Колыбельная для бронехода

* * *

Аккурат в обед появились тревожные новости: Саламанка перешел к активным действиям.

Началось все с облавы, под которую попал засадной пикет. Бойцы ПЛА своевременно заметили противника и сумели уйти через джунгли пешком, врагу достался только их автомобиль и оборудование, включая заложенные у дороги мины. Командир группы сообщил, среди прочего, о бронеходе с бортовым номером «ноль-один».

Не прошло и часа, как под аналогичную облаву попал второй пикет, находящийся в сотне километров от первого. Второй группой руководила «Черная Пантера», так что последствия были тяжелее: два повстанца погибли. Правда, командир сумел частично отыграться: успешный подрыв мины повредил один из бронеходов. Правда, повреждения были незначительными: нам передали снимок из города, через который возвращалась группа «Черной Пантеры», на котором был запечатлен потрепанный бронеход. Густаво по нему оценил повреждения в три-четыре дня ремонта плюс кое-какие дефицитные запчасти. Негусто за двух бойцов, но лучше, чем совсем всухую.

У нас по этому поводу состоялся совет.

— Клин клином вышибают, — сказал я. — Раз Саламанка решил перейти в наступление, то почему бы нам не ответить ему тем же?

— При соотношении примерно один к восьми наступать сложно, — возразила Карла.

Я ухмыльнулся.

— А мы не скажем Саламанке об этой сложности. Вкратце, идея в том, чтобы несколько боевых групп обстреляли силы ССОНЭ примерно в одно и то же время. Блокпосты, караваны, оборонительные периметры у шахт и так далее. Суть замысла в том, чтобы в штаб противника с короткими интервалами поступили сообщения о нападении из кучи мест одновременно. Причем обратите внимание, что я сказал «обстреляли», а не что-то еще. То есть, наши атакующие группы на самом деле не должны что-то захватывать или наносить противнику ущерб, а просто обстрелять, и сделать эти таким образом, чтобы это было без риска для них самих. Подготовить план отхода, все такое. Если противник не понесет никаких потерь — ерунда, не в том замысел. Важно, что условная стратегическая карта во вражеском штабе внезапно вспыхнет огоньками от края до края. Что Саламанке доложат о множественных атаках. Что командование противника будет думать и гадать, в чем наш замысел и куда пойдет настоящая атака. Что будет поднят по тревоге крайней степени весь личный состав правительственных войск. И сделать все это нужно ночью, конечно же, чтобы находящиеся дома военные вскакивали, словно ошпаренные, и мчались на пункты сбора под слезы перепуганных жен и детей.

— Хм… Не совсем понятно, что мы тут выиграем, кроме испуга врага, — заметил Хуан.

Тут сразу же вклинился Кастильо.

— Ну, как минимум в моральном отношении выиграем. Все население заметит обострение борьбы, ССОНЭ напрягутся, а мы продемонстрируем способность нападать сразу везде и перехватим инициативу. Возможно, даже где-то что-то захватим, если нащупаем у врага какую-то слабину. Я-то о таком давно подумывал, но раньше мы не могли вести операции разрозненными силами из-за бронеходов. Но теперь Саламанка не сможет провести контратаку без подготовки, потому что теперь и у нас есть бронеходчик, которого противник боится. Я так думаю, что потеря еще пары-тройки бронеходов и их пилотов будет для Саламанки смерти подобна, не в военном смысле, но в моральном, а потому его бронеходы побоятся пойти в контратаку, не зная, где именно находится наш собственный бронеход.

Я покачал головой.

— Думаю, ты недооцениваешь Саламанку. Он вполне может не бояться меня, разделив свои силы на две части, непобедимые для меня. Семь-восемь машин, включая старую гвардию, охраняют его дворец, пока еще семь-восемь под командованием «Пантеры» идут в контратаку. Именно поэтому я говорил именно «обстрелять». Ударные группы должны навести шороху, в первую очередь заботясь о своем выживании, и быстро отойти, не дав противнику шанса опомниться и перейти в контратаку. Идеальные цели для атаки те, у которых личный состав заведомо не сможет преследовать наших бойцов. Например, солдаты в оборонительном доте или другом укреплении, будучи обстрелянными, не смогут покинуть это самое укрепление, потому что потеряют свое преимущество и поставят под угрозу охраняемый объект. Тут сгодится даже просто обстрелять конвой из бронемашин, потому что солдаты не побегут в лес преследовать наших людей. Каждый командир и каждый сержант будет думать, что подвергается полномасштабной атаке и вопить в рацию, прося подмоги немедленно и побольше…

— И таких воплей в штаб понесется вагон и малая тележка с короткими интервалами, — подхватила Дани, — и у штабистов уйдет время, чтобы понять реальную картину. Их ждут очень неприятные несколько часов, пока они будут подозревать худший вариант из всех возможных. Черт возьми, мне нравится эта идея.

— Это еще не вся идея, — сказал я.

— Что еще?

— Я действительно буду сидеть где-то в засаде и ждать, чтобы ударная группа бронеходов куда-то выдвинулась на подмогу. Если они выдвинутся не туда, где я нахожусь — тогда я действительно иду развивать наступление. Именно поэтому важно, чтобы у всех ударных отрядов был план безопасного и быстрого отхода. И пусть бронеходы Саламанки прогуляются впустую, а я где-то наломаю дров. Вопрос только в правильном выборе места для атаки.

Вечером Густаво и два его помощника закончили возиться с плазменным резаком и сваркой и позвали меня осмотреть то, что у них получилось.

А получилась у них конструкция предельно простая и при этом настолько же предельно уродливая: они сварганили нечто, по габаритам похожее на гроб, неуклюжее и не эргономичное. С одного торца точит ствол пушки, с другого — приварена рукоятка со спуском от обычной «тринашки», которых у нас имеется в достатке после моего первого боя. Ну и пара рукояток для хвата левой рукой, одна снизу, другая сбоку.

Быстро осмотрев это произведение кустарного гения, я задал закономерный вопрос:

— Слушай, Густаво, а как тут перезаряжать?

— А никак, — отозвался инженер. — Тут, понимаешь, вариант, предназначенный для броневика, у него боепитание из автомата заряжания, беззвеньевое. Снаряды в автомат укладываются заряжающим, в бою пушка перезаряжается автоматом заряжания, пополнение снарядов возможно только вне боя. Ни о какой магазинной перезарядке нет и речи, поскольку магазин к такому калибру никакой заряжающий не сдюжит. И переделать в магазинное боепитание не получится, потому что автоматика орудия работает от электропривода, и там наворочено так, что ой-ой-ой. То есть, если б я был в своей мастерской в столице и со своей командой инженеров — у меня получилось бы, но все равно не быстро. Тут у меня ни цеха, ни инженеров. Потому вот тут сбоку есть люк, через который заряжающий сможет дозарядить автомат подачи вне боя… теоретически.

— Теоретически? — переспросил я, предчувствуя подвох.

— Ага. Потому что на практике автомат вмещает двадцать восемь снарядов, а боекомплект «Пумы» — сто двадцать выстрелов, из которых несколько было потрачено. Бронебойно-подкалиберные, бронебойно-зажигательные — по тридцать, фугасно-осколочные — шестьдесят. Ну а ты только первыми стреляешь, так что в твоем распоряжении тютелька в тютельку двадцать восемь снарядов. Один полный боекомплект, и дозарядить попросту нечем.

— Ну ладно, двадцать восемь подкалиберных «ломиков» мне на один бой должно хватить. Ты еще не испытывал?

— Еще нет, но так как в конструкцию изменений не вносилось, то должно все работать. Мы просто упаковали пушку в этот вот «кожух» и смонтировали внутри систему электропитания. Электропитание как раз проверено, Сабрина три часа кряду сидела и клацала — ни единого сбоя в подаче напряжения на электроспуск и автоматику. Так что нам осталось только испытать.

— И пристрелять.

Густаво неопределенно пожал плечами:

— А вот это вряд ли. Прицельные приспособления настроены идеально, «мягкая пристрелка». Я просто сделал в ствол «патрон» с лазерной указкой, под ствол смонтировал вторую, а затем крутил подстроечные болты до тех пор, пока точки обоих лазеров на пятьдесят метров легли строго на том же расстоянии друг от друга, на котором находятся оси указок. Идеальная соосность. Потом так же крутил винты целика и мушки, пока ось прицеливания не стала строго соосной лазерам. Осталось сделать несколько пробных выстрелов и проверить, не попустились ли винты. Сейчас они закреплены термокомпаундом, как только ты проверишь — я их запаяю намертво «холодной сваркой».

Я проследил, как именно Густаво и его помощники заполняют автомат бронебойно-зажигательными и готовят систему к стрельбе, затем залез в кабину и запустил системы «Мародера» в состояние готовности.

Тут появился Кастильо, а с ним еще куча любопытных.

— Антон, вокруг лагеря посторонних нет? — спросил я.

— Можешь палить, у нас пикеты и камеры на много километров вокруг. Мы сами на стрельбище немало постреляли, когда готовились.

— Ага, сравнил свой автомат с моим, — усмехнулся я.

— Один хрен до ближайшего шоссе тридцать километров, проселочных дорог нет. Мы по факту за пределами обжитой территории, пусть всего на пару десятков километров.

На стрельбище, куда забрело почти все население лагеря, я немного приноровился управляться с новой моделью оружия, прочувствовал, где у нее центр тяжести, проверил, не цепляет ли угловатый корпус «гроба» за выступающие элементы корпуса «Мародера» — вроде все путем. Да, эргономика хромает, да, штука слишком громоздкая по сравнению с лучшими — да и с худшими тоже — моделями современных стволов для бронеходов. Но если все пойдет хорошо — мне этот «гроб» только на один бой и нужен, дальше я разживусь теми стволами, что сейчас Саламанка дал своим бронеходчикам. Ну и за спиной в держателе запасные укороченные «тринашки» на крайний случай. Эх, жаль, нет пробойника…

Мишенью мне послужил корпус ржавого трехосного грузовичка, на котором и раньше немало так поупражнялись в стрельбе. Я сделал несколько выстрелов прицельно — все попадания куда целился. Оружие подкидывает, но не сильно, привык с первых же выстрелов, я и с более норовистыми стволами накоротке. Затем от пояса «отработал» быстрой серией, выбив из корпуса движок, еще несколько раз всандалил в то, что от этого двигателя осталось, а последними выстрелами отстрелил все три колеса с ближнего борта.

В принципе, ничего так ствол. Мушка и целик по форме скопированы с нормального оружия, Густаво не стал пороть отсебятину. Целиться легко, сложнее только делать быстрые серии прицельных выстрелов, но это если стрелять на большие дистанции. Если до полусотни метров — то все просто, лазерная указка мощная, пятно от луча очень хорошо видно.

Моя стрельба вызвала у зрителей заметное одобрение: шутка ли, так быстро и точно из такого-то калибра. Я-то и из «пятидесятки» выдам в два раза лучший результат — но из нормальной «пятидесятки», созданной отличными оружейниками. Только эти люди, никогда не выбиравшиеся из своей Жопы Орла, сроду не видали нормального бронеходчика, им не с чем сравнивать. Попадаю в грузовик из пушки — я крут. А то, что это сравнимо со стрельбой нормального бронеходчика из хорошего ствола, им невдомек.