Моя жизнь: до изгнания
- Автор: Михаил Шемякин
- Жанр: Биографии и Мемуары
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Моя жизнь: до изгнания"
Время ущербных
Впрочем, каюсь: при виде фигур безобразных,
В геометры не метя, я как-то хотел
Подсчитать: сколько ж надобно ящиков разных
Для испорченных очень по-разному тел.Шарль Бодлер (перевод Вильгельма Левика)
С уходом из жизни Кельмута прекратились вечерние кладбищенские променады, но привычке блуждать по ночным улицам и переулкам Питера я не изменил.
Человек, любящий бродить в одиночестве, выбирает осеннее время, потому что в сезон белых ночей улицы и набережные Невы и Фонтанки заполнены влюблёнными парами. А в мозглявые осенние ночи на улицах можно встретить лишь “тронутых” романтиков и убогих, обиженных Судьбой людей, прячущихся в дневное время в своих каморках от людского взора. Время их прогулок – ночь, сезон – осень. Чем хуже погода, тем меньше шансов натолкнуться на случайного прохожего, а завидя силуэт или услышав шум сапог, они юркали в дверь подъезда или ближайшую подворотню. Карлики и горбуны зонтов с собой не носили, зонт мешал им быстро раствориться в подъезде и избегнуть нежелательной для них встречи с прохожим.
И я однажды понял, почему они предпочитают, гуляя, мокнуть под дождём. Бредя по переулку, я заметил впереди себя большой зонт, из-под которого семенили две ноги, похожие на детские. Я прибавил шагу, желая рассмотреть, кто же скрывается под этим громадным чёрным зонтом, но владелец зонта, слыша мои шаги, припустил вперёд, и у дверей подъезда зонт был брошен на тротуар, а маленькая горбатенькая фигурёнка с большой головой с растрёпанными седыми кудряшками юркнула в дверь.
Я подошёл к зонту – тяжёлый намокший зонт был хорошей работы, с красивой бамбуковой ручкой. Аккуратно сложив зонт, я открыл дверь парадной, куда юркнул маленький горбун. В подъезде было темно, я попытался нашарить выключатель, но его не нашёл. “Вы здесь?” – тихо спросил я в темноту. Молчание. “Ваш зонтик я ставлю у двери”, – вежливым голосом проговорил я, ставя у двери зонт, и, уже закрывая дверь, услышал откуда-то сверху лестницы тихий голосок, похожий на писк: “Большое спасибо”.
Итак, ночные гуляки – карлики, карлицы, горбуны и горбуньи – при стуке моих каблуков рассыпались в тёмных проёмах дверей и подворотен. Но один карлик не уковыливал от меня, не затаивался в темноте подворотни, а спокойно прогуливался с громадным длинношёрстным сенбернаром тёмно-рыжего окраса с вкраплёнными белыми пятнами. Поравнявшись с ним, я произнёс слова приветствия и остановился, приятно поражённый увиденным. Кивнувший мне в ответ карлик вместе со своей собакой как будто бы сошёл с полотна моего любимого Веласкеса. Громадная по отношению к туловищу голова с высоким лбом, умным спокойным взглядом, идущим из больших навыкате глаз, мокрые от дождя кудри волос, сбегающих по плечам, и тёмно-зелёное до пят пальто, схожее с барским халатом. С минуту все трое хранили молчание – собака, карлик и я. Видимо, карла прочитал, уловил в моих глазах восхищение и, ещё раз величественно кивнув мне и держась коротенькой ручкой за ошейник красавца сенбернара, медленно заковылял в противоположную сторону.