Имперец. Том 4

— Но я же не экономист… — как-то жалобно пискнула девчонка.

— Ну постойте, вы же возмущены сложившейся проблемой до такой глубины души, что даже меня в нее посвятили, — проговорил Иван с видом таким ехидным, что стало понятно — девчонка попалась. — А раз вы посчитали себя вправе оценивать происходящее, значит, у вас и решение наверняка имеется. Жду его в понедельник.

Девица еще что-то слабо возмущалась, а беседа уже перетекла к следующему в зале. Собственно, все вопросы и претензии были примерно вот такого уровня, что ярко характеризовало этот кружок по интересам.

Объединиться, повозмущаться — это они могут, это со всем почтением. А когда дело касалось аналитики, планирования или, не дай бог, работы — тут приключались всякие метаморфозы типа «у моей подруги умер любимый хомячок, я помчалась, чмоки».

Но больше всего меня поразил басистый амбал, который заявил, что он полный пацифист, а его хотят призвать в армию.

— На два года выпасть из жизни, и чего ради? — причитал он. — Это же натуральное тюремное заключение!

Тут уже у меня конкретно пригорело.

— А кто служить-то будет, если ты весь такой красивый? — поинтересовался я.

— Да зачем нам столько солдат? — задал новый вопрос здоровяк. — Мы уже полвека ни с кем особо не воюем, а убытки от содержания такой большой армии каждый год терпим. Вот я даже в уме прикинул, это порядка пары миллиардов высвободится!

— А что делать, если война? Изыскивать средства? — живо предположил я, не сводя с говорившего взгляда.

— Да какая война, кому мы нужны, — отмахнулся парень.

— Ну, если не нужны, так вы можете начать с того, что отдадите свою землю нуждающимся. Мне, например, — с улыбкой произнес я. — На добровольной основе и полностью без вторжений. А знаете, на каком основании? Потому что я могу прийти и просто взять, что приглянется, меня ваша охрана кукольная ни разу не остановит.

Сказанное породило массу дискуссий, но в целом можно было подводить резюме встречи: дети. Дети с доступом к большим ресурсам и без какого-либо зачатка здравомыслия в голове. Аналитика и логика там же, где и здравомыслие — не в этих головах. Половина ищет выгоды себе лично и своему роду, вторая — переживает, что подумают о нас соседи. Даже смертная казнь не отменена, как нехорошо!

— Господа и дамы, — Иван поднял руку, призывая к спокойствию расшумевшихся собеседников. — Я услышал много интересных…

И совершенно бесполезных.

— …предложений и идей. И поручаю вам составить перечень предложений, их актуальность и выгоду от реализации, — продолжил наследник престола. — Считаю, что если мы по-настоящему плодотворно поработаем вместе, то сможем, наконец, прийти к пониманию.

Присутствующие закивали, а Меншиков — наоборот, расслабился. Его Высочество сейчас, очевидно, свалит, и будущему главе фракции можно будет вдохнуть полной грудью.

— Ну что, как считаешь, успешная поездка? — спросил я у Ивана, когда мы вышли на крыльцо ресторана.

Его охрана и мой потешный отдел стояли чуть в стороне, ожидая дальнейших приказаний, но не спеша нарушать господский разговор.

— Да, вполне, — кивнул цесаревич с легкой улыбкой. — Надеюсь, они начнут мыслить более приземленными категориями, и мы все-таки сможем на них опереться в будущем.

— Ты же понимаешь, что у слов «надавить» и «опереться» разная смысловая нагрузка? — осторожно уточнил я.

— Была всего одна встреча, — пожал плечами Иван. — На все требуется время.

В ответ я лишь покачал головой.

Дальше нам нужно было садиться по машинам и по уже заведенной, но еще ни разу не используемой традиции, поехать кутить.

Иван уже готовился шагнуть с порога, как вдруг я услышал.

Услышал настолько четко, словно это происходит где-то рядом, в шаговой доступности. Так близко, что можно было бы увидеть, но я не видел, только услышал.

Услышал, как кто-то спускает курок.