Ангелы постапокалипсиса: Голод

Глава 6

Название "гнездо" осталось от старых времен, когда люди думали, будто бы демонов в этих гнездах высиживали, словно курей. Своя логика в этом была. Если туда заходит ровно один демон, а потом эти твари ползут оттуда как из рога изобилия, то, наверное, там у них гнездо.

Сами-то гнезда наши разведали быстро, а вот громить их начали лишь пару лет назад. Обычно демоны возводили их на уже отвоеванных у нас землях, а с возвратом территорий у нас до сих пор серьезные проблемы. Нам бы что осталось удержать. Тем не менее, и лихие прорывы случались, и победы одерживались там, где не только нам, но и нечисти уже казалось, что наше дело — труба, и штурмовики устраивали рейды, если разведка находила гнездо в пределах досягаемости.

Чаще всего, конечно, жгли недостроенные гнезда, но случалось разорять и полностью готовые. Вот тогда мы и узнали, что никаких яиц там нет, а есть одни-единственные врата и ведут они предположительно прямиком в ад. Факел как-то слышал от своих, будто бы несколько отчаянных добровольцев в них вошли, но назад, увы, никто так и не вернулся. Но раз из этих врат лезут адские твари, то, наверное, как-то они с адом всё-таки сообщаются.

А вот снаружи действительно было похоже на гнездо. На болоте стоял сарай высотой в два этажа и без единого угла. Выглядело так, будто бы строители пытались сделать его круглым, но в силу запредельной криворукости у них получилось нечто овалообразное. Впечатление "тяп-ляп" усиливали торчащие во все стороны ветки и бревна. Впрочем, может демонам именно так и нравилось. Всё-таки объект первостепенной важности, вряд ли его возведение доверили кому попало.

Венчали гнездо восемь куполов, столь же внешне небрежных, как и вся постройка, и казалось, только розовые прожилки, обвивавшие гнездо, не давали ему развалиться. Кроме того, вся постройка от куполов до самой земли была щедро промазана смолой. Только спичку поднеси, и заполыхает она как миленькая.

К сожалению, врата извне так просто не уничтожить. Надо лезть в гнездо, а это та еще задачка даже для роты штурмовиков.

К самому гнезду мне удалось подобраться довольно близко. Культисты выбрали для строительства местечко посуше, и тут всё вокруг заросло малиной. Им, небось, казалось, что так они укрылись от чужих глаз, да только и сами ни черта вокруг не видели. В инквизиторском красном плаще я бы вряд ли сошел за малинку даже в самый сезон, однако в своей армейской форме отлично сливался с зарослями.

Разумеется, требовалось еще и умение незаметно в этих зарослях перемещаться, поэтому Факелу пришлось остаться наблюдать за дорогой. Он воспринял это стоически. Понятное дело, с куда большим удовольствием он бы атаковал врага в своем излюбленном стиле несокрушимого носорога и пожег бы тут всё и всех, но даже от дороги было видно, что на несокрушимость уж точно рассчитывать не приходится.

На крыше гнезда меж куполами я насчитал шестерых стрелков. В окнах только с нашей стороны — еще столько же. Подобравшись ближе, я заметил еще два десятка, стоявших у главного входа или слоняющихся туда-сюда. Многовато, прямо скажем.

У главного входа несколько оборванцев разгружали телегу. За ними присматривали трое культистов с винтовками в руках. Оборванцы снимали с телеги ящики, скамьи и брусья, и вносили их в распахнутые ворота. Ящики были тяжелые. За один из них взялись сразу четверо оборванцев, и то чуть не уронили.

— Держите крепче, черти косорукие! — рявкнул на них охранник. — Разобьете, хозяин с вас шкуру спустит!

Сдается мне, он мог бы исполнить этот трюк и самостоятельно. Здоровенный, в коричневой меховой безрукавке поверх рубахи, в полумраке этот тип сошел бы за медведя даже без грима. Трехлинейку он держал одной рукой, будто тросточку. Два других охранника на его фоне выглядели как новобранцы из голодного края, а уж оборванцы и вовсе казались задохликами. Они немедля подтянулись. К тем четверым подскочили еще двое, и вшестером они понесли ящик внутрь.

— Хозяин со всех шкуру спустит, человечек, — донеслось из ворот.

Голос был негромкий, но звучал отчетливо. Я слышал его так, будто говоривший стоял прямо рядом со мной, и непроизвольно огляделся. Рядом никого не было. Из ворот вышел одержимый. Тот самый, которого я видел в доме профессора. Оборванцы замерли.

— Заносите, — сказал им одержимый.

В его голосе не было ни гнева, ни раздражения. Человек таким тоном говорил бы о совершеннейшем пустяке, однако он подхлестнул оборванцев куда сильнее, чем окрик звероподобного охранника. Они шустро занесли ящик внутрь. Одержимый обвел внимательным взглядом заросли. Я замер, а когда он посмотрел в мою сторону, еще и уткнулся носом в землю. Мне уже доводилось встречаться взглядом с одержимым и внутренний голос мне очень настойчиво напомнил, что повторять этот опыт не стоит. Особенно здесь и сейчас.

— Всё доставлено в срок, хозяин, — услышал я голос охранника. — Это последняя телега.

Я рискнул приподнять голову. Одержимый стоял у телеги. Охранник застыл рядом, изобразив угодливый поклон. Чтобы так изогнуться, ему пришлось постараться.

— Где дети? — спросил одержимый.

— Приютские? — переспросил охранник, и тотчас ответил. — Их должен был привести плотник.

— Плотник мертв, — сказал одержимый.

Его голос по-прежнему звучал тихо и безмятежно.

— А-а… — озадаченно протянул охранник.

Выглядело так, словно он собирался спросить: "а я тут при чём?", но не осмелился.

— Человечек, — произнес одержимый, и мне впервые почудились в его голосе нотки раздражения. — Мои братья по ту сторону голодны. Очень голодны. В твоем языке нет слова, чтобы выразить насколько они голодны. Им нужны души. Лучше — души невинных, но сойдет и твоя.

Охранник мелко вздрогнул, но тотчас взял себя в руки.

— Я готов послужить вам в любом качестве, хозяин, — сказал он, однако сразу же добавил: — Но если вам нужны эти малявки, я немедленно доставлю их сюда.

Одержимый посмотрел на небо и спокойно напомнил, что у того на доставку жертв осталось всего шесть часов. Охранник заверил его, что успеет.

— Не мудри, — сказал одержимый, снова окидывая заросли цепким взглядом. — Возьми сто человечков и сожги поселок. Детей привези. Остальных убей.

— Инквизиторов тоже? — спросил охранник.

— Если бы я думал, что ты сможешь, человечек, я бы так и приказал, — ответил одержимый. — Привези детей. Инквизиторы придут сами.

Охранник низко поклонился и тотчас развил бурную деятельность. Тон его голоса без перехода сменился с раболепного на командный. Культисты забегали туда-сюда. Двое распахнули боковые ворота в гнезде. Внутри громко фыркнула лошадь, и кто-то осипшим голосом велел запрягать. Я начал отползать назад.

Из главных ворот вышел седой мутант. Он заметно прихрамывал. Не обращая внимания на царящую вокруг суету, мутант приковылял к одержимому и остановился рядом. Тот машинально погладил его, как хозяин погладил бы любимого пса, и сказал:

— Скоро, малыш. Уже скоро.

Мутант тихонько зарычал в ответ. Я отполз назад и быстро вернулся к Факелу.

— Что там за шум? — спросил он.

— Культисты планируют налет на Дубровник, — отозвался я и, присев рядом, кратко доложил ему результаты разведки.

— Что ж, не всё так плохо, как я ожидал, — сказал Факел.

— Не так плохо? — удивленно переспросил я. — Да у них там настоящее гнездо, а никакой не макет. Уже мебель заносят. Через шесть часов запуск.

— Большая часть охраны сейчас отправится в Дубровник, — напомнил Факел. — Это наш шанс уничтожить гнездо!

— Это если сто человек — большая часть, — парировал я.

— Культ сейчас по всей округе действует, — сказал Факел. — Вряд ли у них тут еще пара сотен бойцов найдется.

— У них тут странный одержимый и мутант, а ты сам готовил, что мутанты водятся стаями.

Факел тихо вздохнул.

— Глаз, — произнес он. — Я понимаю, что ты хочешь спасти людей в Дубровнике. Я сам этого хочу. Но если мы позволим им запустить гнездо, здесь шагу нельзя будет ступить, чтобы не наткнуться на нечисть, и люди всё равно погибнут. Вспомни, как всё обернулось в Нарве.

Честно говоря, я предпочел бы забыть это раз и навсегда. Однако Факел прав. Тогда лейтенант Алексеева — та самая дочка нашего командующего — загорелась спасти беженцев и заставила охрану открыть городские ворота. На плечах беглецов в Нарву ворвалась нечисть. Город мы потом отбили — точнее, отбили то, что от него осталось, а осталось там едва ли половина — но сколько при этом народу полегло — вспомнить страшно. Беженцев, кстати, перебили всех.

— Помню, — отозвался я. — И бездумно метаться не собираюсь. Но по уставу, обнаружив столь важный объект противника, мы прежде всего должны доложить о нем командованию. На случай, если наша атака окажется неуспешной. Заодно и людей спасем. Есть у меня план, как нам с тобой и на елку влезть, и зад не ободрать.

— Слушаю.

Факел изобразил на лице серьезную заинтересованность, но одновременно прислушивался к звукам, доносившимся от гнезда. Голос звероподобного охранника распределял, кто будет участвовать в налете, а кто — нет. Как я и опасался, участвовать должны были не все.

— У нас есть еще шесть часов, — сказал я. — Мы сейчас бегом выдвигаемся в Дубровник и поднимаем на уши местных. Берем тех, кто умеет держать в руках оружие, и устраиваем засаду.

— Перебьем всех культистов, а потом вместе с местным ополчением сожжем гнездо, — уже с энтузиазмом подхватил Факел мою мысль.

— Вроде того, — я кивнул. — И еще вызовем штурмовиков. Чтоб уж наверняка.

На самом деле я бы с этого и начал, но тут уж как карта ляжет. Всё-таки шесть часов — это не так уж много. Штурмовики могли и не успеть. В теории при штабе всегда должен стоять под парами дежурный дирижабль с готовой к вылету командой. На практике случалось всякое, и чаще всего в нужный момент дирижабль оказывался где-то на задании у черта на куличиках.

— Отличный план, — сказал Факел. — Я поддерживаю, — и проникновенно добавил: — Если что-то пойдет не так, я буду с тобой рядом до конца.

Они что, сговорились с Ольгой Львовной?!

— Мы сделаем всё так, как положено, и у нас всё получится, — твердо произнес я.

Сам я не был в этом уверен. Конечно, уставы для того и пишутся, чтобы у тех, кто дочитал до конца, всё получалось, но это опять же — в теории. Просто на практике шанс успеха обычно выше. Если, конечно, как и сказал Факел, что-то не пойдет не так. У нас оно обычно шло.

Впрочем, в Дубровник мы вернулись без приключений и заметно опередив культистов. Едва оставив за спиной болото, мы свернули с дороги в лес и здорово срезали путь. Факел, правда, на бездорожье основательно запыхался и малость подотстал. Так-то он здоровяк еще тот, но бег на длинные дистанции — не его конек.

Пока Факел топал по дороге, я заскочил в приют. Сестра Анна очень удачно попалась мне навстречу. Монахиня вышла из приюта с пустыми ведрами в руках.

— Доброе утро, господин инквизитор, — окликнула она меня. — Не поможете мне с этими ведрами? Надо бы водички набрать.

— Некогда, — выдохнул я.

Забег дался мне легче, чем Факелу, сказывалось недавнее армейское прошлое, но дышал я тоже тяжеловато.