Комиссар Хольмг. Становление

Палуба корабля "Драгоценный"

6.664.991.М38 ПАЛУБА КОРАБЛЯ «ДРАГОЦЕННЫЙ»

Инквизитор Алонсо Барро удобно расположился в небольшом кресле и закрыл глаза. Перед его мысленным взором начали проплывать пульсирующие пятна разнообразнейших цветов и конфигураций. Образуемые ими узоры сменяли друг друга, словно в калейдоскопе, но по-прежнему не взывали хотя бы маломальских ассоциаций.

«Померещилось», — подумал Барро.

Он уже готов был оставить просмотр информационного поля и, открыв глаза, вернуться к изучению материалов дела, которым он занимался, когда размытые кляксы, мигающие буро-желтыми оттенками, начали складываться в послание.

«Ведана», — мысленно позвал он.

Образ сухопарой женщины без возраста на бледном лице, перечеркнутом серой повязкой, скрывающей глаза псайкера, мгновенно предстал перед его внутренним взором.

«Ты тоже это видела?»

Образ, молча, склонил голову.

Даже общаясь телепатически, Ведана предпочитала отвечать жестами, а не словами.

«Переведи», — потребовал инквизитор.

«Ей требуется помощь».

На этот раз в голове Алонсо прозвучали слова.

«Ей?» — уточнил Барро.

«Послание составлено женщиной. Она в замешательстве. Она боится».

Алонсо Барро почувствовал, как усталость вязкой волной разливается по его телу.

«Жду тебя», — мысленно ответил он Ведане и распахнул неприятно потяжелевшие веки.

Приглушенный заранее свет несмотря на приготовления больно резанул по глазам. Так всегда бывало, когда Барро практиковался в слушании эфира, и молодой инквизитор приложил ладони к глазам. Он просидел так не более минуты и отнял руки от лица, услышав, как открываются двери, ведущие в кабинет.

— Переведи полностью послание, — обратился Алонсо к вошедшему псайкеру. — У меня нехорошее предчувствие.

Высокая, можно даже было бы сказать вытянутая женщина, более походящая на скелет, обтянутый кожей, с удлиненными руками и ногами, едва заметно сутулясь, кивнула.

«Еще распоряжения?» — послала мысль Ведана.

Если бы Барро в этот момент посмотрел на ее лицо, то увидел бы, как оно посветлело еще больше из просто бледного, приобретя почти прозрачный, словно подсвечиваемый изнутри, голубоватый оттенок.

Но инквизитор только покачал головой, не бросив в сторону псайкера даже мимолетного взгляда, сконцентрировавшись на информации в планшете:

— Выясни у корабельного астропата. Возможно, он также уловил послание. Сообщи мне сразу, как только будет готова расшифровка.

Ведана склонила голову и молча покинула комнату.

Алонсо поморщился, когда она покидала его каюту своей тихой, чуть пришаркивающей походкой. Тонкими аристократическими пальцами он помассировал виски, прогоняя усталость и полностью возвращаясь в реальность. К делу, которым он занимался уже полгода и разгадка которого каждый раз, когда он был на волоске, чтобы подобраться к ее сути, ускользала от него, оставляя лишь горы информации сомнительной ценности. И связать воедино обрывочные сведения, находившиеся в руках инквизитора, пока ему не удавалось.

Когда через три четверти часа Ведана вновь вошла в каюту инквизитора, Барро был полностью поглощен изучением текущего дела. Алонсо вновь начал испытывать тот специфический внутренний зуд, который возникал у него всякий раз, когда молодой инквизитор приближался долгожданной разгадке очередного расследования. Оторвавшись от данных, выводимых на дисплей инфопланшета, Барро требовательно посмотрел на псайкера. Та, не увидев, но уловив на себе этот взгляд, слегка вздрогнула и вопреки своим предпочтениям воспользовалась обычной речью.

— В послании говорится, — начала она, медленно произнося слова, — что губернатор планеты, внезапно оставшись без связи, предполагает бунт среди рабочих или иную нештатную ситуацию, справиться с которой не имеет возможности и ресурсов. Она просит помощи любого войскового подразделения, которое могут направить на Ферро Сильва для решения конфликта. На этом понятная часть переданного послания, заканчивается, и следует размытый рисунок из неосознанных страхов. Астропат, передавший данное сообщение находился под влиянием варпа.

На последних словах по телу девушки прошлось нечто, напомнившее судорогу, после которой Ведана согнулась и осталась стоять скрюченной, с выгнутой в дугу спиной.

— Поясни, — Барро ощутил тревогу в словах псайкера, и ее внешний вид сейчас говорил, что Ведана переживает сама тот страх, который владел астропатом в момент передачи им послания.

— По ощущениям… — Ведана затряслась, словно ее скрутил приступ безмолвного кашля. — Как будто, кто-то смазал послание в середине его передачи. Кто-то помешал.

Она замолчала, вновь содрогнувшись в судороге. Потом, приложив видимые усилия, медленно разогнулась, и, оставшись стоять, неестественно вытягиваясь, чтобы снова не согнуться, от чего казалась еще выше и тоньше, выдохнула:

— Умышленно помешал.

— Ты пробовала связаться с отравителем?

«Да, — Ведана перешла к мысленному диалогу, и на лицо ее опустилось выражение облегчения, словно она освободилась от тяготивщего ее каторжного труда. — Кто-то или что-то блокирует информационное пространство».

Алонсо Барро задумался. Неприятное ощущение, возникшее у него несколько часов назад, перед тем, как «Драгоценный» вывалился из Имматериума в секторе Сторкциум, от услышанного только что усилилось.

«Что говорит астропат корабля?»

«То же самое. Он не смог выяснить из послания более моего».

Инквизитор поднялся. Широким, чуть отрывистым шагом он измерил каюту, обустроенную под кабинет, со стенами, отделанными древесиной, сочетающейся с пластиковыми панелями. Он обошел удобный письменный стол с двумя когитаторами на нем и ряд стульев с высокими прямыми спинками, отделка которых была настолько же строга, насколько изящна. Коснувшись двумя пальцами небольшого вокс-передатчика и активировав его, Барро заговорил:

— Макс. Свяжись с навигатором и капитаном, я хочу знать, как далеко мы находимся от Имперского мира № 632—4/R. И еще раз поговори с астропатом. Возможно, совместно у вас получится выйти на связь. Мне необходимо подумать.

Псайкер кивнула и молча вышла за дверь, оставляя инквизитора размышлять над полученной информацией в одиночестве.

Едва шлюзовые двери закрылись за ее сутулящейся спиной, от стены отделился невысокий мужчина ниже ее ростом, лицо которого было скрыто капюшоном. Бесшумно он сделал шаг вперед и в безмолвии последовал за Веданой, добавляя к ее чуть пришаркивающей походке собственную мягкую, прихрамывающую поступь.

«Что нас встретит там».

Мысль, посланная Веданой своему спутнику, не была вопросом, но ответ все равно прозвучал, отозвавшись в голове женщины мгновенной вспышкой, что невозможно уловить глазами, но которая оставляет в их глубине саднящее жжение.

«Забвение».

Шел четвертый час тренировки, когда Гай Тумидус поднял руку, останавливая бой.

— Плохо, — он подошел к одному из кадетов.

Клавдия Шульц, стоя с раскрасневшимся лицом, по которому скатывались капельки пота, вытянулась перед Лордом-Комиссаром Тумидусом.

— Очень плохо, кадет, — его голос был, как и всегда, бесцветным, но при этом настолько властным, что ни у кого не могло даже возникнуть мысли о том, чтобы его ослушаться. — Сто отжиманий, потом продолжить спарринг. Комиссар не имеет права на усталость, — Продолжил Гай Октавиан Тумидус, переведя взгляд своих пристальных глаз с Шульц и поочередно вонзая его в остальных кадетов. — Вы всегда должны быть образцом спокойствия, уверенности, стойкости, как и полноты физических и духовных сил. Иначе вы не комиссары. Лонгин, Кимдэк, Конг — в наступлении. Морзус — в глухой защите, — скомандовал Лорд-Комиссар Тумидус, выдержав небольшую паузу. — Остальные в произвольном порядке разбиться на пары и продолжать тренировку.

Кадис встала в защитную стойку и принялась отражать удары. Она не заметила, как получила режущий удар в правое плечо, осознав его только тогда, когда китель начал намокать от крови.

— Поменялись, — скомандовал Гай Тумидус. — Конг в защите. Лонгин, Кимдэк, Морзус атакуют. Вторая группа: Хольмг, Доу, Рэмм — нападение, Шульц — в защите. Раннер, сто отжиманий.

Только когда тренировочное время подошло к концу, Гай Тумидус отрывисто бросил:

— Кадет Морзус, после посещения медицинского отсека доложите мне о своем состоянии. У остальных есть тридцать семь минут для личных нужд. В семнадцать сорок пять тактические занятия. Все свободны.

Покинув палубу, на которой располагались тренировочные залы, Гай Тумидус направился в личную каюту. Подойдя к дверям, Лорд-Комиссар обнаружил возле их шлюзовых створок корабельного сервитора с датапланшетом в негнущихся коротких манипуляторах, в которые были превращены некогда человеческие руки.

Сообщение исходило от инквизитора, находящегося на борту «Драгоценного» и следовавшего тем же курсом на один из миров системы Син.

Еще до того, как взгляд Лорда-Комиссара упал на имя, которым было подписано сообщение, у него в душе уже поднялось неприятное чувство, не сулящее в перспективе ничего хорошего. Когда же Гай Октавиан Тумидус прочитал имя Алонсо Барро, в его памяти мгновенно пробудились события пятилетней давности, которые едва не поставили точку как в его карьере, так и в жизни вообще. На крохотную долю секунды Октавиан мысленно поежился, отчетливо почувствовав, как во всем теле заныли кости. Однако Лорд-комиссар довольно быстро отмахнулся от нахлынувших воспоминаний. Сейчас это не имело значения, так как инквизитор вряд ли приглашал его к себе по вопросу, связанному с их предыдущей встречей.

Еще раз перечитав короткое послание, Гай Тумидус вошел в отведенную ему каюту, там придал себе максимально официальный вид и двинулся на встречу с инквизитором.

Уже подходя к просторным апартаментам, занимаемым инквизитором, Октавиан заметил полковника Райта. Следом за ним шел его начальник штаба, имени которого Гай Тумидус не помнил.

— Тоже получили приглашение, Лорд-комиссар? — подходя ближе, поинтересовался полковник.

— Получил, — коротко ответил Тумидус.

— Есть информация, о чем конкретно пойдет речь?

— Абсолютно нет.

— Ну, как говорят мои танкисты: войдем в контакт — сразу все узнаем.

«Еще добавляют: не узнаем — умрем в святом неведении», — подумал Гай Тумидус и вслух произнес.

— Думаю, полковник, сейчас нам все пояснят.

С этими словами он широко распахнул дверь, ведущую в апартаменты инквизитора Барро, и прошел вперед.

В большой каюте, куда пригласили всех собраться, было просторно и свежо. Не будучи любителем жары, Алонсо Барро всегда следил, чтобы температура в предоставляемых ему помещениях не поднималась выше установленной им отметки. Кроме того, он любил большие пространства и отдавал предпочтение огромным, наполовину пустым кабинетам, больше походящим на званые залы, в противовес маленьким и уютным кабинетам, какие были столь обожаемы его наставником, Теодором Ренвелем.

Алонсо Барро встретил офицеров, стоя посреди кабинета, перед большим художественно оформленным столом, который сочетал в себе красоту и функциональность, как большинство вещей, которыми обладал инквизитор.