Всадник на рыжем коне (Всадник Апокалипсиса - 2)

Да, где-то на краю сознания я понимал, что все это — лишь тест на профпригодность, но жажда крови, разбуженная известием о гибели девчонок, никуда не делась и требовала действий. Вот я и сорвался — на полной скорости притерся к джебу, нацеленному в кадык, вбил в печень полноценный кросс, встретил опускающуюся челюсть левым апперкотом, вынес ближнюю ногу передней подсечкой и окончательно срубил падающее тело ударом внутренним ребром правой ладони по сонной артерии.

— Да уж, умеешь ты налаживать отношения… — озадаченно пробормотал Бульдог, оглядев бессознательное тело, и тяжело вздохнул. Потом пересек кабинет по диагонали, сдвинул в сторону самую обычную стенную панель и бесцеремонно влез в бар.

Пока он звенел бокалами и выбирал, что бы такого продегустировать, я успел оглядеть опять закровившие кулаки, как следует осмотреться и прийти к выводу, что хозяин помещения проводит в нем не так уж и много времени. Ибо к комплекту безликой мебели и обязательному портрету президента, висящему на дальней стене, добавил только информационно-аналитический центр, не особо дорогое кресло руководителя и простенький настенный календарь с грудастыми красотками в нижнем белье.

А потом Геннадий Александрович, наконец, набулькал себе какой-то дряни, пригубил, довольно крякнул и повернулся ко мне:

— Вали в приемную: вправлю ему мозги — позову…

Позвал. Минут через двадцать с гаком. Высунувшись из-за двери, продемонстрировав раскрасневшееся лицо и требовательно поманив пальцем. Я нехотя встал с продавленного дивана, оглядел себя в ростовом зеркале, счел свой внешний вид удовлетворительным и пошел, куда зовут. При этом спину не горбил, шага не замедлял, взгляда не прятал — перешагнув через порог кабинета, сходу уставился в глаза будущему начальству и спокойно извинился:

— Прошу прощения — рефлексы.

— Все нормально. Сам виноват… — недовольно буркнул оклемавшийся офицер и, наконец, представился: — Валет. Командир подразделения «Яровит». А ты у нас будешь Раздором.

— Почему это? — полюбопытствовал Бульдог, ради такого дела прервав процесс смакования алкоголя.

Начальство посмотрело на меня и требовательно шевельнуло кистью. Пришлось включать голову и озвучивать наиболее вероятный вариант:

— Попав в армию, Первый Всадник Апокалипсиса может сменить коня с белого на рыжего и превратиться во Второго, то есть, в Войну. Но слово Война женского рода и мне не подходит. Зато подходит второе прозвище того же библейского персонажа — Раздор.

— Не дурак! — удовлетворенно кивнул Валет, повернулся к моему провожатому и посерьезнел: — Все, Ген, дальше мы сами. А ты можешь валить обратно.

Мой провожатый без лишних слов поставил пустой бокал на столешницу, попрощался со мной жизнеутверждающим хлопком ладони по плечу и молча вышел из кабинета. А Большое Начальство, проводив его взглядом, повернулось ко мне, предложило присаживаться и выложило на столешницу знакомый пенал:

— «Яровит» является самым засекреченным подразделением Службы Специальных Операций Министерства Обороны России. Большая часть личного состава проживает на территории одного из центров подготовки младших специалистов Центрального Военного округа и добирается до места службы на скоростном метро, которого, вроде как, не существует. Меньшая покидает подземный город, построенный еще во времена Советского Союза, только во время командировок и отпусков. Поддержание режима секретности по определению подразумевает некоторые неудобства. В частности, работу глушилок на всей территории и отсутствие какой-либо связи с внешним миром для тех, чей уровень доступа недостаточно высок. Сказать, сколько времени продлится проживание в информационном вакууме лично для тебя, я не в состоянии, так как все, что связано с твоей службой в «Яровите», решается в Москве. Поэтому перейду к конкретике. Сейчас ты достанешь девайсы, на которых хранится личная информация, перегонишь ее в память своего «Амика», удалишь то, что сочтешь необходимым, и уберешь пароли…

Я в темпе проделал все необходимые манипуляции, благо с логикой работы армейского многофункционального информационного комплекса разобрался достаточно неплохо, и вернул девайсы в пенал. За что удостоился одобрительного взгляда и получил возможность оценить добросовестность тех, кто меня прикрывал:

— Часы и телефон пропишутся в сети уже сегодня. Само собой, после того как с ними поработают наши спецы. Чтобы желающие пообщаться с тобой-любимым ненароком не передумали лететь к месту, где их будет ждать теплый прием. Но это дело будущего. А в настоящем нам с тобой придется сделать еще три дела — подписать контракт на службу в «Яровите», дать присягу перед камерой и поставить автограф под десятком подписок о неразглашении.

Я пожал плечами, «привязал» себя к конкретному подразделению и государству, вернулся в свое кресло и снова уставился на Валета. А тот, не став заморачиваться с никому не нужными поздравлениями, перешел к более продвинутым объяснениям. Правда, начал как-то уж очень издалека:

— Скажу прямо: твое появление в «Яровите» здорово напрягает. Ведь в нашем подразделении срочников и контрактников в принципе не бывает, вооруженные силы РФ не заключают контрактов длительностью менее трех лет, перед переводом к нам каждый потенциальный кандидат проходит всестороннюю проверку, занимающую порядка двух лет, а тебя придется проверять постфактум и тэдэ. Однако Большое Начальство сочло возможным сделать исключение. И подсластило пилюлю, дав понять, что твои нынешние кондиции существенно выше кондиций молодых лейтенантов, которые обычно проходят сито первичного отбора, продемонстрировав записи твоей работы в тире, в восьмиугольнике и в реальных схватках на улице, а также намекнув на то, что Призрак гонял тебя с самого детства отнюдь не по школьной программе.

Программа, по которой меня гоняли родители, действительно была совсем не школьной. Только рассказывать о том периоде жизни у меня не было никакого желания, поэтому я слушал монолог Валета с «неослабевающим вниманием» и даже не пытался вставлять какие-либо реплики.

— В общем, я был вынужден взять под козырек. Но без особого энтузиазма — кондиции кондициями, но каждый из моих подчиненных с отличием закончил военное училище, соответственно, обладает приличным объемом весьма специфических знаний и навыков, которых у тебя не может быть по определению. Так что нарабатывать их придется параллельно плановым занятиям, то есть, за счет личного времени и в очень напряженном режиме.

— Устраивает… — глухо сказал я. Потом сообразил, что альтернативы не предлагается, и снова заткнулся. А командир «Яровита», коротко кивнув, перешел к конкретике:

— Как ты, наверное, уже заметил, порядки в нашем подразделении мало похожи на стандартные армейские — мы обращаемся друг к другу только по позывным, не носим знаки различия, живем в комфорте, питаемся, как в ресторане, не тратим время на ерунду и так далее. Но все это — далеко не анархия…

— Простите, что перебиваю, но я имею представление о составе, штате, вооружении и оснащении групп специального назначения силовых структур России и наших потенциальных противников, а также о взаимоотношениях в некоторых из них. С последним разбирался на практике во время учебно-боевых выходов и выходов на выживание с подразделениями, которыми командовали друзья отца. Кстати, в эти самые выходы я мотался каждое лето и отнюдь не в роли стороннего наблюдателя.

Как и следовало ожидать, после столь громкого заявления Валет не преминул устроить форменный экзамен, задав порядка двух сотен вопросов по всем озвученным темам. Потом прервался, посмотрел на часы и решительно встал из-за стола:

— Учили тебя добросовестно и тому, что надо. Да, кое-какая информация уже устарела, но убирать шероховатости куда проще, чем вкладывать в голову и качественно закреплять такой объем знаний. Этим делом мы займемся с завтрашнего дня, а пока нам пора в расположение и на завтрак…

…В той, первой жизни, в которой были живы родители, я навидался армии и всякого рода спецподразделений по самое «не могу», поэтому прекрасно помнил, как выглядела среднестатистическая казарма. То есть, мог с легкостью представить убогий двухэтажный щитовой барак с неизменной тумбочкой дневальных, оружейной комнатой за плохо прокрашенной стальной решеткой, расположением с бесконечными рядами двухъярусных панцирных кроватей, умывальниками в стиле коровьих поилок и туалетами со ржавыми «азиатскими» посадочными местами. Однако применительно к «Яровиту» те, старые стереотипы, не работали. Ведь казарм, как таковых, тут не было, а «меньшая часть» личного состава проживала в подземном городе, в многоуровневом жилом секторе из одноместных блоков, комфорту и уюту которых могли позавидовать номера-люкс большинства современных отелей! Само собой, и комфорт, и уют были, если так можно выразиться, с армейским привкусом: в каждом жилом блоке была своя мини-оружейка и мини-склад с обмундированием, а в «шаговой доступности» имелись оружейки-«макси», в которых хранилось все, что теоретически могло понадобиться самым требовательным бойцам; межкомнатные и входные двери удивляли как солидной толщиной, так и мощью запоров; каждый квадратный сантиметр жилой и общей площади помещений просматривался камерами, а система контроля доступа восхищала воистину параноидальными настройками. Но непривычнее всего было даже не это, а десятки очень дорогих, но абсолютно гражданских мелочей вроде наличия джакузи, душевой кабинки и биде в огромной ванной комнате, демонстрационно-акустической системы с экраном во всю стену спальни, шелкового белья на двуспальной кровати и так далее. В общем, ознакомившись со всем этим техническим, электронным и оружейным великолепием, я пришел к выводу, что «Яровит» с достаточно большой долей вероятности является «карманным» подразделением какой-то очень высокопоставленной и влиятельной личности, не на шутку повернутой на необходимости обеспечения лояльности каждого отдельно взятого бойца. После чего задвинул эту догадку куда подальше и сосредоточился на происходящем. Тем более, что в этот момент Валет счел, что первый этап вселения закончен, объяснил, какой командой с «Амика» открывается мини-оружейка, показал весь тот огнестрел и холодняк, который был закреплен за мною-любимым, и заставил вооружиться «самым минимумом» того, что был обязан таскать с собой любой его подчиненный. То есть, засунуть в кобуру шестьдесят второй «Глок» и распихать по карманам разгрузки четыре запасных магазина, два боевых ножа, пилу «Джигли», четыре гранаты разных типов и еще несколько весьма специфичных железяк. А потом придирчиво оглядел с головы до ног, потер бритый подбородок и закатил небольшую лекцию о межличностных конфликтах:

— «Яровит» — одно из немногих спецподразделений, личный состав которых не вылезает из командировок. Любая командировка — это, прежде всего, высочайший уровень взаимодействия бойцов группы, которой поставлена некая боевая задача, а уже потом все остальное. Взаимодействия такого уровня без абсолютного доверия не бывает, а задачи на грани понятия «невозможно», которые нам приходится решать, заставляют переоценивать привычные ценности и менять приоритеты. Поэтому дембелизма, попыток самоутвердиться за счет других и конфликтов из-за ерунды у нас не бывает — если человек по каким-то причинам не вписывается в сложившийся коллектив, он либо отправляется в другое подразделение, либо уходит на гражданку. Так что за любой попыткой попробовать тебя на излом, которыми тебя замучают первое время, будет стоять желание разобраться, что ты за человек, и понять, можно ли доверить тебе свою спину.