Темная цель

– Потому-то храм нимф у входа гораздо популярней, – сказал Виал.

Его спутники синхронно кивнули. Тот храм и ярче, и добрее, потому у него толпился всевозможный люд, несущий дары.

Чужестранцы поспешили убраться прочь от скульптуры и паломников, что одаривали их ненавидящими взглядами. В смехе гирцийцев местным чудилось нечто страшное, что указывало на их превосходство и благоденствие.

Религия данаев переживала упадок; ручеек паломников иссякал, а значит, уходили денежки. Храм держался и будет держаться, пока является главной религией государства. Но стоит гирцийцам прийти сюда навсегда, как прошлый хозяин будет выброшен в море, а его лицо заменено на лик счастливого и удачливого принцепса.

С северной стороны храма не было никаких строений. Статуя бога смотрела на залив и открытую площадь. Горожане собирались здесь в дни празднеств, затем переходили к восточной стороне храма, его фасаду, где совершались священнодействия.

Виал знал об этих мистериях только по слухам, ведь чужестранцев изгоняли из города в дни празднеств.

На северо-востоке от храма располагалась священная роща, где находился тот самый источник. Женщинам туда вход запрещен, не делалось исключений ни для кого. Зато у рощи располагались небольшие палатки, где продавали всевозможные безделицы и вотивные предметы.

Хенельга отпустила мужчин в рощу, решив пройтись вдоль палаток. Их было так много, что осмотр всех занял бы день. И пусть в них торговали схожими предметами, поглазеть все же было на что.

Местные ларечники не воротили нос от женщины, что готова платить за барахло серебром и бронзой.

Торговали керамикой, моделями судов и морских тварей, что приносили в дар храму. Хенельга купила модель небольшого судна, похожего на тот, на котором ходил Виал. Почему-то она отказалась от покупки модели длинного корабля, напоминающего Таск Арса. Ведь это не их судно, пусть навклер сам договаривается с местными богами.

Торговали тут и украшениями: золотыми, серебряными, медными. Изящные побрякушки, но слишком дорогие. Хенельга купила Эгрегию браслет с волчьими головами, а Виалу древнюю с виду монету.

Как утверждал торговец, эта монета была спасена из пожарища некоего города, славного и богатого. Что это за город женщина не знала, но сделала вид, что поняла торговца. Монета и правда выглядела слегка оплавленной и смятой.

Подарки со смыслом, что может быть лучше.

Керамики в палатках было еще больше: целые посудные наборы, которыми можно украсить любой пиршественный зал. Но тащить все эти хрупкие предметы по морям? Хенельга сомневалась, что тяжелые изделия удастся довезти до Циралиса в целости. К тому же неизвестно, что задумал Виал, и как быстро они вернутся домой. А лишний груз будет мешать.

Из керамики Хенельга купила небольшой рог – с палец размером. Изящную штучку можно подарить нимфам, чтобы они приглядели за тремя путешественниками.

Нашелся подарок и для Мефона. Керамическая рыбка так походила на карпа из циралиского храма, что даже дрожь брала. Хенельга с легкостью расплатилась тремя монетами за этот небольшой предмет. Тщательно завернув его в тряпицу, она решила подарить его морю, как только будет возможность.

А в это время Эгрегий и Виал влились в толпу паломников, что решили посетить священную рощу. Не сговариваясь, чужестранцы решили не соревноваться в остроумии, чтобы не поколотили местные. Натянув дурковатое выражение на лица, гирцийцы влились в поток паломников. И выглядели как свои в толпе.

Чахлые деревца только снаружи казались интересными. За стенами огороженного места хвойные выглядели дряхлыми, готовыми сломаться под собственным весом. Деревья, как и почитание Энносигея, доживали свои дни. Слой опавшей хвои покрывал землю, тут больше ничего не росло. Зато и ветер задерживался, шумел в кронах.

Скрипы раздавались со всех сторон, напоминая о шуме ветра в снастях. Так же скрипит мачта, дышит палуба корабля. Да только там это живые скрипы, словно хруст в молодых костях. А здесь же дряхлый, сухой стук напоминал о старухах, что перебирают гадальные кости в грязном мешке.

Но паломников это не останавливало. Мужчины располагались под сенью деревьев, устраивали посиделки, поливали землю вокруг вином и медом. К суховатому запаху сосен добавлялся кислый душок вина.

Местами стояли жаровни, на которых возжигали благовония. Вся роща провоняла драгоценными травами и специями, привезенными с востока из далеких и неизвестных земель.

Священный источник располагался в сердце рощицы. Вода текла из расколотого камня, словно раненного молнией. Черный камень не походил на тот, из которого состоял весь склон.

В этом месте уже не хотелось шутить о могуществе бога. Ведь тот храм, та скульптура были сотворены людьми. А черный расколотый камень – вот оно творение бога.

Источник из расщелины бил соленый. Ведь божество этих мест покровительствует морям, какая еще вода тут могла быть?!

Виал и Эгрегий замерли в почтительном молчании, как и сотни паломников вокруг. К счастью, жрецы и городские власти не стали украшать источник. Тут не было скульптур, бассейнов, куда стекала вода. Только естественное углубление в земле, где собиралась соленая влага из источника. Ручей уходил на север, откуда сливался по склону до реки. Земля вдоль русла поросла колючим кустарником, стелящимся по земле. Для послушников была и наказанием, и наградой обязанность очищать русло от опавшей листвы и наносов.

Струйка в расщелине била небольшая, словно кровь из поверхностной ранки. Даже с расстояния пахло горечью морской воды. Чудо, что на вершине холма был такой источник, не возникало сомнений в достоверности легенд об источнике.

– Прямо как там, – прошептал Эгрегий, вспомнив об источнике в развалинах циклопов.

– По легенде Хозяин этих земель поднялся на холм, ударил трезубцем в камень, отчего он опалился, как ты видишь, от удара из земли забил источник. Так Сотрясатель заявил свои права на все эти земли, ни один бог не посмел оспорить.

– Даже наш?

– Наш покровитель был далеко от этих мест, а для местных он молодой, даже варварский бог. Бог чужестранец, но лично я думаю, что он древнее и могущественнее.

Виал говорил с уверенностью, которую сам от себя не ожидал услышать. Оказавшись в священном месте, во владениях враждебного бога, торговец понял, на кого может положиться.

– Я рад, что у нас такой покровитель, – кивнул Эгрегий.

Им двоим была известна правда, о которой не слыхивали местные. Не было легенд о Мефоне, не говорили о его трех братьях. Народ, что ему поклонялся, сгинул, но бог пережил это и нашел себе новых почитателей. А это что-то да значит.

Смог бы Сотрясатель пережить гибель Виорента и собственное забвение. Уже сейчас бедные горожане скорее глядят на восток, откуда повеяло своеобразным мистицизмом, чем на покровителя предков.

Но чужестранцы не собирались непочтительно относиться к Сотрясателю земель. Виал и Эгрегий заняли очередь к источнику, приготовили чистые фляги. Добравшись до воды, они наполнили фляги и поспешили отойти в сторону, чтобы не мешать другим паломникам.

– Ну, что теперь? – спросил Эгрегий.

Он с сомнением смотрел на горлышко своей фляги.

– Глоток, почтим Сотрясателя в его доме, а остальное подарим морю.

Так и поступили.

Вода из источника оказалась не такой соленой, но все же горьковата.

Древняя роща, старый источник – все это служило началом легенд, ставших фундаментом Виорента. Только для приезжих гирцийцев эти легенды ничего не значили. Вид величественного храма, гигантской статуи их скорее рассмешил, чем заставил проникнуться богобоязненными чувствами.

Теперь старый источник, испив из которого люди прикоснулись к прошлому, но не почувствовали ничего, кроме горечи.