Темная цель

Виал и его спутники тоже оставляли по медной монетке на каждом алтаре. Без помощи хозяина дороги, они бы не добрались благополучно.

На последнем витке дорога нырнула в ложбину между двумя вершинами, образующими Акровиорент.

Одна вершина служила крепостью и священным местом, а другая не была застроена. Осыпающаяся почва на нем не подходила для строительства. Многие захватчики пытались организовать осаду, захватив малую вершину, но это не обеспечивало победы. Открытый, лысый холм, где нет ни воды, ни надежной опоры, не подходит для осаждающих.

В ложбине ветер стихал, разбиваясь о склоны холмов. Слева возвышались гигантские стены, заканчивающиеся деревянными галереями, из-за которых на паломников глазели воины. Это был священный отряд, что всегда базировался на холме. В войнах на равнине их не использовали, но все захватчики знали, насколько эффективен отряд.

Всего двести человек, но это профессиональные воины, спаянные как взаимной привязанностью друг к другу, так и религиозным рвением. В отличие от наемников и даже воинов Гирции, эти две сотни отличались удивительной стойкостью и боеспособностью.

Их не сравнить с виорентскими гоплитами. Воины священного отряда смотрели на паломников без презрения. Ведь они были не гражданами города, а жрецами, что не словом, но мечом и копьем служат Энносигею.

Но не только воинами крепка крепость Акровиорента. Циклопические стены упирались в массивные ворота, к которым вела узкая, крутая тропинка.

Старикам тут уже приходилось тяжело. Им на помощь приходили послушники, что помогали дряхлым верующим добраться до ворот.

Узкая калитка словно зев разверзлась над тропинкой, со всех сторон ее обжимали камни надвратных укреплений. Не хватало только украшения в виде бородатой физиономии, что поглощает паломников, а потом выплевывает их обратно.

Столпотворение перед воротами в любое время года ужасающее. Даже сейчас пришлось долго стоять у подхода к калитке, прежде чем удалось подняться наверх. Солнце перевалило через полуденную черту, но его лучи не справлялись с холодом на вершине холма.

Паломники занимали площадь, что окружала подход к воротам. С одной стороны над ними нависала стена, похожая на неприступный склон холма. С другой – обрывалась в пропасть.

Оглянувшись назад, путники видели, как дорога ныряет вниз и теряется. Словно ее не было.

Люди оставались наедине с неприступными воротами, холодом и одиночеством.

Это место так напоминало морские глубины, что неудивительно, почему Сотрясатель земли обосновался именно здесь. Забрался повыше, чтобы злить своего брата Громовержца.

Вход в верхний город напоминал водоворот, засасывающий людей. Влажный холод обволакивал со всех сторон, дышать тяжело, не хватало воздуха.

Измаявшись, путешественники дождались своей очереди и забрались по узкой тропинке до калитки. Узкий и низкий вход пришлось проходить пригнувшись. Коридор круто поднимался вверх. Ни у кого из людей не возникло вопроса, как в верхний город поступают припасы.

Темный коридор был коротким, всего в пять шагов. А за воротами находилась площадь, закованная в синеватый мрамор. До того гладкий и ровный, что отражал свет солнца и ослеплял.

Этот холодный свет не грел, но ошеломлял и сбивал с толку.

Прошедших через коридор, послушники за руку отводили в сторону, чтобы не мешали тем, кто покидает священное место. На той стороне солнце не так слепит, да и массив стены защищает от разящих лучей.

Когда глаза привыкли, трое путешественников смогли осмотреться.

Привратная площадь была небольшой, но за ней располагался первый храм, посвященный одному из малых божеств. То была спутница Сотрясателя, потому храм украшен рельефом, колонны несли украшения и были изящней главного храма.

– У него все-таки есть жены, – удивился Эгрегий, разглядывая рельеф на фризе.

Яркие краски, контрастировали с холодностью всего окружения. Но сам храм был небольшим, больше походил на квартальное святилище.

– Не может ведь мужчина без спутниц, – ответил Виал.

– Потому вы взяли меня с собой?

– Нет, я же не могу сравниться с Ним.

За спиной у них располагалась каменная стена в фут вышиной, а на ней еще полфута деревянных надстроек. Воины священного отряда были как на ладони. В отличие от гирцийских воинов, их броня была выполнена из бронзовых чешуек. Явно восточное влияние. И удачная находка для всего обмундирования воинов.

Кроме нагрудной брони на воинах были посеребренные наручи и кнемиды. Круглые щиты – серебро и бронза, украшены символами трезубца или гиппокампа. Шлемы скорее декоративные, какие можно увидеть на изображениях воинов древности.

На каждые двадцать футов стены приходился один или два воина. Здесь у ворот их было больше, но дальше промежуток между караулами увеличивался. Жаровни для сигнальных огней располагались не слишком часто. Видны проходы в стенах, что вели к арсеналу. Там наверняка хранился запас дротиков, стрел и тому подобного.

В случае нападения не только двести воинов будут защищать стену. Впрочем, для обороны хватит их, если уж прижмет.

Эгрегию и Хенельге не интересны были воины, они глазели на величественные храмы, с суровыми антаблементами, подпирающими небеса. А вот Виал старался запомнить все, что касается обороны города и его акрополя. Кроме него уже тысячи паломников из Гирции поднимались сюда, вряд ли сведения еще одного шпиона на что-то повлияют. Просто Виал предпочитает знать, с кем имеет дело.

И увиденное ему не понравилось.

Город готов к войне, на его старых костях наросли мощные мускулы. По пути к акрополю Виал насчитал не меньше тридцати оружейных мастерских. И это только в одном квартале. Заметил он множество гоплитов, что явно не требуется для обеспечения порядка на улицах. Кроме граждан гоплитов в некоторых табернах на постое находились варвары наемники.

Конные лучники с востока. В пешем бою они не настолько хороши, но зато стрелы их…

В общем, город явно готовился к чему-то. Не трудно понять, к чему.

Виал решил не портить удовольствие от прогулки по акрополю товарищам. Натянул на лицо вежливую улыбку и следовал за Эгрегием и Хенельгой. Его спутники глазели на храмы и обсуждали красоту вокруг.

За небольшим храмом морских нимф располагался склон, в котором были вырублены скамьи. Внизу на дне этого котлована находилась открытая скена.

Театр, мест так на пятьсот. Комедии тут не показывают, только трагедии. В зрелищах участвуют только знатные граждане города. А плебеи во время празднеств развлекаются внизу. За чертой города есть большой театр, а внутри находился одеон. Но за массивом крыш разглядеть их не удалось.

За театром склон резко поднимался вверх и там был второй храм. А уже за ним – главный храм, чьи размеры подавляют.

Восемь мощных колон с фронта, подобные гигантам, держали небеса. Внутри сооружения располагался алтарь, увидеть который могли только коренные жители Виорента. И то в раз в год.

Стены из массивных блоков могли бы выдержать атаку осадных машин. Этот стал бы последним бастионом осажденных жителей. Располагался он на высоком стилобате из трех ступеней, недоступных человеческим ногам.

Но кроме массивности храм ничем не мог удивить. Издалека сооружения выглядело придавленным, словно растекшимся по поверхности. Потому крышу подпирали толстые колонны, а стены сложены из мощных блоков. Только углы кровли имели украшения в виде тритонов, кроме этого никаких поделок не было.

Суровое сооружения совсем не привлекало.

Подойдя ближе, трое путешественников некоторое время глазели на массив камня, собранного в архитектурное сооружение. В отличие от паломников, у гирцийцев не возникло никаких эмоций, кроме скучного удивления.

Они стояли возле первой ступени, что доходила высотой до пояса. В дни празднеств на эти ступени кладут деревянный настил, чтобы и люди могли посетить дом бога.

Эгрегий спросил, сколько времени заняло строительство храма, Хенельге стало интересно, сколько рабочих участвовало. Виал не знал ответов на эти вопросы, потому сам задал свой, сколько все это стоило.

Переглянувшись, трое путешественников захихикали и сбежали от храма и недовольных взглядов паломников.

– И ради этого мы тащились наверх?! – поразился Эгрегий.

Нет, массив великолепен. Но как же глупо он выглядит, словно человек пытался поспорить с творениями природы и создавал нечто подобное.

– Погоди, тут есть интересные места, – сказал Виал.

– И какие же?

– Священная роща. Не менее священный источник.

– Ну, так веди нас к местным красотам! Но я бы предпочел просто поглазеть на окрестности. Да стены эти дурацкие мешают.

– А нельзя заплатить стражникам и подняться на стену? – спросила Хенельга.

– Эти ребята не за серебро служат.

– Есть в вашем мире идейные.

Виал оценил замечание. Просто Хенельга знала только торговые города, встречалась с торговцами, бандитами, и теми, кто объединяет оба занятия.

Главный вход в храм был обращен в сторону канала. Словно Сотрясатель должен следить за порядком на канале, защищать подданных от вторжения. А вот статуя, изображающая бога, располагалась с северной стороны храма. Потому ее не сразу видно. Обращена она лицом в сторону залива.

Пришлось обойти храм, чтобы увидеть эту огромную скульптуру.

– Большая, – сказал Эгрегий.

– Неплохо смотрится, – добавила Хенельга.

– Проклятье! Да вас ничем не удивить!

Его спутники посмеялись и напомнили о сооружениях, затопленных благодаря их старшему товарищу.

– Теперь то великолепие ни один цивилизованный человек не увидит, – заметил Эгрегий.

– Ошибаешься, – Виал так просто не сдавался. – Тамошние скульптуры сохранились. Просто местность дикая, в преддверии войны никто туда не сунется. Но как только все успокоится…

Виал верил в то, что сказал, ведь ради этого он затапливал руины. Не чтобы погубить древности, а чтобы открыть их миру. Точнее, той части мира, к которой принадлежит он и его сограждане.

Скульптура Энносигея чуть не доставала высотой до конька крыши храма. Но даже с учетом этого она огромна – не меньше ста двадцати футов; а золотая корона, напоминающая кораллы и трезубец увеличивали размеры скульптуры. Бог был обнажен, мускулист и весьма мужественным. В отличие, от иных скульптур Сотрясателю не стеснялись приделывать массивное естество. Ведь это мужское божество, да и весьма жестокое. Так что подобный атрибут уместен.

Все трое разглядывали промежность бога больше, чем его бородатую физиономию.

– Что-то мы не того, – смутился Виал. – Это же не сатир какой-то.

– Наш покровитель лучше, – ответил Эгрегий.

– Зато, увидев это, мы не будем страшиться ходить в окрестных морях.

– Если сей божественный муж не вздумает пристукнуть нас своей дубиной, – сказала Хенельга.

Все трое вновь рассмеялись. Паломники оглянулись на чужестранцев, что нарушали благоговейную тишину.

Статуи не хватало украшений, чтобы оттенить эту суровую мужественность и массивность. Каких-нибудь дельфинов у ног, тритонов и гиппокампов. А лучше нимф с большими бедрами, что понравятся торговцам. Ведь девицы эти намного благосклонней к людям, чем их капризный хозяин.