Вечный попадос 2

Глава 24. Бафанутые охотники

Отсек, в котором окопались Эбонитовые, самый большой из тех, которые я до сих пор видел. Здесь даже противоположную стену не увидишь. Но скорее всего лишь потому, что он заставлен сверху донизу. Похоже, когда-то он был складом для специфического оборудования — того, для которого места нигде больше не нашлось. В глаза бросаются знакомые детали — составные части роботов, здорово напоминающих Изгака. Подозреваю, что остальные детали тоже когда-то использовали для роботостроения.

«И это повытаскивали, — внезапно произносит Найт осуждающим тоном. — На всё готовы, лишь бы новым хозяевам приглянуться.

«Можно подумать, ты другой, дедуля, — непривычно ядовито фыркает Аки. — Такой же паразит, как и твои приятели».

«От паразита слышу», — бурчит Найт.

Бо почему-то благоразумно молчит. Подозрительно. Хотя ничего против не имею — мне сейчас лучше на их болтовню не отвлекаться.

Общение Эбонитовых между тем продолжается.

— Да ладно тебе, Щука, — веселится Жёваный Крот. — Не так уж они и топали. Это просто ты кое-кого дожидаться не могла.

— Ой, лучше заткнись…

Среди роботизированного хлама никого из их команды, кстати, не видно. Зато им отлично видно нас! И хорошо, что желание потрепаться оказалось сильнее желания нас прикончить.

Не сговариваясь, дружно ныряем вправо — в проход между стеной и каким-то высоченным оборудованием. Кажется, предыдущие владельцы станции не просто складывали тут запасные части, но и собирали этих самых роботов целиком.

Вот только не забредём ли мы этой дорогой в тупик?

Нет, — приходит мгновенный ответ от Аки. Не словами — ощущениями. Зрение тут же переключается в боевой режим. И я вижу — как на ладони вижу! — систему ходов, проложенных среди непонятного оборудования и хлама, будто это не отсек космической станции, а мышиная нора. Вижу и наших соперников, точнее, их отливающие красным полупрозрачные силуэты с более яркими точками в области голов и энергоядер. Это Аки по своему обыкновению подсвечивает уязвимости.

Ближе всех к двери засела Щука. Вместо памятного почти-джедайского меча сжимает в руках какую-то компактную пушку. Оно и понятно: размахивать длиннющей орясиной посреди космической свалки — идея такая себе. Лучевой меч, конечно, вряд ли застрянет в хламе, но схлопотать по темечку отпиленным куском какой-нибудь железки вполне возможно.

Удивительно, но вместо того, чтобы поспешить атаковать нас, Щука аккуратно отходит.

— Три артефакта в центре помещения, — шёпотом сообщает Куджо. Я уже и сам догадался, что в центре что-то есть, потому что Жёваный Крот суетится там как привязанный. И Щука, видимо, направляется туда же.

Вопрос: почему артефакты до сих пор не в их хранилище? То ли приманивают побольше народу, то ли просто не могут забрать. И второй вариант кажется мне более правдоподобным, ведь Крот явно перетаскивает какое-то барахло с места на место. Сейчас разберёт завал — и плакали наши артефакты!

Они, конечно, первыми нашли, но артефакты всё равно наши!

А вот Йогурт Бездатый, в отличие от своих приятелей, обнаруживается…

— Куджо, справа!

Девушка резко оборачивается — и ровно в этот момент чëрный киборг выворачивает из-за угла с длинным, напоминающим армейский, ножом наперевес. Только лезвие неестественно светится красным. Вот уж не думал, что в Симулякре есть и такое оружие!

Йогурт явно не ожидал, что его поймают с поличным. Светящиеся алым глаза расширяются, а на бесстрастной физиономии проскальзывает тень замешательства. В следующий миг эта самая физиономия получает щедрый залп из Любимки, чёрный корпус — пару бронебойных лично от Бо, а затем и то, и другое — несколько добивающих от подоспевшего Папки.

Незадачливый Йогурт-ножеман растекается чëрной лужицей по полу. На точку воскрешения он отправится не может, ведь остальные его товарищи пока в строю. Ничего, это ненадолго.

— Ой! — Куджо вдруг пугается и трогает поверженного киборга за плечо. — Прости! Я не хотела… Тебе не больно?

— Ну что ты, — насмешничает Папка. — Ему приятно. Смотри, какой довольный.

Йогурт и в самом деле огорчëнным не выглядит.

— Уровень маскировки… — задумчиво бормочет он. — Коэффициент защиты… Вооружение…

Ого, использует вынужденный простой для анализа и планирования! Моë уважение… Главное, чтобы соратники не прибежали его поднимать.

Но пока не похоже. Крот по-прежнему разбирает завал, разве что заметно ускорился. А ещё к нему присоединилась и Щука. По всему видно, что хотят сперва до артефактов добраться, а после — заняться нами. Даже не надейтесь, ребятки!

— Куджо, ты в резерве, — командую я. Девушка сердито вскидывается, но я пресекаю её возражения движением руки. — Если нас положат, у тебя больше шансов нас поднять. Камуфляж-то ещё работает?

Девушка неохотно кивает.

— Заодно приглядишь, чтобы Йогурт отсюда никуда не делся. Не хочется на него снова патроны переводить.

— А что, у вас их уже не хватает? — мигом откликается валяющийся на полу киборг. — Мне для статистики…

— Ага, не хватает, — соглашаюсь я. — Мозгов тем, кто не догадался, что «мертвецов» нужно не только обездвижить, но и заткнуть.

Чёрный киборг хмыкает, но послушно замолкает.

Куджо набрасывает камуфляж, становясь невидимой. А мы с Папкой отправляемся в путь по узкому проходу. Против обыкновения, сегодня иду первым. Мы возвращаемся ко входу и углубляемся в недра отсека с другой стороны. Стоит нам приблизиться к позиции, которую раньше занимала Щука, как я останавливаюсь и оборачиваюсь к напарнику.

— А теперь обсудим наши планы ещё раз, — шепчу я. — Куджо, ты здесь?

— А то! — ухмыляется пустота позади киборга.

На разговор нам хватает одной минуты, и мы продолжаем путь, заметно ускорившись. И успеваем вовремя.

Центральная часть отсека, в противовес периметру, от хлама вполне свободна. Вся — за исключением самого центра, где возвышается гора, сложенная из коробок и особенно здоровенных деталей. Разбирать её — задача неблагодарная, потому что держится всё это кое-как, буквально на честном слове. А где-то внизу сумрачный гений мастеров Симулякра расположил артефакты, которые каждую секунду рискуют быть расплющенными или заваленными ещё чуднее.

Даже не представляю, как с этой кучей справился Крот. У него точно чёрный пояс по дженге.

— Ага, вон где эти клятые артефакты! — радостно приговаривает закопавшийся в хлам Крот за секунду до того, как мы с Папкой выпрыгиваем на открытое пространство. Щука будто только нас и ждала — молча встречает с мечом наперевес. Видно, огнестрел ей не по душе: чуть стало больше места, так сразу от него отказалась.

Девушка походя отбивает выпущенные мной пули, явно примериваясь к Папке. Тот бой не принимает: подныривает под клинок и рвётся в сторону Крота, который уже тянет загребущие ручонки к заветным артефактам.

Знаю, что Папка будет всеми силами теснить противника в сторону, но любоваться их эпической битвой некогда. Потому что обозлённая Щука налетает на меня. Да так быстро, что успеваю только подставить под рубящий удар пистолеты.

Тупое решение, да. Ну а что мне, руками эту оглоблю ловить прикажете?!

Но пистолеты оказываются крепкими орешками. Корпус выдерживает, а под стволами вырастают знакомые полупрозрачные клинки — голубой и лиловый. Длинные, заразы!

Вот теперь мы со Щукой на равных.

Были бы, если б у меня не осталось патронов, как на отборочных.

— Как всегда полон сюрпризов, Блэт, — сарказмирует Щука, атакуя снова.

— Это ты меня ещё в постели не видела, — ляпаю я, пытаясь не словить удар лицом. Эх, знал бы, что так будет, учился бы фехтованию!

Девушка на миг удивлённо замирает, затем заливисто хохочет, не забывая, впрочем, ковырять мою хлипкую оборону своей гигантской зубочисткой.

— Да ближе вы, мать вашу! — вдруг раздаётся в ушах громкий рык Куджо. Ух ты, не знал, что она так умеет. Всё-таки кошки удивительны…

Повинуясь команде, мы с Папкой оставляем недоумённых противников в тылу и шустро подгребаем к недовыкопанным артефактам.

<Скорость перемещения и атаки повышена>

<Одиночные удары теперь с вероятностью 50% наносят урон по площади>

<Анимация атаки «Любовная лихорадка» активирована>

— Они их спёрли, Лен! — громко удивляется Крот. — А Йог говорил, что их тут двое будет. Его тоже провели, поганцы…

Щука Лена свирепо рычит, размахивая мечом с удвоенной яростью. Но дорваться до нас и покарать не успевает — её встречает невидимый Любимка. И в этот раз Куджо совершенно безжалостна. Разобраться с оставшимся Кротом — дело техники. Он толком и не сопротивляется даже, просто угорает.

Так что команда Эбонитовых в полном составе отправляется на точку перерождения, оставляя поле боя за нами. Зрение моё возвращается в норму, так что теперь наконец-то можно обсудить наболевшее.

— И почему же все усиления тут настолько бесполезные? — возмущается Куджо, потрясая пушистым хвостом. Тому такое обращение не нравится — он дёргается, пытаясь вывернуться из цепкого захвата.

— Почему «все»? — поддразнивает Папка. — «Любовная лихорадка» — очень даже ничего. Неужто тебе не интересно посмотреть на это чудо природы?

— Как-нибудь обойдусь, — бурчит девушка.

А вот мне становится совсем не до болтовни: общежитие, в которое с некоторых пор превратилась моя голова, ходуном ходит от ругани. Аки и Найт опять сцепились не на шутку. Из потока взаимных претензий и оскорблений понимаю, что воин каким-то образом собирался помешать Аки переключить моё зрение на боевой режим. Бо вступилась за сестру, и теперь сидит в некоей «ментальной ловушке», оставив свой пистолет без присмотра. Точнее — на попечении Аки.

С некоторым содроганием вспоминаю, как спокойно пользовался своим оружием, даже не подозревая о такой подлянке.

— Слушай, Найт, — пытаюсь вклиниться между спорщиками, — Эй, Аки! — бесполезно, они ещё громче вопят.

— А НУ ЖИВО ЗАТКНУЛИСЬ! ОБА!

Теперь назойливые голоса в моей голове наконец-то затихают. Как и упражнявшиеся в остроумии Куджо с Папкой, про которых я умудрился позабыть.

— Джеймс, ты в порядке? — интересуется девушка, встревоженно на меня глядя.

— Это не вам! — невпопад отвечаю я и отхожу в сторону, чтобы спокойно разобраться с психованным воителем.

— С чего это ты решил, Найт, — тихо, но внушительно произношу я, — что имеешь право лезть в мою жизнь и наводить в ней свои порядки?

«С чего это ты решил, Олег, — ответствует тот не менее внушительно, — что поступаешь правильно, доверяя свою жизнь непонятно кому?»

— С того, Найт, что это моя жизнь. «Моя» — значит, принадлежит мне. И только мне, Найт! Ты максимум можешь мне что-то посоветовать, а я уже решу, прислушиваться к тебе или нет.

«Твоё своеволие приведёт тебя к краху», — горько пророчествует Найт.

— Моё своеволие — это то, что делает меня человеком, — объясняю терпеливо. — Свобода действий, слов, выбора — я не я без всего этого. И если в результате я зайду куда-то не туда, то и выбираться буду своими силами. Любые решения, неудачи и победы в жизни — мои и только мои. На меньшее я не согласен.