На пыльных тропинках далеких планет

* * *

Жители горной долины помнили «Робинсон» по «прошлому году» (как-то само собой у обитателей Базы сложилось мнение о том, что новый год начинается не с календарной даты зимнего солнцестояния, а с окончания «мокрого» сезона), и при его пролёте уже не закатывали истерик с попытками спрятаться или, наоборот, грозить «чудовищу» оружием. Просто провожали взглядами ярко-жёлтую «стрекозу», летящую по своим делам. Зато «изыскатели» получили возможность собственными глазами изучить как соседей будущих поселенцев, так и местность с запасами ресурсов. Включая сильно «похудевшие» штабеля древесных стволов, из которых сейчас местные вязали плоты на берегу текущей с гор реки.

И не только вязали. Один из плотов плыл к эстуарию, а ещё парочка покачивалась на волнах лимана, причалив к бывшим пристаням бывшего городка кораблестроителей. Именно туда выносило их речное течение, резко замедлившееся перед впадением в море.

Плотогонов всё-таки напугали, сделав круг над их палаточным лагерем, разбитым между руин глинобитных домов. С высоты, кстати только на этот раз заметили, что поселение когда-то было обнесено частоколом: об этом говорила цепь небольшие круглых ямок, заросших молодой ярко-зелёной травой. Напугали, но тут же вернулись к тому месту, где течение реки ещё было заметно. Там и сели почти около самой воды.

Место почти плоское, если не считать общего небольшого наклона к лиману и примерно полутораметровой береговой террасы со стороны реки, видимо, оставшейся с давних времён. Почва каменистая, явно сложенная принесёнными из верховий реки мелкими обломками горных пород, по фракции от песка до мелкого щебня. С довольно толстым, сантиметров двадцати, чернозёмом поверх материкового грунта. Километрах в двух начинаются холмы, поросшие негустым лесом, постепенно переходящие в невысокие горы.

Мы с Артёмом ходим за «изыскателями», как ниточки за иголочками. Бдим, как примерные бодигарды. И наслаждаемся приятным бризом со стороны океана, шум прибоя которого сюда не долетает: далеко от косы, отгородившей его от лимана. Забор образцов воды из речки, геодезическая съёмка достаточно большого пространства «прилиманной» равнины, какие-то раскопки на глубину около полуметра с забором образцов грунта и фотографированием получившегося среза. В общем, рутинная для ребят «полевая работа». А для нас — скукота невыносимая: ходи следом и глазей на окрестные кусты и редкие деревья. Но, судя по виду специалистов, место, на которое мы их «навели», вполне подходит.

Запас топлива у нас ещё приличный, а на крайний случай, есть ещё бочка топлива, заброшенная на северо-восточную оконечность Большого острова. Так что на просьбу обследовать ещё и косу, отделяющую лиман от моря, я отреагировал без паники. Полетали и над ней, совершив посадки с обеих сторон неширокого, в полсотни метров разрыва, через который относительно пресная вода течёт в море (в прилив течение через разрыв обратное, и морская вода смешивается с водой, принесённой рекой).

По моим прикидкам, песка на ней нанесло метра два от линии максимального подъёма воды в прилив. Нечто подобное мне доводилось видеть, путешествуя в Западный Крым во время своей украинской эпопеи. Там тоже есть озеро Донузлав, образованное песчаной косой в месте впадения в Чёрное море какой-то степной речушки. Близкое по размерам к «нашему» лиману и используемое даже военными кораблями. Правда, там нет таких сильных приливных и отливных течений через промоину, но, как мне кажется, эта проблема тоже несущественная при наличии у кораблей довольно мощных двигателей. Хрен, конечно, знает, естественный на Донузлаве фарватер или его земснарядами углубляли, но нам-то явно через эту «дыру» между песчаными полуостровами крейсера и эсминцы не гонять. Хотя с высоты видно, что глубина в ней неплохая.

Причину интереса «изыскатели» объяснили уже на земле.

— Если, как вы говорите, по всему побережью пираты шляются, то лучше их в лиман не пускать. Воткнуть на косе пару маяков с небольшими гарнизонами, и будет тройная польза: и наши посудинки не заблудятся, и торговцам ориентир, и пираты не пройдут. Да и местные из долины, явно уже сталкивавшиеся с пиратами, спасибо скажут.

Ну, на счёт «спасибо» вопрос спорный. С кем-то же эти горцы торгуют тем же самым лесом, сплавляемым в лиман, и, возможно, зерном или овощами, выращиваемыми на огородах и крошечных полях. Как бы не с теми же пиратами. Точнее, народом, из которого состоят пираты. Да и речку нам со временем придётся перегородить, чтобы ГЭС построить. А как они плоты по ней будут сплавлять? Впрочем, если на выбранной нами площадке ставить посёлок, то лес и нам очень понадобится.

На обратном пути, оценив по приборам остатки бензина в баке, не отказал себе в мелком капризе — пролетел к западу от вулкана на приличной высоте, чтобы заглянуть в его жерло. Из-за столба дыма и пара много разглядеть в кратере не удалось. Но результатами «работы» потоков лавы «полюбовались» все. Юго-западный склон до сих пор дымится, и попасть на него можно будет только через несколько месяцев, когда остынет камень, выплеснутый из недр планеты. А робкая растительность между голых камней начнёт появляться и вовсе через несколько лет.

С отчётом «изыскателей» руководство Проекта согласилось: как первая опорная точка колонизации выбранное место подойдёт. Не факт, что она надолго останется центральной, поскольку живущие поблизости народы находятся на довольно примитивном уровне развития, но в качестве опорного пункта исследований ТемУра вполне подходит. Место удобное. Так что и эти гости отбыли на Землю даже чуть раньше планового срока. И не только по здешнему времени, но и по земному.

Да уж! Мир, в котором время течёт, как ему заблагорассудится, не переставал удивлять. После кратковременно «взбрыка» с замедлением темпоральный поток опять ускорился, но не «ломанулся» опережать земное течение, а замер «в плюсе», образовав на графике соотношения потоков небольшое, процентов 7–8 от «нормали» плато. Чем обусловлен «эффект Пересечина» (надо же! И моя фамилия в историю науки вошла!), объяснить пока не мог никто. И даже установить какие-то закономерности не получалось. За этими сменами скорости потоков просто наблюдали, «набирали статистику». И даже не могли понять: это ТемУр чудит или наша родная Земля является тем самым темпоральным уродом, на котором всё не так, как везде. Или оба мира «выкаблучивают»? Ведь, если не сравнивать эти скорости, то для наблюдателей как здесь, так и на Земле, время продолжает течь равномерно.

Впрочем, даже несмотря на неплохое образование, я в этом вопросе просто не в состоянии конкурировать с настоящими «высоколобыми». Им платят за то, что они генерируют гениальные мысли, а мне — за то, что я торчу в этой сраной дыре и отвечаю за безопасность людей, находящихся рядом со мной.

Кстати, про деньги. Вопрос оказался непростым: по какому сроку, проведённому в «командировке», нам платить? По земному или здешнему? К примеру, я по «земному летоисчислению» провёл тут уже больше года. А по «темуровскому» менее пяти месяцев. Обратная ситуация у Люды Крохи. Её два с лишним года «там» вылились в почти пять лет здесь. И такие годы, что врагу не пожелаешь. И совершенно неизвестно, как себя поведёт тутошний темпоральный поток в дальнейшем. Не растянется ли её и наше дальнейшее пребывание на ТемУре, длительностью в пару земных месяцев, на доброе земное десятилетие? Это когда солдат спит, а служба идёт, хорошо. А вот когда солдат пашет, как проклятый, а срок окончания службы фактически не движется, намного хуже!

В общем, после долгих раздумий руководство Проекта пришло к заключению, что платить и исчислять время, прожитое в ином мире, будут по среднеарифметическому. Просуммируют срок, прожитый тут со сроком, прошедшим за это время на Земле, и полученный результат поделят пополам. А там уж — кому как повезёт: кто-то «в прибыли» останется, а кто-то в накладе. Но, как предполагают «высоколобые», плюс на минус должны дать в итоге ноль. В том смысле, что на длительном отрезке времени земное и «темуровское» время должны уравниваться. То есть, лет десять-пятнадцать на ТемУре в итоге будут равны годам десяти-пятнадцати на Земле.