Ступень вторая

Визитер неприязненно зыркнул на Серого, но сказал почти вежливо:

— Я отдал распоряжение, должны перевести. Вы же понимаете, что это мелкие деньги? Я прямо сейчас позвоню и попрошу ускорить.

— Будьте любезны, — усмехнулся я. И мне, и ему было понятно, что ничего он переводить до недавнего времени не собирался, имея договоренность с Елисеевым, который по недоразумению оказался моим дедом, о том, что Глазьевы помогают моему родственнику заполучить мои деньги, а родственник списывает все долги клана Глазьевых перед кланом Елисеевых. Но тут уж фиг вам. — Проходите, Егор Дмитриевич. Если у вас есть новые предложения, я их выслушаю.

Хотел было добавить «с удовольствием», но не стал, потому что четко понял: никакого удовольствия общение с Глазьевыми мне не доставит. Ни со старшим, ни с младшим, ни с Аней, если ей удастся все-таки окрутить Романа.

Но моего предложения старшему Глазьеву оказалось достаточно, и он выдвинулся внутрь дома с видом человека, делающего мне одолжение. Полезное умение нужно озаботиться его тренировкой. У меня это даже лучше получится, потому что уже сейчас я могу смотреть на Глазьева свысока, а пару сантиметров в росте я еще прибавлю.

Прошли мы в то же помещение, где беседовали прошлый раз. Дверь в лабораторию я не закрыл, о чем сразу же пожалел: очень уж заинтересованно Глазьев вытянул шею в том направлении. Мое упущение исправил Серый: он не только выразительно закрыл дверь, но и встал перед ней.

— Итак, Егор Дмитриевич, о чем вы хотели со мной поговорить?

— Ярослав, с твоей стороны было очень некрасиво так поступить.

— Вы сейчас про что, Егор Дмитриевич? Про то, что я не захотел отдать деньги жадному родственнику? Или про то, что не стал подрываться вашими людьми? Или про то, что задержал ваших воров в своей квартире? Или про то, что напомнил, что деньги за последнее вы так и не перевели?

Он поморщился и достал телефон.

— Почему до сих пор Елисеевым не перевели деньги? Что значит какие? — он рявкнул, срываясь на своем бухгалтере, который наверняка ни сном, ни духом. — Уточните у Романа Егоровича счет и немедленно переведите деньги. Немедленно.

Он зло ткнул пальцем в экран, отключаясь от собеседника, и спросил:

— Надеюсь, с этим недоразумением мы разобрались?

Серый явно хотел ответить, что разберемся не раньше, чем деньги перейдут на наш счет, даже шаг от двери сделал, но я дал ему знак, чтобы молчал, и сказал гостю:

— Егор Дмитриевич, мы разберемся разом со всеми недоразумениями, если вы усвоите, что я не люблю, когда меня пытаются надуть и когда покушаются на моих близких людей. Если этого больше не будет, то у нашего клана к вашему претензий не останется.

Я чуть придавил голосом и с удивлением увидел, как с Глазьева слетает спесь и появляется страх. Впрочем, страх оказался не настолько велик, чтобы визитер не попытался побороться за свои деньги.

— Случившееся в салоне было лишним, — буркнул он.

— Я понятия не имею, что случилось в салоне, — с издевательской улыбкой ответил я. — Но я уже перечислял то, что было лишним в наших с вами отношениях. Повторять не буду.

— И все же, Ярослав Кириллович, давайте пересмотрим условия договора. Они, признаться, кабальные.

— Видите ли, Егор Дмитриевич, — задумчиво прищурился я, — если бы вы пришли сразу с таким предложением, возможно, я бы пошел вам навстречу, потому что в моих планах не было заводить врагов. Но вы сначала попытались меня обмануть затем убить меня и моих друзей, потом моих близких, а когда и это не получилось, решили лишить меня моих заработанных честным трудом денег. Сегодня первую половину дня я потратил на всякую ерунду. Я занятой человек, Егор Дмитриевич, и мое время стоит больших денег. Так что нет. Это моя компенсация за моральный и материальный вред. Но вы всегда можете сэкономить, женив сына на Ермолиной.

— Вы же понимаете, Ярослав Кириллович, что нашему клану этот брак невыгоден? — сквозь зубы спросил он.

— А как же любовь, Егор Дмитриевич? О которой мне Роман Егорович втирал?

— Издеваетесь?

— Есть немного. Но я согласен взять откупные не деньгами, а услугами. Подумайте, Егор Дмитриевич, чем ваш клан может быть полезен нашему, и тогда приходите с внятным предложением и без угроз. Возможно, тогда мы перепишем договор.

Взгляд Глазьева мне не понравился: оценивающе-испытующий. Похоже, он увидел в моих словах совсем не тот смысл, который я вкладывал. И сейчас он всерьез прикидывал, не будет ли дешевле отдать мне оговоренные миллионы или даже женить сына на Ермолиной.

Это отметил и Серый, который с подозрением спросил меня, сразу как Глазьев ушел:

— А на что ты собрался разменивать наши деньги?

— Пока не знаю, — ответил я. — Но особо обострять отношения с Глазьевыми не хочу, поэтому пусть думает, как выкрутиться.