как об идеале вождя. Оценка же Сталина должна базироваться на постановлении ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий».

Вместе с тем из статьи должно быть понятно, почему не отмечается официально день рождения Сталина. И те, кто «за», и те, кто «против», должны найти в статье то, чего они ждут в рамках оценки, уже данной ему партией.

Кроме того, Сталин к годовщине своего рождения вроде не был забыт — есть статья, но это и не статья о самой годовщине.

Такой подход, мне кажется, в наибольшей степени соответствует духу XXIII съезда партии и линии Центрального Комитета.

Сила и безусловная правота позиции ЦК КПСС в оценке Сталина состоит в том, что она сохраняет преемственность с тем периодом, когда у руководства был Сталин, и вместе с тем осуждает его несовместимые с социализмом методы.

Согласитесь: виртуозно составленный документ, причем на очень скользкую, очень непростую тему. Всем сестрам по серьгам!

Обратим также внимание на слова о Ленине «как об идеале вождя». В те годы Яковлев, кажется, вполне искренне верил в светлый образ Владимира Ильича. Хотя в будущем он и о Ленине будет высказываться гораздо сдержаннее.

Здесь же следует сделать очередную оговорку (сколько еще их будет в этой книге!): в конце 60-х первого заместителя заведующего Агитпропом многие искушенные в партийных делах люди считали убежденным сторонником Иосифа Виссарионовича. Писатель Анатолий Салуцкий рассказал мне такую историю.

В те годы он работал в журнале «Советский Союз», главным редактором которого был кандидат в члены ЦК Н. М. Грибачев, а отделом публицистики заведовал А. И. Аджубей — зять Хрущева, сосланный в журнал с поста главного редактора «Известий» после отставки Никиты Сергеевича. Раз в неделю вся эта троица — Грибачев, Аджубей и Салуцкий — ходила в сауну, что располагалась во Дворце водного спорта в Измайлово. И вот однажды за чаем после парилки у Николая Матвеевича и Алексея Ивановича возник спор о Сталине. Первый выступал его категорическим сторонником, а второй таким же яростным противником. В ходе спора, когда все обычные аргументы оказались, видимо, исчерпаны, Грибачев грохнул кулаком по столу, да так, что стаканы подпрыгнули, и произнес такую фразу:

— Прав Александр Николаевич, пора вернуть народу имя Сталина.

Конечно, все поняли, какого Александра Николаевича имел в виду Николай Матвеевич.

В дальнейшем, рассказывал мне Салуцкий, близкие по работе к Яковлеву люди подтвердили, что именно он был автором этого поворотного политического тезиса: «Пора вернуть народу имя Сталина»[57].

Но, повторяю, это мнение писателя. В архивах я не нашел свидетельств того, что Александр Николаевич хлопотал за Иосифа Виссарионовича.

Еще есть утверждение Федора Бурлацкого: «Во времена Хрущева А. Яковлев имел твердую репутацию одного из самых ортодоксальных работников Отдела пропаганды ЦК»[58].

Бурлацкий, этот всегда близкий к ЦК партийный публицист, также утверждал в своей книге, что именно Александр Николаевич в 1967 году готовил решение Инстанции о выдворении из «Правды» его и Лена Карпинского — за то, что они 30 июня того же года опубликовали в «Комсомолке» статью «На пути к премьере». Вообще-то и Бурлацкий, и Карпинский работали на высоких должностях в «Правде», однако ее главный редактор М. В. Зимянин печатать статью отказался, она явно не вписывалась в политические тренды того времени. Авторы выступали за то, чтобы дать театрам максимальную свободу в выборе репертуара, освободить их из-под унизительного надзора партийных и министерских ведомств. А «Комсомолка», куда они обратились, материал взяла. После выхода газеты разразился громкий скандал, редактор отдела культуры «КП» Константин Щербаков был уволен, главный редактор Борис Панкин получил строгий выговор. И авторы поплатились: обоих выдворили из «Правды», а Карпинского чуть позже исключили из партии.

Но, скорее всего, Яковлев лишь утверждал готовый проект решения Секретариата, а готовили его другие. В частности, в этом «грехе» признается тогдашний инструктор Отдела пропаганды Борис Яковлев. В своих воспоминаниях он пишет, что его вызвал к себе зав. сектором Власов и поручил подготовить документ. «Когда я составил идиотское постановление по этому поводу, буквально слезы лились из глаз», — кручинился инструктор[59].

Приведу еще один интересный документ того же ряда, то есть из «внутренней кухни» Агитпропа. Это записка Яковлева «О переходном периоде от методов культа личности к ленинским нормам руководства». Написана в 1971 году. Объемный, многостраничный материал содержит критику текущего положения в партии и предложения по ее реформированию.

Автор записки исходит из того, что многие проблемы и беды, например низкая производительность труда, прямо зависят от состояния дел в КПСС. Посыл, мягко говоря, небесспорный, но Яковлеву он нужен, чтобы затем сформулировать главное — то, ради чего он и сел за этот меморандум. А засел он за него, чтобы «приостановить угрожающе быстрое падение роли партии как политического авангарда»[60].

Эта строка в документе не случайно подчеркнута, выделена, тем самым автор делает свою мысль ключевой. И оговаривается дальше: да, тысячи слов в газетах, лекциях, книгах, речах утверждают об обратном (то есть о том, что роль партии возрастает), но «что ж, бумага все терпит… наоборот, эта роль снижается». И процесс этот происходит не на каком-то локальном участке, нет, «он всеобъемлющ».

Уже один этот вывод — а дело, напомним, происходит в ту пору, когда только что широко отпраздновано 100-летие В. И. Ленина, когда как раз было произнесено множество слов о могуществе КПСС и повышении ее роли на всех участках социалистического строительства, — делает цитируемый документ уникальным.

Дальше Яковлев подробнейшим образом обосновывает свой горький вывод. Пишет о том, что партия «взвалила на себя такой груз несвойственных ей функций, что сама себя связала по рукам в осуществлении руководящей политической роли, надрывается под бременем несвойственных ей задач»: «В. И. Ленин любил сравнивать партию с директором оркестра. Но ведь нетрудно понять, что директором оркестра и исполнителем одновременно быть невозможно. Невозможно, черт побери, одновременно быть и ефрейтором, и маршалом».

Нарушен, по мнению автора меморандума, и другой ленинский принцип — соблюдение индивидуального отбора при приеме в партию: «Требовательность снизилась настолько, что любой порядочный советский человек при желании может вступить в партию». А по Яковлеву, как раз таким должен быть не «любой», а только убежденный борец за дело коммунизма.

В партийных организациях выкорчевана критика и самокритика. Даже при Сталине, замечает Яковлев, она была, правда только «на низовом звене». Кадровая политика превратилась в балаган. Аппарат потерял чуткость к новому, оторван от реальной жизни, действует не оперативно.

Нарисовав на тридцати пяти страницах всю эту неприглядную картину, всю вторую половину своей записки Яковлев посвящает тому, как избавиться от перечисленных недостатков, вернуть партии авторитет, сделать ее действительно руководящей и направляющей силой. И сразу заявляет: это возможно только при условии возвращения к тому уровню демократии внутри партийной жизни, который существовал в 1923 году при Ленине.

Прекрасно сознавая всю неподъемность такой задачи, оговаривается: «Положение в партии такое, что экспериментировать в общесоюзном масштабе сложно и вредно». Поэтому предлагает пока вернуть ленинский уровень демократии в отдельно взятых областях. Например, в одной из областных парторганизаций ввести «систему наказов», это что-то вроде общественного контроля над выполнением обязательств. В другой области отказаться от существующего порядка проведения пленумов, которые давно превратились в формальные и парадные отчеты.

Яковлев, наверное, впервые в практике написания подобных документов употребляет слово «гласность», рекомендуя внедрить полную гласность в работе одного из районов (заметьте — не республик, не областей, а только районов). Под этим он имеет в виду следующее: «Публиковать в газетах повестки дня, ход обсуждений, кто из членов бюро занял какую позицию, каковы его доводы, какое принято решение».

В формате следующего эксперимента предлагается изменить структуру одного из обкомов, резко сократив там число отделов. Яковлеву кажется, что можно оставить лишь два отдела — оргпартработы и агитпроп — плюс отдел кадров, особый сектор, парткомиссию, финхозсектор: «Функции остальных органов вместе со штатами передать соответствующим советским и хозяйственным органам».