Предвестник (Всадник Апокалипсиса - 4)

Такие аргументы не парировались, и я мысленно помрачнел. А через мгновение увидел последнее «видео» этой сессии. В нем демонстрировалось будущее «После того, как…». Причем в одном из самых негативных сценариев. При этом одна половина картинки позволяла следить за метаниями группы растерянных одиночек, а вторая дышала уверенностью полутора десятков людей, действующих, как единый кулак.

Это меня добило. Вернее, мотивировало «натянуть» новую ипостась, как следует в ней «осмотреться» и шарахнуть по «Системе» концентрированной благодарностью. А после ее «исчезновения» вернуться в обычное состояние и отрешиться от окружающего мира до появления Линды и Кнопки…

…Картинка, демонстрирующая «коридор свободы воли» американки, был каким-то странным. Ее «нить», при впечатляющей толщине, была «не того цвета». Нет, какого-либо негатива этот фактор не нес. Просто ощущался немного болезненным, что ли? Но дергаться из-за этого явно не стоило — если та его часть, которая была «рядом», еще вызывала легкое неприятие, то дальше оттенок становился немного «здоровее». Зато аналогичная картинка у Ольги испортила настроение — «тросик» как бы не толще и прочнее Анькиного был тусклым и… хм… провисал. Причину отсутствия «натяжения» искать не требовалось, и я пообещал себе вернуть этому будущему цвет. Причем не когда-нибудь, а в ближайшее время. А для того, чтобы не оставить себе ни единого шанса сдать назад, сделал первый шаг. На пару мгновений накинув на себя вторую ипостась. Для храбрости или… безрассудства:

— Кнопка, дуй ко мне. Я уже забыл, когда мы нормально общались, и чувствую себя не в своей тарелке!

Мелкая, только-только скользнувшая в воду, не поверила своим ушам и развернулась ко мне. А когда увидела, что я сдвигаюсь на край ложа и призывно отвожу в сторону руку, засияла, как маленькое солнышко! Головы не потеряла — шла ко мне чуть ли не целую вечность и провожала испуганным взглядом чуть ли не каждую поднятую мини-волну. Зато после того, как легла на бок, пристроила голову на мое плечо и решилась положить ладошку на грудную мышцу, задохнулась от чистого, ничем не замутненного счастья.

— Я смотрю, девчонки уже обратили тебя в свою веру? — улыбнулся я, начав изучать ее лицо и ту часть тела, которую позволяло видеть наше взаимное положение.

Кстати, увиденное понравилось на самом деле: стараниями Таньки, Лерки и Линды мелкая поменяла прическу, привела в порядок брови и ногти, перестала экономить на косметике, питательных кремах и шмотье, забыла о таком понятии, как закрытый купальник, и чувствовала себя нормально даже в том «непотребстве», которое Голикова называла «семейным нарядом». Скажу больше, Кнопка привыкла ходить, развернув плечи, не опускала голову и взгляд в присутствии незнакомцев, научилась отвечать на шутки и иногда решалась продавливать свое мнение.

Последним мое внимание привлекли ровный светло-коричневый загар, покрывающий тело, и правая грудь в довольно смелом лифе, упиравшаяся мне в бок. На последнюю я и уставился. Точно зная, что Ольга смотрит на меня сквозь опущенные ресницы, и с замиранием ждет вердикта:

— Результаты, однозначно, заслуживают самого пристального внимания!

Румянец залил личико, ушки и шею практически мгновенно, и я легонечко прижал девушку к себе:

— Ты выглядишь достойно. Даже вот так, в бикини.

— Издеваешься? — жалобно спросила она.

— Нет… — без тени улыбки заявила Линда и начала ее грузить сразу на двух языках, периодически вворачивая в речь чем-то понравившиеся выражения: — Дэнни прав: если в первые дни после знакомства ты выглядела в нашей компании несколько чужеродно, то сейчас это ощущение сошло на нет. По большому счету, тебе не хватает только опыта общения с так называемой элитой и понимания одного маленького, но очень важного нюанса…

Кнопка приободрилась и с надеждой посмотрела на нее:

— Какого нюанса?

— В высшем обществе есть две категории людей. Одна, составляющая абсолютное большинство, неукоснительно следует писаным и неписаным правилам, строит из себя хранителей традиций, карает за любое инакомыслие и так далее. Но все это продиктовано банальным страхом совершить ошибку, в результате которой их самих вышибут из привычного круга общения. Второй категории плевать на все и вся: эти личности настолько самодостаточны и харизматичны, что создают эти самые правила даже самыми эксцентричными поступками. Оглянись вокруг — компания, в которую мы с тобой попали, как раз из вторых: этой otmorojennoi chetverke нет дела до каких-то там правил, а любой их поступок вызывает волну подражания.

— Ну да! Даже если Чума выйдет под камеры спутников в красных семейных труселях и белым бантиком на причинном месте, то максимум через сутки этот вид нижнего белья побьет все рекорды продаж! — хохотнула Анька.

— Да и ты не слабо отжигаешь! — парировал я, вспомнив рассказы Линды о безумном взлете продаж топика, шортиков и шингартов «а-ля Ростовцева». — Только выходить на улицу в семейных трусах я тебе не разрешу. Будешь ходить в них дома и радовать только нас!

Хихикнула даже Люда. А Доулан, отсмеявшись, снова посмотрела на Ольгу и закончила свою мысль:

— В общем, забудь о последних веяниях моды и тому подобной hreni. Для всех окружающих ты должна быть эталоном элегантности и стиля, то есть, носить нестареющую классику, причем ту, которая подходит именно тебе. И ни на миг не забывай о том, что у тебя есть мы, то есть, огромный мир, в котором всегда комфортно и тепло. Voprosi?

— Вопросов нет. Есть объяснения: я об этом не забываю. Просто не хочу, чтобы посторонние совали нос в нашу жизнь!

— Ты меня не поняла! — вздохнула Линда. — Закрой глаза и растворись в том удовольствии, которое сейчас ощущаешь. Тогда Дэнни и мы заполним весь твой внутренний мир, а все остальное отодвинется очень-очень далеко. Так вот, в этом состоянии ты эмоционально закрыта от посторонних людей, сиюминутных проблем и всей той hreni, которая может отравить жизнь, соответственно, ощущаешься неизмеримо выше большинства, привыкшего к унылой действительности. Короче говоря, об этом надо просто помнить. Каждое мгновение своего существования… Dal’she ob’yasnyat?

…Перед тем, как спуститься к ангару, я заглянул к Полуниной. Полюбовавшись на Афину, сосредоточенно оттачивающую никак не получающийся элемент комплекса Тайцзицюань из двадцати четырех форм, подошел к роботу в человеческом обличье со спины, заставил опустить руки и попросил закрыть глаза:

- «Сестричка», ты опять пытаешься рвать и ломать! Пойми, перед тобой не противник, а личность, которая тебе безумно дорога, поэтому поворот корпуса и движение руки — это попытка плавно и едва заметно провести подушечками пальцев по коже его руки, вытянутой горизонтально! Говоря иными словами, ты его не бьешь, а ласкаешь. Легко-легко, как перышком или дуновением…

- Блин, Чубаров, где ты был раньше⁈ — возмутилась она и попробовала выполнить поворот в моем варианте. Получилось, конечно, корявенько, но в разы лучше, чем до этого.

- Ну вот, совсем другое дело! — подбодрил ее я.

- Сама чувствую! — проворчала она, вернулась в исходное положение, сосредоточилась и… была развернута в сторону двери:

- Ближайший час тренируешься в гостиной.

- Поняла, исчезаю! Кстати, костюм просто улетный…

- Нам плохого не шьют — боятся! — отшутился я, дождался ее ухода, подошел к Мадонне, сидящей на ковре в позе лотоса, и положил перед ней планшет:

- У твоих — одиннадцатый час вечера. Племяшка только что заснула, а твоя сестра сидит на кухне, пьет чай и читает потертую печатную книгу. Кажется…

- «Графиня де Монсоро». Любимая книга нашей покойной матери.

- Наверное. Так вот, сейчас я удаленно включу телевизор, висящий на стене прямо перед твоей сестрой, выведу звук на его колонки и свалю. Не тормози: ей объяснили, что ты пострадала при освобождении заложников, что восстанавливаешься после операции, и что пока не можешь нормально говорить. Далее, она должна узнать, но уже от тебя, что ты находишься за границей, в военном госпитале на режимном объекте и не располагаешь возможностью использовать видеосвязь. И последнее. Тоже для нее: лечение уже оплачено государством, а «Умный Дом» и денежки, которые ей передали — это часть заработанного тобой на ставке, сделанной на исход Анькиного боя.

- «Все учтено могучим ураганом»? — грустно усмехнулась она.

Я понял, что это какая-то цитата, но откуда именно, не знал. Увы, искать первоисточник было некогда, и я задвинул это желание куда подальше:

- Типа того. Поэтому не кисни. Я сейчас придвину планшет к твоему правому колену и включу дозвон. Пиктограмму, обрывающую звонок, я уже увеличил почти на весь экран и сдвинул в правый нижний угол, так кто как закончите говорить, просто ткнешь абы куда. Что касается меня — вернусь максимум через два часа и сразу же загляну. Вопросы, наказы, пожелания?

- Ты не устал… со мной… возиться? Не шали там… И возвращайся… побыстрее… — точно в три темы выдала она, потом посерьезнела и заявила, что морально готова.

Я прикоснулся к нужной иконке, встал и бесшумно отошел к двери. А когда услышал испуганное «К-кто это?», выскользнул наружу, закрыл Люду наедине с самой собой и сестрой, жестом показал Афине, что требование про час в гостиной не отменяется, посмотрел на часы и ломанулся дальше.

В ангар заявился на десять минут раньше, чем требовалось, поэтому застал забавную сценку — Анька, отсоединяя кабель своего «Гнева» от наземного источника электропитания, негромко уговаривала «конверт» не обижаться на то, что сегодня на нем немного полетает Череп.

- А меня ты миленьким не называешь… — притворно расстроился я и был отбрит:

- Зато я тебя радую. По-всякому. И не перестану этого делать, даже если ты продолжишь вредничать!

- Великодушно, однако… — начал, было, я, но в этот момент в ангар ввалились остальные личности, задействованные в этом вылете, и мне пришлось прерваться: — Итак, парни, мы летим совсем недалеко — на остров Равновесия, координаты которого уже залиты в бортовой компьютер машины. Де-юре я лечу на частную вечеринку, так что надо соответствовать. Поэтому рулить Анькиным «Гневом» придется тебе, о наш грозный орденоносец! А у вас, доблестные телохранители, появится призрачный шанс изобразить скульптурные композиции на библейские темы типа «Самсон, разрывающий пасть писающему мальчику» и «Непорочное зачатие в гамаке, стоя на лыжах». Только ассистентов выбирайте после того, как сочтете ситуацию угрожающей, а не на всякий случай.

Мужики заржали еще на Самсоне, а когда отсмеялись, Триггер сделал комплимент моей фантазии.

- Это плагиат… — честно признался я. — Я цитирую любимые присказки отца, а он их, вроде бы, тоже у кого позаимствовал. Кстати, если серьезно, то эксцессов не ожидается. Мне просто надо пустить пыль в глаза паре-тройке чуть возгордившихся личностей.

- Блин, может, зайти в гости, как на службе? — хохотнул его напарник. — Постучаться в окно третьего или четвертого этажа армейскими ботинками, дернуть отцепку парашюта перед тем, как залететь в помещение, выпустить пару предупредительных очередей в головы, а потом спросить, кто у нас тут задрал нос и почему?