Ступень вторая

Глава 22

Глазьев с Аней уехали, а ко мне подошел Олег.

— Ярослав, я ничего не понял. Мы вот просто так отдаем ценного специалиста? Даже не пытаясь что-то с этого поиметь?

— Олег, как ты можешь? — возмутилась мама. — Они же любят друг друга!

— Что-то я не замечал, что они друг друга любили, когда Ярослав отбивал Ермолину от Мальцевых, — жестко возразил Олег. — А ведь наверняка этот Роман мог договориться кулуарно, сделать какие-то уступки, если ему так дорога девушка. А сейчас, когда мы, заметь, именно мы, Елисеевы, сняли с Ермолиной все ограничители, Глазьев внезапно вспомнил, что у него с Аней любовь. А у нас — планы, которые теперь идут коту под хвост!

Я чуть не расхохотался, когда услышал, как Румянцев говорит: «Мы, Елисеевы». Вот у него точно была и гордость за принадлежность к нашему клану, и амбициозные планы. При этом он оставался порядочным человеком: другой не стал бы возиться с подростком на дороге — либо бросил там, где встретил, либо довез до полиции и посчитал, что на этом его роль закончена. А он беспокоился не только тогда, но и потом. Правда, потом часть беспокойства уже точно относилась только к маме.

— Олежек, нам хватит того, что у нас есть, — твердо сказала мама. — А то я могу решить, что ты со мной ради денег.

Олег растерялся. Пришлось прийти ему на помощь.

— Мам, что за ерунду ты несешь? Олег за тобой начал ухаживать куда раньше, чем у нас появились какие-то деньги. А уж помогал столько, что тебе его в меркантильности обвинять просто неприлично. Сейчас ты обвиняешь его ради того, кто, по сути, нас предал.

— Предал? — растерялась мама.

— Ну да, Аня интересна Глазьевым, как носитель знаний, которые мне передал волхв. За них она хочет в перспективе стать женой главы клана.

— Боже мой, — мама как стояла, так и села, прикрыв рот рукой. — Ярослав, что ты говоришь, Аня не такая.

— Аня именно такая, — отрезал я. — Сам бы не поверил, но разговор ее и Глазьева слышал. Разговор из тех, что не для посторонних.

— Ты подслушивал? — возмутилась мама. — Воспитанные люди так себя не ведут.

— Конечно, — ехидно сказал Олег, — воспитанные люди позволяют себя обманывать и грабить. Пойми наконец, Вера, твой сын — глава клана, а им приходится использовать разные методы. Более того, уверен, что твой сын не сам подслушивал, а ему предоставили запись. Это работа службы безопасности.

Мы с Серым переглянулись, смех удержали оба. Олег же повернулся ко мне и буркнул:

— Но вообще о таких поворотах нужно предупреждать всех заинтересованных лиц.

— Для тебя ничего не поменяется.

— Не поменяется, как же. Мы перестаем оказывать эксклюзивные целительские услуги. Здесь дело не в деньгах, в престиже.

— Олег, мы же их не оказывали, — напомнила мама.

— Но собирались, — с нажимом сказал Олег. — А сейчас из эксклюзива у нас только стоматология.

— Не все так страшно, как тебе кажется, — я отвел отчима в сторону, чтобы мама не слышала, и сказал: — Для тебя ничего не изменится. Переходит Аня, но не ее знания. Ее знания теперь у Тимофея. То есть вместо одного целителя у тебя будет другой. Но в другом клане ничего такого не будет.

— Да ты чертов гений! — восхитился Олег. — Но разве так можно сделать?

— Выяснилось, что можно. С Тимофея я клятву верности взял, научен горьким опытом.

— И правильно. Нечего технологиями разбрасываться.

— Кстати, а давай-ка я с тебя тоже клятву возьму, — спохватился я. — Ты у нас ключевая фигура. Знаешь много… Твоя утеря точно будет невосполнимой.

— Ярослав, грубо, очень грубо льстишь, — усмехнулся он. — Но клятву принесу. Понимаю. Я не столько ключевая фигура, сколько муж матери, поэтому на тебя через меня появляются рычаги давления. Давай прямо сейчас это сделаем, чтобы не переживать ни мне, ни тебе.

Я кивнул, и мы перешли в их с мамой спальню — ближайшую свободную комнату. Клятву он принес, после чего я сказал:

— У меня к тебе просьба. Уведи маму. А то она может ляпнуть что-то не то, и наша тщательно спланированная операция развалится.

— Так-таки спланированная?

Я скромно пожал плечами, предоставляя ему полное право думать, что хочет. Решил же он, что Аня была на прослушке у Глаза? Пусть и дальше тренирует воображение. Конечно, он теперь под клятвой, сознательно передавать информацию не будет, но и случайно что-то сболтнуть можно в разговоре с теми же пациентами.

— И каков результат ожидаете? — заинтересовался Олег.

— Усиление нашего клана и ослабление Глазьевых.

— Врага наживаете.

— Давно нажили.

— И не поспоришь. Хорошо, мы с Верой сейчас уйдем.

Он целеустремленно направился к маме и что-то зашептал ей на ухо. Поначалу она сопротивлялась, но все неуверенней и неуверенней, наконец спросила уже у меня:

— Ярослав, ты не обидишься, если мы с Олегом сейчас уйдем?

— Что ты, мама, идите, конечно, куда вам нужно.

— Но такой серьезный вопрос решается…

— Со мной остается финансовый директор и начальник юридического отдела.

Мама с изрядным скепсисом посмотрела на Ивана, которого название должности необычайно вдохновило, но спорить не стала, собрались они с Олегом быстро и ушли. Я их проводил, вернулся, шикнул на духа, который пристроился над нашим юристом и только и ждал моей отмашки, чтобы продегустировать еще и его. Пришлось шугануть. Похоже, Бешеный был при жизни любителем выпивки, вот и выбрал радость, близкую к жизненной.

— Теперь перейдем к тебе, Ваня. Если ты планируешь с нами работать дальше, мне нужна от тебя клятва верности.

— Она сильно ограничивает, — заметил Иван. — Если мы по каким-то причинам не сработаемся, я буду обязан предупредить о такой клятве потенциального работодателя, после чего вероятность получения должности устремится к нулю.

— Можно подумать, к тебе очередь из работодателей выстраивается, — усмехнулся Серый. — Нет, Вань, Ярослав прав, собираешься с нами работать — давай клятву. У нас уже недетские игры пошли. Но с недетскими зарплатами.

Я сделал себе заметку выяснить, почему Серый одновременно уверен в профессиональной состоятельности нашего юриста (которую, кстати, тот уже доказал) и в том, что тому работу найти будет нелегко.

— Я подумаю, — важно сказал Иван. — Но если вы мне пообещаете место начальника юридического отдела, которое вы почти дали, то размышления скорее пойдут в сторону согласия.

— Я поэтому и требую клятву: все, кто стоит на ключевых должностях, должны ее дать, — ответил я. — У нас юридический отдел покаиз одного тебя, но если кто придет, будет в твоем подчинении. При условии клятвы, разумеется.

Иван явно собирался спросить еще что-то, но тут ожил мой телефон. Почему-то я решил, что это Глазьев или Аня. Но нет, неожиданно это оказался Мальцев.

— Ярослав, я вот в толк не возьму, — сказал он безо всяких предисловий. — С чего ты на меня рассчитываешь? Я разве дал тебе понять, что собираюсь мстить дальше?

Признаться, его вопрос поставил меня в тупик.

— Вы сейчас о чем, Игнат Мефодьевич? — уточнил я.

— О тех деньгах, что ты собираешься получить после смерти Ермолиной. Я тебе прямо скажу, нехорошо это. Мы официально отказались от претензий к Ермолиной, а неофициально не вижу смысла ссориться с Глазьевыми. У нас пока нейтралитет.

Я прикинул, откуда он мог узнать, и решил, что если бы слив был с нашей стороны, то Мальцев бы позвонил раньше.

— Такой уж нейтралитет, если вы в курсе беседы между главой клана и его наследником?

— Не уходи от ответа на мой вопрос! — рявкнул он. — С чего ты взял, сопляк, что я позволю себя использовать?

Голос Мальцева дрожал от гнева, а в его окружении уже наверняка не было ничего целого, поэтому я не стал акцентировать его внимание на том, что называть главу клана «сопляк», по меньшей мере, недальновидно. И вопрос с нейтралитетом тоже вставал: только недавно это слово по отношению ко мне использовал Глазьев, и вот оно уже звучит из уст Мальцева.

— И мысли не было, Игнат Мефодьевич, — ответил я. — Был уверен, что мы тогда этот вопрос с вами закрыли окончательно. В моем клане Ермолина или не в моем — значения не имеет. Честно говоря, внося этот пункт, я думал совсем не о вас.

— А о чем же ты думал? — заметно успокаиваясь, спросил Мальцев.

— Не уверен, что стоит вам об этом сообщать, если вы на прямой связи с Глазьевыми, — честно ответил я. — Вы сами недавно сказали, что мы с вами не друзья и не партнеры, а с Глазевыми у вас целый нейтралитет.

Неожиданно он закхекал в трубку, и я не сразу понял, что он смеется, а не кашляет. Но когда понял, тоже промолчал, дав ему возможность успокоиться.

— С тобой у меня тоже нейтралитет, Ярослав, — отсмеявшись-откашлявшись, сообщил он, и не подумав отрицать, что имел с Глазьевыми беседу. — Но ты прав: не стоит всем раскрывать свои планы. Ладно, поживем-посмотрим, что ты там придумал. Не разочаруй меня.

Он разорвал соединения без прощальных слов.

— Глазьевы поинтересовались у Мальцева, станет ли он убивать Ермолину, если она выйдет из нашего клана, — сообщил я уставившемуся на меня Серому, на лице которого крупными буквами было написано: «Что происходит?» — То есть это я так предполагаю, прямо сказано не было. Но Мальцев знатно разозлился.

— Что, даже не предложил разделить деньги? — неожиданно расхохотался Серый.

— Не. Решил, что его используют.

— Это хорошо, — подал голос Иван.

— Что Мальцев разозлился? — удивился я.

— Что Глазьевы ему позвонили. Это значит, что они собираются подписать. Иначе бы не выясняли, осталось ли у него желание разобраться с Ермолиной.

Телефон опять ожил. В этот раз это действительно оказался Глазьев.

— Мы хотим внести в договор несколько правок, — явно сдерживая злость, сказал он. — Я сброшу файл, просмотрите. Если вас все устроит, отец подпишет и поставит печать. Необходимости ехать к вам он не видит.

В его словах завуалировано прозвучало, что Глазьевы Елисеевых ровней не считают, но обижаться я не подумал. Я тоже не горел желанием завязывать знакомство с главой клана, у которого скоро на меня будет огромнейший зуб.

— Хорошо, — коротко ответил я.

Файл пришел почти тут же, и я сбросил его Ивану.

— Ага, перестраховываются, — заметил он, пробежавшись глазами по тексту. — Чтобы не платить при доказанном несчастном случае. Так, Ярослав, скажите честно, чего вы добиваетесь этими пунктами? Чтобы вам выплатили деньги?

— Во-первых, чтобы с Ермолиной ничего не сделали, когда поймут, что получили не совсем то, что собирались. А во-вторых, чтобы Глазьев на ней непременно женился. Остальное для меня неважно.

— Тогда мы с легкостью можем принять их правки, — решил Иван. — Но позвонишь примерно минут через двадцать-тридцать. Пусть считают, что мы яро обсуждаем их предложение и решаем, как быть.

— Чай попьем? — предложил Серый.

— Ага, организуй. Я пока к Тимофею схожу.

Там все было без изменений. Тимофей спал, Ден сидел рядом и бдел. Даже в телефон не уткнулся, как он обычно делал в любую свободную минуту.

— Ворочался, — отрапортовал он. — Я напоил, как ты сказал.

— Молодец.

Я проверил самочувствие Тимофея. Удивительно, но все было в норме. Думаю, я сам даже поить ничем не стал бы. Но посмотрим, что будет утром…