Четвертое правило дворянина

* * *

Великое княжество Московское.

Москва.

Имение Игнатьевых.

Верховцев смотрел на откинувшегося в кресле Ворона и размышлял, по какому именно поводу он его пригласил в этот вечер к себе домой? На самом деле, ребус крайне сложный, так как поводов этих было хоть отбавляй.

Вот, например, узнал, что Владимир Михайлович маркиза прибил. Хотя, в тот момент, когда они разговаривали по телефону, Леониду Александровичу показалось, что он прекрасно знает о Теряеве.

Может быть, по новым каким-то вопросам — о компании «Ермолов и партнеры» вся Москва уже гудит. Да что там Москва, правильнее сказать вся Российская империя.

В конце концов, он перестал угадывать и просто решил ждать. Единственное, чего он опасался, так это того, что тема будет какая-нибудь крайне неприятная — уж больно хмурился Яков Дмитриевич, когда на него смотрел.

— Скажите, Леонид Александрович, — начал наконец разговор Ворон. — Вам знаком Лев Сергеевич Новиков?

Так вот оно что! Плохо дело, если Игнатьев решил побеседовать с ним насчет недавней поездки Соколова в Саратовское княжество. Неужели, Владимир там все-таки наследил?

Верховцев сделал над собой огромное усилие, чтобы никак не выдать своих переживаний по поводу вопроса Ворона.

— Прямо с ходу трудно сказать, — ответил он. — Хотя, погодите-ка... Мне кажется, что когда я работал в тайной канцелярии, где-то слышал эту фамилию. Он не из наших?

Ворон внимательно посмотрел в глаза собеседнику, но тот выдержал его мрачный взгляд.

— Совершенно верно, Леонид Алексадрович, он действительно из наших, — вздохнул глава тайной канцелярии. — И что-то мне подсказывает, что вам отлично об этом известно. Гораздо больше, чем вы хотите мне показать. Вы случайно не знаете, почему мне так кажется?

— Затрудняюсь с ответом, — соврал Верховцев и сделал вид, что смахивает с колена какую-то ворсинку.

— Неужели? В таком случае давайте я попробую вам помочь.

Игнатьев встал с кресла, взял один из стульев и поставил его напротив Леонида Александровича.

— Для начала скажу, что недавно Новиков был убит в Саратове. Если сказать точнее — его сожгли в собственном автомобиле. Услышьте меня, виконт — не взорвали, не подожгли автомобиль или что-то такое, а просто испепелили, — некоторое время Верховцев и Игнатьев смотрели друг другу в глаза, а затем Ворон продолжил. — Вы понимаете, к чему я веду?

— Не дурак, — ответил Леонид Александрович. — Вы намекаете, что там поработали магией?

— Не намекаю, а говорю прямо. Мы уверены, что там поработали магией.

— Яков Дмитриевич, мне отлично известно, что Соколов владеет Даром огня, вот только в Саратовском княжестве он не был. Не так давно он летал в Сочи смотреть гонку — это да, но не в Саратов.

— Я прекрасно знаю, что он летал в Сочи и даже знаю зачем — вся империя видела Василису Соловьеву в его жарких объятиях. Но я сейчас не об этом. У меня есть кое-какие факты, при сопоставлении которых появляются очень интересные вопросы. Господин Новиков вел дело против Софьи Николаевны Таганцевой. Она обвинялась в злоупотреблении... Впрочем это неважно, интересно другое. Таганцева была любовницей Соколова, когда парень обучался в Саратовской Академии Мироходцев.

Ворон посмотрел на Верховцева, вздохнул и продолжил.

— Я даже не спрашиваю вас известно вам об этом или нет. Думаю, что известно. Пока просто перечислим имеющиеся факты. Первое: у Соколова раньше были отношения с Таганцевой. Второе: Новиков вел дело против нее. Третье: теперь Новиков мертв, а все обвинения с нее сняты. При этом Льва Сергеевича испепелили огнем. Как вам это нравится?

— Действительно, странное стечение обстоятельств, — хмыкнул Леонид Александрович.

— И я так думаю, — усмехнулся Ворон и наклонился чуть вперед, практически заглянув Верховцеву в глаза. — Еще более странными обстоятельства становятся после того, как мы узнаем, что в тот вечер из Саратова в Москву был заказан частный вертолет. Пассажир, между прочим, очень похож на Владимира Михайловича, а вертолет заказывал некто Владыкин.

В комнате стало тихо. В том, что Яков Дмитриевич давно уже сделал свои выводы, Верховцев даже не сомневался. Какие именно выводы он сделал, тоже было вполне понятно — все достаточно прозрачно. Поэтому он просто ждал развития ситуации, ведь почему-то Ворон не стал сразу же предъявлять обвинения. Да и Соколова пока никто арестовывать не приехал.

— Как видите, оснований для того, чтобы дать ход делу, у меня хватает, вот только я не намерен этого делать. Во всяком случае, пока не намерен. И знаете почему?

Ворон встал со стула, медленно вернулся в свое любимое кресло, уютно устроился там и улыбнулся виконту.

— Дело в том, что господин Новиков был порядочной свиньей и мне об этом хорошо известно. Я не из тех, кто считает, что своих нужно защищать во чтобы то не стало.

Леонид Александрович еле сдержался, чтобы после этих слов не вздохнуть с облегчением.

— Ну и потом, прямых улик у жандармерии и в самом деле нет, а догадки, как известно, к делу не пришьешь. Действовать нахрапом они не решаются — Соколов дворянин, а потом он не тот, на кого можно давить без доказательств.

Игнатьев скрестил пальцы на груди и прищурился.

— Конечно, кое в чем мы могли бы им помочь, но не станем этого делать.

— Рад, что вы приняли такое решение, — сказал Верховцев. — Я уверен, что Владимир Михайлович здесь совершенно ни при чем, но лишние хлопоты сейчас пошли бы ему во вред. У него так много дел по службе...

— Вот и я так подумал, — хмыкнул Ворон. — Но насчет невиновности Соколова... Вы ему напомните лишний раз, что когда играешь в игры с огнем, то можно и обжечься. Пусть имеет это в виду.

— Обязательно, ваше сиятельство. Я передам ему ваши слова.

— Передайте, — Яков Дмитриевич потянулся в кресле, и у него что-то отчетливо хрустнуло в спине. — Проклятая спина! Супруга говорит нужно ходить в бассейн, а я все ленюсь... Скажите, виконт, как вам нравится плавание?

— Предпочитаю спортзал, — ответил Верховцев и одним глотком выпил свой кофе, который к этому времени стал совершенно холодным.