Имперец. Том 4

Глава 12

Москва, Игорь Вячеславович Лютый

Подразделение Лютого считалось одним из самых элитных. И заниматься всякой ерундой, типа разгона демонстрантов, их никогда не выводили. Так что, когда Игорь Вячеславович получил уведомление «код черный» и пункт назначения — Кремль, мужчина подумал, что худшего начала года придумать просто невозможно.

В городе начали работать глушилки — местами не ловила связь, местами не работала магия. Их военные бронированные микроавтобусы мчались по улицам, бойцы были не в большом восторге биться со своими же, но приказ — есть приказ.

— …вот ни раньше, ни позже! — матерился Лютый. — Вот скажи мне, как так-то?

— Ну как… — вздохнул в ответ Серов, который по чистой случайности во время вызова оказался в штабе Лютого с какими-то своими скучными бумажками по смежным задачам. — Мы же приняли разводящего наемников. Видать, он знает что-то такое интересное, что тянуть мятежникам больше никак нельзя.

— Что ж его не почистили, — недовольно буркнул Лютый.

— Обижаешь, — возмутился Серов. — Мои ребята не косяпорят.

— Ну да, ну да… — покивал силовик. — А бардак на Лубянке — это типа творческий беспорядок?

Особист недовольно цокнул:

— Сам знаешь, чем выше покровитель, тем сложнее сковырнуть.

— Покровитель… — недовольно выплюнул силовик. — Вот че ему не жилось спокойно, а? Все есть у человека: бабки, бабы, все понты. Нет, надо обязательно корону нацепить. Че их как сороку на эту цацку тянет?!

Серов вздохнул и посмотрел в окно на проносящийся мимо заснеженный город:

— Амбиции, сам знаешь. Мало кто думает, что чем выше лезешь, тем больше головняка. Им же кажется, что там только власть и восхищение. Да что я тебе говорю, ты ж сам все знаешь.

— А там работа и дебилы, — согласился Лютый.

Игорю Вячеславовичу было не положено «все знать», но друг время от времени «забывал» разные важные документы на столе Лютого и чисто случайно выходил покурить или за кофе, или секретаршу свою погонять.

Так что да, силовик знал характеристики всех основных игроков политической арены. И ни к кому особой симпатии не испытывал по разным причинам.

— Три минуты, — предупредил водитель.

Серов кинул взгляд на часы.

— Ты куда сейчас?

— Да-а-а, — протянул особист. — Пожалуй, по магазинам прогуляюсь.

Силовик хмыкнул:

— Да не ссы, ребята по камерам посмотрели, что там Мирный случайно оказался. Вытащит пацана. Сейчас сам знаешь, главное — император, и чтобы твой юбочный полк отработал.

На самом деле сейчас было главное, чтобы войска остались верными присяге, но вслух об этом никто из них не говорил.

Москва, Генеральный штаб

Уважаемые генералы сидели в огромном пафосном кабинете и горячо спорили.

— А я считаю, надо подождать! Пусть Романовы сами меж собой разбираются, нам какая разница? — заявил мужчина с выдающимися усами и не менее выдающимся брюшком.

— «Какая разница, какая разница»! — передразнил другой, потоньше и в целом полысее. — Романовы-то разберутся, это бесспорно. А потом разобравшийся повернется в нашу сторону и спросит, какого хрена мы бездействовали. И что мы ответим?

— Ответим, что ждали прямого указания, — парировал другой.

— Господа, простите мне мою прямоту, но вы просто бесчестные трусы! Пока мы тут с вами лясы точим, может начаться гражданская война! — воскликнул самый молодой из присутствующих, невесть каким способом получивший столь высокую должность в столь юном возрасте — всего-то лет 40.

— Как начнется, так и закончится, — флегматично ответил самый старший из присутствующих, неприятного вида старикашка. — Потом мы по указу какого-нибудь, в сущности любого, Романова выйдем и отутюжим всех бунтовщиков и желающих отколоться от империи.

— А вот мне уже доложили, что верные императору аристократы начали поднимать свои дружины в ружье, — подал голос молчавший до этого участник совещания. — И если они, а не мы, наведем порядок, сами знаете, чем наша карьера кончится.

— Да и пусть наводят, — усмехнулся старикашка. — Побольше положат своих дружинников, а мы подойдем и подсобим под занавес. Красиво?

— Господа, я вынужден вас покинуть, — встал тот самый молодой и горячий участник собрания. — Раевские свою присягу на выгоду не разменивают.

— Багратионы тоже, — вслед за ним поднялся мужчина чуть за пятьдесят, в котором почти не угадывалось кавказской крови.

— И Кутузовы.

Примерно половина зала встала и вышла. Они не успели далеко отойти от зала совещания, как навстречу им из коридора вывернул боярин Нарышкин в сопровождении отряда дружины.

Виктор Сергеевич и сам был одет не в скучный штатский костюм, а в форму боевого мага, которым и являлся на самом деле. Все знали, что верный пес императора не только может бумажки с доносами подмахивать у себя в Лубянском крысятнике, но и при случае откусить чью-нибудь руку по самый локоть.

— Что, совещаются? — нехорошо усмехнулся Нарышкин, окинув взглядом встреченных военных.

— Сытые дети мирного времени, — плюнул себе под ноги Багратион. — Им бы на границу, хоть узнали бы, как оружие настоящее выглядит не на картинке.

Нарышкин не стал это комментировать — времени перемывать кости будет достаточно, но потом.

— Код черный, господа, протокол вы знаете, — произнес он. — Уведомления по всем нужным частям и людям уже разосланы.

— Но как? — удивился самый молодой из присутствующих. — В городе перебои по всем линиям связи, даже военным, от Кремля волнение начало расходиться по всему городу…

— Есть у нашего старого друга пара козырей в рукаве, — хмыкнул Кутузов.

Нарышкин лишь обозначил согласие улыбкой и посмотрел на плотно закрытые двери совещательного зала:

— Пожалуй, нам не стоит задерживать друг друга, господа, — проговорил боярин. — Время неспокойное, каждая секунда на счету.

Люди разошлись. Одни — поднимать свои части, а другие…

Другие наводить порядок, пока еще возможно обойтись малой кровью. И начать стоило вот с этого совещательного кабинета.

Торговый центр «Охотный ряд», Александр Мирный

В этом «Охотном ряду» было пять этажей под землей и, как несложно догадаться, мы были как раз на самом нижнем. Глубже — только технический этаж.

— Как будем выбираться? — спросил Иван, осматривая холл торгового зала и взъерошивая волосы на затылке.

Пару минут назад у нас была ну очень специфическая ситуация, когда девчонки вышли из кафе в нашем сопровождении. Василису ожидаемо вывернуло в ближайшую кадку с каким-то разлапистым цветком, а вот Шереметьева скользнула спокойным взглядом по трупам и лишь помрачнела, увидев несовместимые с жизнью раны. На мой молчаливый вопрос девушка пояснила:

— Медицинский университет.

Понятно, раз полкурса проучилась, значит, имела какие-никакие зачатки выдержки желудка.

— Простите, — пискнула Корсакова, полоща рот водой из бутылки, взятой в ближайшем разбитом холодильнике.

— Ничего, первый раз у всех бывает, — заверила ее Шереметьева, а потом кинула задумчивый взгляд на нас с цесаревичем.

Но, как умная девочка, задавать вопросов не стала.

Итак, поскольку быть похороненным заживо в мои планы на этой неделе не входило, стоило поторопиться. Еще было ощущение, что чем дольше мы тут возимся, тем жарче могло оказаться наверху. Хотя вылезать из завалов сразу в городские бои тоже так себе удовольствие, но каждая минута внизу увеличивала шанс, что нас тут просто закатают и скажут, что так и было.

— Через парковку? — предложил я, посмотрев на дверь, откуда вышел Иван.

— Там обрушилась эстакада, мы уже проверяли перед тем как сунуться сюда, — покачал головой Иван.

— Тогда мы можем попробовать подняться по эвакуационным лестницам, — озвучил я новую идею я. — Если теракт готовили на скорую руку, как мне кажется, то вряд ли их завалило. Ну и как-то же твои несостоявшиеся убийцы планировали отсюда выбраться.

— А вот это не факт, — невесело усмехнулся цесаревич.

— Не факт, — согласился я.

Уточнять при дамах, что лежащее на полу мясо наверняка изначально хотели пустить в расход, никто не стал.

Эвакуационный выход нашелся в дальнем конце холла рядом с комнатой Эм-Жо и широким коридором, ведущим по большому кругу на вторую линию магазинов с частично обрушившимися коммуникациями с потолка. Иван кинул мрачный взгляд на пустое пространство и, хотя парень ничего и не сказал, было понятно — хорошо, что охрана разогнала людей с нижнего этажа. Иначе жертв могло было быть гораздо больше.

Впрочем, нам нужно было решить первую задачу — сдвинуть кусок удачно обвалившегося бетона, чтобы попасть на лестницу.

— Может, того, — предложила Василиса, — магией?

— Не хотелось бы, — сказал я, показывая пальцем на потолок с неприятными широкими трещинами.

Стоит неосторожно потревожить его, и нас точно похоронит заживо. На этот раз — без шансов выбраться.

— Думаю, можем просто перелезть, — заметил Иван. — Лаз получится узкий, но есть шанс не обвалить на себя что-нибудь еще.

— Можем поискать еще выходы, — предложила Корсакова. — В таком здании не может быть одна эвакуационная лестница на этаж.

— Не хотелось бы, — покачал головой я, повторяя собственные слова.

— Почему? — не поняла Василиса.

В подтверждение ее слов недалеко отвалилась железная балка, наподобие той, что уже нас чуть не прибила.

— В основном поэтому, — сказал я, указав на упавший кусок металла.

— Тогда единогласно, — подвел черту Иван.

Действительно, между верхом двери и бетонным блоком была довольно неплохая щель, в которую легко влезут девушки и чуть менее легко мы с Иваном. А вот спецназ в амуниции или просто мужик с пузиком уже не протиснется.

На наше предложение девушки переглянулись и синхронно глянули на подолы своих платьев.

— Ну, я уже почти замужем, — пробормотала Василиса и с решительным видом принялась укорачивать подол по колено.

Шереметьева ничего не сказала, но повторила за Корсаковой. Зато сказал Иван, без зазрения совести любовавшийся открывшимся видом стройных ног:

— Ну все, — сказал наследник престола, — теперь я точно обязан на вас жениться.

— Ваше Высочество! — вспыхнула Шереметьева.

— Все и так думают, что ты его невеста, — «успокоила» девушку Василиса. — Иначе зачем было бы пытаться тебя убить?

Цесаревич недовольно дернул щекой.

Думают, да. И решили перестраховаться — мало ли чего там наследник трона натворить успел? С его властью наследник престола мог запросто воспользоваться Шереметьевой. А лишние претенденты на престол узурпаторам были бы не нужны.

— В любом случае, — сказала Шереметьева, сдувая выбившуюся прядку со лба, — я полагаюсь на ваше благородство.

На благородство, ага. Можно еще на честное пионерское. Судя по голодному взгляду Ивана, даже если девица не подойдет в жены, в фаворитки он ее точно затащит. У него прям на лице было написано: такие ноги не должны проходить мимо!

Но это если выберемся.

Первым в щель полез я. Меня было не так жалко, как будущего императора, да и умел я кой-чего поболее. Собственно, лишь благодаря этому Империя не осиротела — под дверью нас уже ждала парочка упырей, которые то ли были слишком исполнительными, то ли слишком тупыми, чтобы дать деру из опасного места. Хотя, возможно, наверху нас ждет еще что-то более интересное, и лишь потому эти двое не решались подниматься.