Рожденные в пламени

Повисший на скалистом выступе Вулкан думал, каким же бесславным будет конец этой легенды. Пальцы соскользнули, и на миг казалось, что всё кончено. Его охватило чувство падения, но Вулкан протянул руку и отчаянно вцепился в утёс пониже. По телу градом били обломки и камни, но он держался.

Сердце в груди билось, словно молот о наковальню, но сын Н’бела старался не дышать слишком глубоко. В такой близи от потока лавы воздух превращался в ядовитые миазмы сернистой щёлочи. Он уже чувствовал, как вокруг носа и кожи горла вздымаются волдыри. Обычный человек бы давно умер. Это лишь укрепило веру Вулкана в то, что на самом деле он не принадлежал к этому народу, что он не родился на Ноктюрне. Отец Вулкана, Н’бел, много говорил с ним перед состязаниями. Он пообещал запечатать подвал под кузницей и так и сделал, но не мог скрыть правду. Вулкан прямо спросил его перед началом, но не услышал ответа – слишком велика была печаль Н’бела. Возможно теперь он не расскажет никогда, и Вулкан так и не узнает о своих корнях.

Пальцы окаменели, в руке словно горели все огни кузни. Вулкан подумал, а не бросить ли шкуру? Обеими руками он мог бы вскарабкаться по скале. Пузырящийся, трещащий поток лавы словно звал Вулкана, умолял его упасть.

Впрочем, сказались и восемь прошлых дней. Вулкан не знал, сколько у него осталось силы – сейчас он едва чувствовал руки и постоянно боролся со странным чувством тяжести, угрожавшим непроизвольно ослабить хватку.

– Тебе меня не сломить.

Вулкан сказал это вслух, чтобы ободрить себя.

Треск лавы внизу был всё больше похож на оглушительный хохот.

Никто не мог понять, как бледнолицый чужак мог быть в каждом состязании ровней Вулкану. Никто не знал, откуда он пришёл, хотя некоторые думали про кочевые племена Игнеи. В этом Вулкан сомневался. Когда Чужеземец, как его потом назвали, пришёл в город, одежда его была незнакомой всем ноктюрнцам. От Гелиосы до Темиды среди населения планеты были культурные различия, но у всех было что-то общее. Что-то, чего не было у Чужеземца.

Его хвастовство было невероятной наглостью. Вулкан помнил, какое раздражение вызвал чужак, когда заявил, что сможет одолеть в состязании любого, даже чемпиона Гесиода. Сын Н’бела согласился скорее от изумления, чем из уважения.

– Пусть попробует, если хочет, – ответил он наедине отцу. – Глупец либо сдастся, либо погибнет в горах. Пусть решит наковальня.

Сейчас эти слова казались особенно недальновидными.

Манящая снизу река раскалённого камня резко вернула Вулкана к смертельной действительности.

Как он может проиграть? Что о нём подумают люди, если победит бледнолицый чужак?

Вулкан держал шкуру дракона за длинный хвост, она качалась от идущего от лавы раскалённого пара. Сын Н’бела понял, что придётся пожертвовать гордостью ради жизни, и уже собирался разжать пальцы, когда по скалистой вершине горы разнёсся крик:

– Вулкан!

Прищурившись, чтобы видеть сквозь густой дым, Вулкан увидел вдали размытый силуэт. Чужак бежал к нему по скалам, а на плече его был самый огромный дракон, которого когда-либо видел ноктюрнец. Он моргнул, пытаясь понять правда ли это или просто мираж, рождённый усталостью и щиплющим глаза сернистым воздухом.

Шкура в хватке решительного сына Н’бела была огромной, но эта... просто исполинской. Она легко заслонила добычу ноктюрнца, и внезапно гордость показалась Вулкану куда менее важной.

Не мешкая, Чужеземец схватил огромную шкуру и бросил её в обширный поток лавы, текущей между ним и скалистым выступом, где висел Вулкан. Он промчался по мосту над булькающей погибелью и спрыгнул на другой стороне. Странник подбежал к краю ущелья и схватил Вулкана за запястье.

– Держись...

И одним рывком, проявив невероятную силу, чужак вытащил и Вулкана, и шкуру дракона.

Измождённые люди какое-то время лежали на голой скале, затем Чужеземец встал и помог подняться Вулкану.

Вдали поток лавы поглотил его великую добычу.

– Так нам не вернуться, – сказал Чужеземец, в голосе не было ни следа сожаления.

Вулкан хлопнул его по плечу, чувствуя, как возвращаются силы.

– Ты спас мою жизнь.

– Я не смог бы, если бы ты не провисел так долго.

Вулкан смотрел на лаву, медленно поглощавшую останки дракона.

– Ты мог бы вернуться в город чемпионом.

– Ценой жизни соперника? Что это была бы за безрадостная победа?

Начали падать густые хлопья пепла, ветер принёс запах гари. Это предвещало пламя.

– Гора ещё не успокоилась, – сказал Вулкан. – Она может извергнуться вновь. Мы должны вернуться в Гесиод.

Чужеземец кивнул, и они начали долгий спуск.

По возвращении Вулкана встретили торжеством. Все жители города, вожди, послы шести других поселений... все собрались, чтобы стать свидетелями завершения состязаний.

Н’бел встретил своего сына одним из первых. Кузнец уже не был таким силачом, как прежде, но всё равно крепко обнял Вулкана.

– Мальчик мой, ты справился. Я знал, – он повернулся и махнул рукой в сторону радостной толпы. – Тебя славит весь Ноктюрн.

Крики эхом гремели в ушах Вулкана. Короли племён выступили вперёд, чтобы поприветствовать его и искупаться в лучах славы. Ликующие возгласы и обещания верности доносились сквозь радостные аплодисменты толпы. Лишь Чужеземец стоял молча и глядел на Вулкана. Но в глазах его не было ни осуждения, ни зависти. Чужак просто ждал.

Бан’ек, король племён Темиды, вышел из толпы и одобрительно кивнул победителю состязания.

– Достойный трофей, – сказал он, показывая на всё ещё висевшую на плечах Вулкана шкуру дракона. – Ты будешь выглядеть воистину благородно, если сделаешь из неё мантию.

Вулкан почти забыл о шкуре.

– Нет, – просто прошептал он.

– Не понимаю, – Бан’ек моргнул.

– Я не заслуживаю всей этой похвалы и восхищения, – Вулкан покачал головой. Он снял шкуру с плеча и протянул её Чужеземцу.

Н’бел попытался остановить сына, но тот отмахнулся.

– Вулкан, что ты делаешь?

– Пожертвовать гордостью ради чужой жизни – вот истинное благородство, – он встретился взглядом с Чужеземцем и внезапно увидел в непроницаемых глазах одобрение. – Эта честь принадлежит тебе, чужак.

– Скромность и самопожертвование хорошо идут вместе, Вулкан. Ты стал всем, на что я наделся.

Не такого ответа ожидал ноктюрнец, совсем не такого. Смятение отразилось на его лице.

– Кто ты?

– Почему ты так на меня смотришь?

Вераче сидел напротив Вулкана, его лицо скрывали тени штабного шатра.

В сумерках глаза примарха были похожи на раскалённые угли. От этого большинству людей был трудно на него смотреть – но не сидящему напротив летописца.

– На тебе ни царапины.

– Это необычно?

– Для кого-то в зоне боевых действий? Да.

– Ты невредим.

Вулкан мягко рассмеялся и отвернулся.

– Я другой.

– В чём?

Примарх вновь повернулся к безмятежному человеку, веселье сменилось растущим раздражением.

– Я...

– Одинок?

Вулкан нахмурился, словно раздумывая над проблемой и не видя решения. Он собирался было ответить, когда решил применить другой подход.

– Тебе стоит бояться меня, человек, или по крайней мере остерегаться, – примарх шагнул вперёд и сжал кулак на расстоянии протянутой руки от лица летописца. – Я могу сокрушить тебя за дерзость.

Вераче не дрогнул перед явной угрозой.

– А станешь ли?

Злая гримаса исчезла с лица Вулкана, и он отошёл, чтобы прийти в себя. Когда примарх заговорил вновь, его голос был тихим и хриплым.

– Нет.

Воцарилась странная тишина, её не осмеливались нарушить ни человек, ни примарх. Наконец Вулкан заговорил.

– Расскажи мне ещё раз, на что похож обелиск.

Пытливый взгляд исчез с лица Вераче, и он улыбнулся, а затем прищурился, вспоминая.

– Это скорее не обелиск, а арка, похожая на часть врат, – он описал её в воздухе руками. – Видишь? Видишь, Вулкан?

– Да, – в голосе примарха было меньше уверенности, чем бы ему хотелось. – А что защитники? Как бы ты оценил их силу?

– Я не воин, поэтому любая моя тактическая оценка едва ли будет полезной.

– Всё равно попробуй.

– Интересно, почему я объясняю это лично тебе, а не одному из капитанов?

– Потому, что им не хватает моего терпения, – проворчал Вулкан. – Теперь о чужаках...

Вераче кивнул, извиняясь.

– Ну что же. Вокруг арки собрались многие эльдары. Ещё больше защищают узел. Я видел... ведьм и ящеров. Четвероногие первыми нас выследили. На верхнем пологе насесты, их во много раз больше чем там, где я их раньше видел. Там есть и более крупные звери, хотя на бегу я не успел их толком рассмотреть.

– Полнее, чем я ожидал, – признался Вулкан. Он покачал головой.

– Я смущаю тебя, не так ли?

– Ты прошёл через бойню невредимым и говоришь об испытании так, словно оно было пустяком. Ты обращаешься к примарху как к коллеге по ордену. Да, твои действия необычны. Там повсюду были тела, не только солдаты, но и аборигены, – после битвы разведчики обнаружили ещё больше мёртвых людей, угодивших под яростный перекрёстный огонь. Образ убитой девочки продолжал тревожить Вулкана, и он приказал относится к погибшим аборигенам с тем же уважением, что и к мёртвым легионерам. – Война безразлична, Вераче, – сказал примарх. – Будь настороже или в следующий раз ты окажешься в могиле.

– Она запомнилась тебе, так?

– Кто?

– Девочка, убитая этой безразличной войной.

Лицо Вулкана выдало его беспокойство.

– Эти люди страдают. Она напомнила мне об этом. Но как ты...

– Я видел, как ты на неё покосился, когда мы шли к шатру. Мне показалось, что это заставило тебя отвести взгляд, – Вераче облизнул губы. – Ты хочешь их спасти, так?

Вулкан кивнул, не видя нужды это скрывать.

– Если смогу. Что за освободителями мы будем, если станем просто сжигать возвращаемые человечеству миры? Что будет с Ибсеном?

– Полагаю, хреновыми. Но что такое Ибсен?

– Это... этот мир. Его имя.

– Я думал, что его обозначение Один-Пять-Четыре Четыре.

– Так, но...

– Я правильно понимаю, что ты хочешь спасти народ Ибсена?

– Ибсен, обозначение Один-Пять-Четыре Четыре – я так и сказал. Какая разница?

– Большая. Что заставило тебя передумать?

– Что ты хочешь сказать? – вновь нахмурился Вулкан. Его немного отвлекали звуки голосов снаружи.

– Что заставило тебя думать, что они достойны спасения? – взгляд Вераче не дрогнул.

– Сначала я так не думал.

– А теперь?

– Не знаю.

– Найди ответ, и твоему беспокойному разуму станет легче.

– Я не беспокоюсь.

– Действительно?

– Я...

Примарха прервал Нумеон, вставший у входа в шатёр.

– В чём дело, брат? – спросил Вулкан, скрывая раздражение.

– Феррус Манус прибыл, милорд.

Победа была ближе, чем ожидал от Железных Рук Вулкан. Спустя мгновения после последнего совета Феррус вновь вышел на связь, сообщив об успехе своего легиона в пустыне. В отличии от брата Вулкан охотно принял помощь, которую ему предложил Феррус, узнав о большем обелиске в джунглях. Похоже это очень пришлось по душе Горгону, возможность помочь Саламандрам исцелила его раненую гордость. Вулкан был не против – у него не было причин что-то доказывать себе или легиону.