Рожденные в пламени

Т'келл держался, несмотря на энергетические выбросы, грозившие выжечь его нервную систему. В потоке враждебного мусорного кода он искал путь к мозгу левиафана и нашел решительного и агрессивного защитника — по сути, орудие поиска и уничтожения противника.

Он атаковал его. Тлеющая плоть отвратительно воняла. Легионер держался, не обращая внимания на невыносимую боль. Держался даже тогда, когда тактильные импланты начали плавиться в гнездах.

А когда его силы были на исходе, он закричал:

— Вулкан!

От доспеха уже поднимался дым. Жар плавил соединения, но Т'келл держался.

Буря била в лицо, молнии молотили по одеянию из шкуры змия до тех пор, пока не показалась обуглившаяся плоть. Меч Т'келла, который он поднял над своей головой, едва мерцал в темноте, нагоняемой щупальцами левиафана, пытавшегося его заглушить.

Он вскричал:

— Вулкан!

И слово обратилось потоком кода, усилившим пламя меча. Оно разгорелось мгновенно.

Свет клинка стал ярким и обжигающим, словно солнце. Он отвел молнии и вобрал в себя ярость грозы. Чудовище было уже близко — вот все, что мог видеть Т'келл. В блестящем огромном глазе он увидел отражение своего обожженного лица. Омерзительное порождение ада должно было сейчас умереть.

Меч в руке он превратил в вихрь очищающего кода, отчаянным криком отверг притязания подступающей бездны и ударил...

Галлик попятился. Он истекал кровью. Одна из ретинальных линз лопнула, и налитый кровью глаз смотрел на врагов сквозь оставшееся отверстие.

«Врагов... Когда-то я называл их братьями».

Шесть Призраков уже пали. Им был необходим криостазис. Им была необходима машина.

— Они становятся медлительнее... — невнятно пробормотал Арем.

Улок ничего не ответил. Он ждал неподалеку, предоставляя сражаться своей когорте.

Галлик горько усмехнулся и поднял сильно побитый щит. К нему приближались еще четыре Призрака.

Позади них ждал Улок.

Т'келл рухнул на колени. Тонкие струйки пара поднимались от доспеха там, где броня спеклась с пораженным телом, и тонкий слой инея растаял.

Левиафан был мертв. Он уничтожил его.

Отец Кузни с трудом поднял голову и посмотрел на ряды контейнеров, чтобы оценить свои действия.

Мертвые глаза смотрели сквозь быстро оттаявшие окошки. В застывших взглядах не читалось какого-либо отношения к перемене участи.

— Что умирает, то умирает, — прохрипел он и наверняка упал бы, если его не подхватила чья-то рука.

— Брат Змий! — окликнул его Ящер. — Кажется, я пришел вовремя. Тебе необходимо убираться с корабля.

Апотекарий с трудом поставил его на ноги, а потом посоветовал отвернуться, пока он рассекает механодендриты, подключенные к машине. Освобождение сопровождалось еще одним всплеском мучительной боли.

— Благодарю… — выдохнул Т'келл.

— Не стоит, пока не покинешь этот корабль. А чтобы мог идти, я тебе кое-что введу. Боль пройдет мгновенно.

Ящер достал из нартециума шприц-ампулу и ввел ее содержимое в шею Отца Кузни. Туман перед его глазами рассеялся, и боль в теле начала утихать.

— Стимулятор, — пояснил апотекарий. — Но действует недолго. Идем.

Он едва скользнул взглядом по контейнерам с захороненными легионерами, а затем вывел технодесантника из криозала через служебный люк достаточного размера, чтобы пропустить воина в громоздком доспехе.

— Я должен известить Галлика, — сказал Т'келл.

— Он все узнает, — заверил Ящер и указал на узкий проход. — Этот коридор выведет тебя прямо к пусковому отсеку. Корабль уже готов к вылету. Его подготовили еще тогда, когда я отослал твоих братьев.

Отец Кузни кивнул:

— Это ведь и твои братья, Ящер.

— Нет. Я так не думаю. Легион умер на Исстване V. Я видел его гибель. А я призрак, ничем не отличающийся от оттаивающих тел в усыпальнице, из которой мы только что вышли.

— Я рад, что встретил тебя, — сказал Т'келл. — Если мне удастся вернуться на Ноктюрн, я позабочусь, чтобы твое имя не было забыто.

— Когда-то давно у меня и правда было имя. Теперь я не ношу его. С меня хватит и Ящера.

— Пусть так, — согласился технодесантник.

Они обменялись воинским рукопожатием, и Т'келл углубился в коридор, оставив загадочного апотекария.

Последний из Призраков пал. При каждом ударе Галлик рыдал от горя и одновременно от радости, что кончились их мучения.

Висевший на руке щит развалился на части, и он отбросил его. Силовая булава, стала уже ничуть не лучше простой дубины.

— Ну, давай, железный отец! — воскликнул он, обнажая гладий и слегка приподнимая его в сторону Улока. — Пусть завершится история моей измены.

Тот окинул измученного воина взглядом и отстегнул свой топор с клинком-шестерней. Энергетический заряд окрасил его кромку в голубой цвет.

— Ты станешь отличным Призраком, Арем, — спокойно произнес он. — Я всегда так считал.

— Только если ты возьмешь меня живым, железный отец.

— Ты будешь жить, — ответил Улок. — Ты сохранишь свое имя и встанешь в ряды Бессмертных. Ты должен быть польщен такой честью.

За спиной Улока стояла шеренга молчаливых воинов, и Галлик знал, что им не прикажут его уничтожить. Железный отец хотел сломить, а не убить Арема, — а затем превратить в вечного раба.

— А если контейнера для меня не найдется, — с трудом держась на ногах, спросил Галлик, — что тогда?

Улок прищурил глаз, осознавая обман.

— Что ты наделал, брат?

— Это не я наделал, — успел ответить тот, прежде чем Улок бросился вперед и сбил его с ног.

Т'келл вышел на посадочную палубу «Стойкого». Сравнительно небольшая для такого корабля, она содержала пусковые отсеки и ремонтные боксы для шести катеров, все, кроме одного, пустые. Резерв для экстренных случаев, решил он.

Единственный транспорт стоял на пусковой раме носом к кормовому люку. Люк был закрыт, но не заперт. Немногочисленные палубные рабочие занимались своими делами. Приглушенные люмены давали мало света, и Отец Кузни старался держаться в тени. Но рабочие никак не отреагировали на его появление, и он понял, что это сервиторы.

Ящер его не обманул, и Т'келл более уверенно зашагал к своему спасению.

Он был уже на полпути к катеру, когда зеленый свет над люком сменился на красный. Дверь с верхней палубы открылась, и когорта из двадцати легионеров Железных Рук, сойдя с транспортерной ленты, направила оружие на технодесантника.

Он остановился. Где-то под сводами ангара послышался треск вокса, потом раздался незнакомый ему механический голос:

— Магистр кузни Т'келл... Воины получили приказ убить тебя в случае попытки к бегству. Я железный отец Улок, и «Стойкий» — мой корабль. Легионер Галлик мертв. Полагаю, это он просил тебя вывести из строя зал криогенезиса. Я не хотел его убивать, но он не оставил мне выбора. — Голос умолк, как будто говоривший подбирал слова. — Своим присутствием на корабле ты оказываешь мне честь, но, если пойдешь против моей воли, я тебя убью.

Легионеры Железных Рук строем зашагали в его сторону, и по их движениям Т'келл понял, что это такие же существа, как и те, что лежали замороженными.

— Значит, я твой пленник? — спросил он.

Последовавшая пауза выдавала напряжение.

— Да. Ты поможешь мне восстановить машину, которую пытался испортить.

— Я не могу, — сказал Т'келл. — И не стану этого делать.

— Ты говоришь так, словно у тебя есть выбор.

Улок внезапно прервал разговор, оставив технодесантника наедине с Железными Руками. Они пришли не для того, чтобы его убить, иначе уже сделали бы это. Улок солгал. Их задачей было задержать его. Вероятно, криозал уцелел, поддерживаемый из другого источника на борту, известного только Улоку, именно поэтому железный отец и нуждался в нем, чтобы исправить повреждения.

Вокс снова ожил, и в первый момент Т'келл решил, что железный отец вернулся, чтобы позлорадствовать, но сигнал поступал с ворота его собственного доспеха.

— Отец Кузни...

Кроме голоса Ак'нуна Ксена, запыхавшегося от бега, Т'келл уловил звук открывающегося герметичного люка и слабый гул его механизма.

— Знаменосец.

Технодесантник так и не двинулся с места, а легионеры Железных Рук быстро приближались.

— Мы тебя заберем, мы...

— Нет.

— Мы уже...

— Слишком поздно, Ксен. Скажи Обеку, пусть стреляет по кораблю. Я отключил его щиты, но не знаю, надолго ли.

— Мы уже в пусковом отсеке.

— Поздно, Ксен. Уничтожьте корабль.

Прошло еще несколько мгновений. Пламенный Удар должен обратиться к Обеку или посоветоваться с Краском, если тот еще жив. Легионеры Железных Рук уже подошли вплотную, и Т'келл опустился на колени, покорно опустив голову.

Ксен вернулся, и, когда он заговорил снова, настойчивость в его голосе сменилась печалью:

— Отец Кузни, я...

— Вулкан жив, брат, — ответил Т'келл и отключил связь.

Рука в перчатке сжала его плечо. Он закрыл глаза. Его рывком подняли на ноги и потащили по посадочной палубе к выходу. Через несколько секунд всю палубу охватило пламя.

Т'келл улыбался, когда огонь охватил его, когда загорелись Железные Руки, когда корабль разлетелся на части.

Око Вулкана нанесло смертельную рану лишенному щитов «Стойкому», и у корабля не осталось шансов выжить.

У капитана Рейне не было времени отвести «Чашу огня» от притягивающего своей колоссальной массой «Стойкого» до выстрела сверхмощного оборонительного лазера. Взрыв почти мгновенно уничтожил пустотные щиты по левому борту, а вихрь обломков сильно повредил броню обшивки. Но более серьезных разрушений не оказалось.

Сильно поврежденный космолет едва смог отойти от места крушения «Стойкого» на резервных двигателях, быстро теряющих мощность. На это вместо считаных часов потребовалось несколько дней. Корабль выжил, но был обречен.

Саламандры вернулись в одну из кузниц «Чаши». Опечаленное братство собралось в окружении струящихся лент дыма и язычков пламени.

Т'келл был мертв, как и Зау'улл, Занду, Варр и многие другие легионеры, Лишенные Шрамов.

Раненых удалось вернуть благодаря Ящеру, отправившему их на спасательной шлюпке, но это мало кого утешало.

Обек встал перед собравшимися. Зал, облицованный обсидианом, был почти полностью погружен в темноту. Прямо перед капитаном преклонили колени Краск и его терминаторы, рядом, с развернутым знаменем в левой руке, стоял Ксен. Фокан и оставшиеся в живых Огненные Змии, тоже встав на колени, держались позади них.

Уцелело меньше половины воинов, начинавших эту миссию.

Обек запер артефакты, включая и тот, который взял Зау'улл, в самом дальнем и жарком хранилище. Ему казалось, что близость к кузницам лучше всего обеспечит подходящие для них условия.

Он надел боевой шлем и выслушал последний доклад командира Рейне, отсчитывающего последние секунды подачи энергии к двигателям. После этого им останется только дрейфовать в бесконечной пустоте.

— Все кончено, — сказал он Змиям, больше не лишенным шрамов. — И мы нашли последнее пристанище наследию нашего отца. Оно здесь, вместе с нами.

Саламандры, хоть и стоя на коленях, встретили взгляд капитана с непоколебимой решимостью. Они были готовы защищать артефакты Вулкана до последнего вздоха. Готовы защищать свой корабль.