Рожденные в пламени

Глава 27. Последние счеты

Обек бежал всю дорогу от телепортариума до секретной палубы, где, как он знал, полагалось находиться Зау'уллу. Преодолеть надо было всего лишь две палубы, но путь, казалось, занял целую вечность.

Капеллана он обнаружил прислонившимся к стене среди еще дымившихся и горящих тел. Перед хранилищем разыгралась настоящая битва, и весьма жестокая. Все лежащие здесь тела принадлежали Саламандрам. Краск и его воины, еще держа оружие наготове, остановились у самого входа.

— Отец Огня... — прошептал Обек.

Подбежав к Зау'уллу, он не обнаружил никаких признаков жизни и начал опасаться самого худшего.

Черную броню капеллана покрывали пятна высохшей крови, половину лица — ожоги от пламени затухающего пожара.

Обек уже увидел Занду, Варра и последних воинов из его отделения и понял, что все они мертвы. Но их убийцы, Морикана Безмолвного, нигде не было видно.

Зау'улл приоткрыл глаза, и капитан облегченно выдохнул:

— Это все Ворон? Он здесь?

Он уже схватился на рукоять пистолета, но Отец Огня покачал головой.

Только сейчас Обек заметил жезл с головой змия, все еще зажатый в пальцах капеллана.

— Это?..

Он присел рядом, чтобы проверить жизненные показатели.

— Прости... брат-капитан, — слабым, прерывающимся голосом заговорил капеллан. — Но я снова обрел свою веру. Я вижу Вулкана... не в пламени... — Он поднял руку к лицу Обека. — В тебе. — Его веки опустились, но через мгновение снова поднялись, взгляд обратился к горестно застывшему рядом Краску, потом к Ксену. — Во всех вас.

— Не разговаривай, — посоветовал ему Обек. — Апотекарий еще может тебе помочь.

Зау'улл с трудом дышал поврежденными легкими. Он печально покачал головой и слабо улыбнулся:

— Никому из нас не суждена... долгая жизнь.

Его рука опустилась, и капеллан затих.

Обек, повесив голову, закрыл ему глаза. Капитан и не предполагал, что цена миссии, принятой им в Хранилище на Прометее, будет такой высокой.

— Носитель Огня, — окликнул его Краск после нескольких мгновений тишины. Его воины почтительно выстроились позади своего командира. — Что теперь?

Обек пристегнул жезл-змий к своей броне. Позже он непременно доставит его в хранилище, а пока...

— Т'келл все еще на борту того корабля. И мы обязательно должны его вернуть.

— Посадочные палубы разгромлены, и я сомневаюсь, что телепортариум «Стойкого» нас примет.

Краск был прав, но у Обека имелась другая идея вторжения. Он вызвал по воксу капитана корабля:

— Мастер Рейне.

— Да, мой господин, — послышался в ответ голос старого странника. Долгие годы службы на флоте легиона так и не исправили сильный акцент уроженца Ноктюрна. — Каков будет приказ?

— Подведи «Чашу» к «Стойкому» для абордажа.

Рейне, сильно обеспокоенный таким маневром, прочистил горло:

— Так близко. Их орудия разорвут нас в клочья.

Обек мрачно усмехнулся:

— Улок не будет по нам стрелять, Он еще верит в свое преимущество над нами и хочет получить груз нашего корабля. Подведи нас как можно ближе, только чтобы не протаранить.

Рейне неуверенно подтвердил получение приказа и приступил к его выполнению. Несколько мгновений спустя разогретые плазменные двигатели «Чаши огня» заставили палубу завибрировать.

— Мы преодолеем пустоту в силовой броне, выйдя через пробоину в корпусе, — объявил Носитель Огня.

Возражений не последовало.

— Глаза в глаза, — с хищной усмешкой бросил Краск.

— Настолько, насколько осмелится Рейне, — согласился Обек.

Он уже повернулся к выходу с изолированной палубы, намереваясь возглавить миссию, как вдруг на его пути встал Ксен:

— Ты ранен, брат-капитан. Я вижу это по тому, как ты двигаешься... точнее, не двигаешься.

— Ты тоже, знаменосец.

Ксен стремительно выхватил оба меча. Игнас и Дракос оказались с обеих сторон от шеи Обека раньше, чем он успел схватиться за рукоять своего клинка.

— Не так тяжело, как ты. Кроме того, — продолжил он, аккуратно убирая мечи в ножны, — кто-то должен остаться на тот случай, если операция провалится. В отсутствие Т'келла хранитель артефактов — ты. — Пламенный Удар с восхищением и благоговением посмотрел на жезл с головой дракона. — Мы не откажемся от этой миссии.

— Как я понимаю, тебе не терпится снова добыть славу, — с иронией заметил Обек.

Ксен ухмыльнулся:

— Кто не может сказать о себе того же самого?

— Я, например, — ответил Обек и положил руку ему на плечо. — Верните нашего Отца Кузни, — попросил он.

— Вулкан жив! — отозвался Пламенный Удар и вслед за Краском и терминаторами направился к выходу.

— Вулкан жив, — повторил Обек, глядя им вслед.

Герметичные створки разошлись, выпустив белые облака газов и яркий свет посадочной палубы «Стойкого». Улок, вышедший первым, подозрительно посмотрел на Бессмертного, стоявшего в пятнадцати метрах, в самом конце служебного прохода. Свет люменов был притушен, и бионический глаз железного отца сверкнул в темноте злобным красным огоньком.

Арем Галлик в салюте приподнял свою силовую булаву, и только тогда Улок понял, что происходит. Его лицо стало суровым и холодным, как металл, заменявший большую часть тела.

— Плоть слаба, — с разочарованием произнес он и приказал Призракам атаковать.

Установка в центре зала криостазиса оказалась неимоверно сложным устройством. Она была сконструирована вокруг шестигранного сердечника ростом с дредноут «Контемптор», а трубы и кабели протянулись по всему залу площадью около гектара, доходя до каждого контейнера. Машину, глубоко утопленную в пол и окутанную морозным туманом, невозможно было увидеть с порога. Вблизи же она производила зловещее впечатление, словно металлический левиафан, раскинувший в сумраке свои бесчисленные щупальца.

Бесконечные ряды контейнеров с замороженными легионерами ошеломляли. Несмотря на туман, Т'келл видел, что здесь их не одна сотня. Целая армия, связанная трубками и кабелями, скрывала свои лица под заиндевевшими панелями. Это холодное помещение, где все было отделано металлом, напоминало не казарму, а лабораторию. Блестящее решение, рожденное гордыней и воплощенное одержимостью. В этом зале Т'келл увидел все, от чего предостерегали его наставники с Марса.

Он узрел безумие.

Вулкан многому научил своих сыновей: кузнечному делу, самоотверженности и благородству. Он научил их не переступать грань самоуничтожения. И еще он поддерживал веру в Круговорот Огня. Хотя сейчас примарха с ними не было, эта вера многим давала надежду, но, как понял Т'келл, была бездумно отвергнута железным отцом Улоком.

— Что умирает, то умирает и возвращается в землю, — нараспев произнес он, вскрывая наружную оболочку лазерным резаком.

Корпус был крепким, и работа заняла несколько минут, но, завершив ее, технодесантник обнаружил входные разъемы, через которые надо было подключиться к ядру левиафана.

— Чтобы снова родиться в Круговороте Огня, — продолжал он, обнажая механодендриты. — И обновиться.

То, что он видел вокруг, не имело ничего общего ни с обновлением, ни с возрождением. Это была стагнация, жестокое и медленное погружение в забвение. Худшей судьбы он не мог себе представить.

Т'келл сосредоточился и подключился к машине с помощью механодендритов. Острая боль, пронзившая тело в момент установления контакта, показала, насколько он еще слаб. Улок не оставил свое любимое, пусть и ужасное, детище без защиты. Он всегда был параноиком и не мог не учитывать, что какой-нибудь технодесантник, а может, и адепт, попытается уничтожить его творение изнутри.

На первый взгляд машина состояла из сервосистем, электронных цепей и процессоров, но за этими бездушными компонентами крылось нечто более мрачное. После подключения Т'келл обнаружил сложные нейроморфные подпрограммы, внедренные в стандартные операционные протоколы. Они предназначались для противодействия любым попыткам спровоцировать катастрофическое отключение. Машиной управлял враждебный интеллект, нацеленный на выявление и уничтожение нарушителя.

Перед ним протянулась ровная дорога, часть техноландшафта, но реальная, словно каменное или металлическое покрытие под ногами. Он слышал, как постукивают сабатоны, а шел по информационному потоку. Звук резонировал, но странно и гулко, свидетельствуя, что это не шум, а код, который его мозг начал извлекать с каждым пройденным шагом.

В конце дороги стояли врата, высокие, как гора Олимп на Марсе, усеянные переливающимися кристаллами. А за вратами бушевала гроза.

Т'келл чувствовал, как она отталкивает его своей неукротимой яростью. Он пересек границу, и буря намеревалась убить нарушителя. Перед вратами легионер обнаружил, что одет уже не в силовую броню, а в архаичное одеяние из обработанной шкуры змия, как одевались рыцари-драконы из далекого прошлого. В руке он сжимал копье, образовавшееся из воздуха, который вовсе не был воздухом.

Ворота держались на двух колоннах, и, хотя за ними не было стен, Т'келл знал, что должен пройти сквозь портал и сразиться с машиной в оке бури. Он пустился бегом, держа копье над головой, как для броска, но, стоило ему приблизиться, колонны начали поворачиваться.

На противоположной от него стороне столбов находились изваяния — циклопы из древних мифов Терры. С ужасающей синхронностью жуткие существа открыли глаза, чтобы посмотреть на нарушителя.

С оглушительным ревом они двинулись вперед, оставив колонны, и от тяжести их поступи задрожала земля.

Т'келл, не колеблясь, бросился в бой и ощутил, как наконечник копья впивается в плоть...

Циклоп, пронзенный метром стали, заревел еще громче. Он забился в агонии, чуть не стряхнув Т'келла, но тот крепко вцепился в древко, хотя уже не доставал ногами до земли. Второе чудовище попыталось схватить его мясистыми лапами. Легионер выхватил из информационного потока сияющий меч.

Один удар клинка отсек кисть циклопа. Темная жидкость хлынула из обрубка со звуком, похожим на механические помехи. Циклоп начал съеживаться и упал на колени, а Т'келл, отпустив копье, взял меч обеими руками и отрубил чудовищу голову.

Легионер развернулся и увидел, что первый циклоп избавился от копья. Он переломил его пополам, и обломки рассыпались фрагментами взломанного кода. Но Т'келлу оно уже не было нужно. Циклоп, мстительно сверкая глазом, ринулся вперед, а меч начал разгораться все ярче...

Клинок сжег чудовище, сначала ослепив его, затем испепелив плоть до самых костей, пока не осталась только каркасная модель, обвалившаяся под тяжестью собственной нарушенной логики.

Пыль после уничтожения циклопов еще несколько секунд кружилась в воздухе, а затем была втянута ненасытным информационным потоком, питающим грозу.

Ворота открылись настежь, как только Т'келл подошел к ним вплотную.

Оставался только шторм, и, едва переступив порог, легионер сразу ощутил присутствие машины и увидел громоздкую тень, лишь частично скрытую бурей.

Он шагнул вперед, и шторм его подхватил.

Перед ним возник левиафан с множеством щупалец, из пасти монстра вырвалась молния...