Предвестник (Всадник Апокалипсиса - 4)

Глава 19

13 ноября 2042 г.

…Горин и Дорохов прилетели к нам на остров в семь утра деловыми, собранными и затянутыми в летние, но достаточно строгие костюмы. Оглядев меня с ног до головы, недоуменно переглянулись, но решили не высказывать свое «фи». Поэтому пожелали мне доброго утра, приняли приглашение пройти в дом, прокатились на лифте до второго этажа, вышли из кабинки, почувствовали умопомрачительный запах оладушек и одинаково сглотнули слюну. А через несколько мгновений, перешагнув через порог малой гостиной и увидев два огромных блюда с этими вкусняшками, повели себя по-разному. Алексей Алексеевич, появлявшийся у нас достаточно регулярно и не считавший себя посторонним, помахал рукой всем сидящим за столом, упал в ближайшее свободное кресло, деловито вылил на тарелку треть банки сгущенки и проартикулировал Голиковой, что будет пить черный чай. А Юрий Федорович повернулся ко мне, «удивленно» выгнул бровь и легонечко поддел:

— Денис, а как же спортивная диета?

— Так это она и есть! — отшутился я. — Мои диетологи досконально разобрались с потребностями молодого и растущего организма, поэтому кормят только тем, что жизненно необходимо.

— Классные у тебя диетологи! — хохотнул он, поздоровался с народом и последовал примеру Горина.

Попробовав оладушек, сходу рассыпался в комплиментах автору кулинарного шедевра, а потом доказал на деле, что хвалил Лерку от всей души. В смысле, забил на этикет и не щелкал клювом до тех пор, пока не опустели оба блюда. Зато потом оглядел нас повнимательнее, заметил, что большая часть одета достаточно легкомысленно, но в одном стиле, и поинтересовался, почему мы не в костюмах.

Я пожал плечами:

— На официальном взвешивании мне придется раздеваться. А после него мы свалим обратно и вернемся в Вегас только перед самой пресс-конференцией.

— По-твоему, мотаться туда-обратно достаточно безопасно?

— Ага… — кивнул я. — Мы полетим по маршруту, согласованному с командованием ВВС, так что в воздухе будет висеть звено истребителей-перехватчиков.

Министр Обороны еще раз оглядел собравшихся и сделал правильный вывод:

— Как я понимаю, в этом заходе летят не все?

— Только те, чье отсутствие на взвешивании вызовет недоумение.

— Что ж, логично… — согласился он и расслабился. До того момента, как увидел на посадочной площадке «Гнев» с «Мраком» и врубился, что среди восьми человек, собравшихся в полет, нет ни одного профессионального пилота! Выяснять причины почему-то не стал, но подобрался.

Я усмехнулся и пригласил его с Гориным в свой «Астон», а Таня, Лера и оба тренера без лишних слов загрузились в Анькин. Берестов, выгонявший «конверты» из ангара, провел все предполетные тесты, так что я мазнул взглядом по надписи «Ready», горевшей на приборной панели, организовал конференцсвязь, отправил полковнику Штайнмайеру заранее набранную смску, пристегнулся, мигнул габаритными огнями и плавно оторвал машину от земли.

Разгонялся с набором высоты и относительно спокойно, но Дорохова все равно впечатлил:

— Да уж, дури в этих конвертопланах немерено!

— Иначе их рекламировал бы кто-нибудь другой… — философски заметил Алексей Алексеевич и обратился ко мне: — Так, Денис, харэ строить из себя честную девочку — топи в обычном режиме.

Вот мы с Росянкой и втопили. Сразу после того, как на восемнадцати тысячах футов автоматика самостоятельно перешла на стандартное давление QNE. Благо дури в «Астонах» действительно хватало, в рекомендованном эшелоне не было ни одного воздушного судна, а четырьмя километрами выше резвилась «группа поддержки». В результате четыреста девяносто километров по оговоренному маршруту преодолели всего за тридцать девять минут, скинули скорость над окраинами Вегаса, зашли на крышу «нашего» отеля и опустились на посадочные опоры в самом центре арендованной площадки.

Линда, дожидавшаяся нашего прилета рядом со стеклянной башенкой лифта, радостно заулыбалась, но осталась на месте. И правильно — бегать туда-сюда на двенадцатисантиметровых шпильках было и не удобно, и не солидно. Зато как только мы выгрузились из конвертопланов и подошли к ней, весело поздоровалась с Гориным, Дороховым, Алферовым и Батыровым, перецеловала меня и девчонок, коротко описала обстановку и… тихонько хихикнула:

— Только Дик все никак не oklemayetsya — смотрит на экран интерфейса программы подсчета проданных PPV чуть ли не раз в минуту, таращится на постоянно увеличивающуюся цифру и не верит собственным глазам!

— Ты вчера была точно в таком же состоянии! — ехидно напомнила Таня, втолкнув ее в лифт.

— Ага… — вздохнула американка. — Ведь перед аукционом я надеялась продать эти пятьдесят билетов миллионов за сорок пять. А в самых смелых мечтах raskativala gubu на шестьдесят-шестьдесят пять…

Услышав порядок цифр, Юрий Федорович аж поперхнулся. А Алексей Алексеевич, который помнил итоги прошлого аукциона, предвкушающе заулыбался:

— И на сколько в итоге потянул весь пакет?

— На сто двадцать четыре двести!

— Охренеть!!! — ошалело выдохнул маршал, торопливо извинился перед дамами и задумчиво уставился на меня.

Для того, чтобы понять, о чем он думает, эмпатии не требовалось, и я без труда ответил на оба незаданных вопроса:

— На продаже билетов я не зарабатываю ни цента. А радуюсь за Линду, которая получит кусочек этого пирога. И… да, выступать в тяжелом весе можно лет до сорока, но я добился всего, чего хотел, и сегодня завершу свою карьеру…

…В помещение, в котором ровно в девять утра должно было начаться официальное взвешивание, мы вошли самыми последними. Пара десятков журналистов, допущенных на это мероприятие, обнаружились за живым забором из дюжих секьюрити, так что об их существовании я сразу же забыл. И с интересом оглядел своих будущих противников.

Первым на глаза попался Раймонд Каинаму, тридцатишестилетний француз полинезийского происхождения и действующий чемпион WBC в тяжелом весе. Как боец он был очень и очень хорош — из пятидесяти одного боя, проведенного на профессиональном ринге, Аристо выиграл нокаутом тридцать пять, еще девять забрал решением судей, пять проиграл и два свел к ничьей. Зато характером напоминал незабвенного Садио Нганну — все время подготовки к боям нарабатывал популярность хейтом будущих противников, на стердаунах устраивал скандалы, а на ринге не чурался грязи. Вот и меня встретил задранным носом, презрительной усмешкой и взглядом свысока.

В отличие от него, Наронг Банми, чемпион «Kard Cheuk» в тяжелом весе с куда более впечатляющим рекордом — тридцать четыре нокаута, пять побед решением, одно поражение и девять ничьих — приветливо улыбнулся и изобразил уважительный поклон. Что для него, соблюдающего кодекс чести бойца Муай-Тай, было вполне нормально. Точно так же на мое появление отреагировал и второй уроженец Таиланда, Сомсак Нгуен, чемпион WMC в полутяжелом весе. Да, он был существенно легче остальных участников турнира, так как во Всемирном Совете Муай-Тай чемпионский пояс в весовой категории свыше девяноста пяти килограммов не разыгрывался в связи с отсутствием настолько тяжелых бойцов. Но называть Летающего Локтя мальчиком для битья у меня не повернулся бы язык: он был очень быстрым, очень жестким и очень техничным. Поэтому закончил нокаутом тридцать восемь из пятидесяти шести проведенных боев, еще девять забрал решением, проиграл всего два и семь свел к ничье.

Само собой, я ответил им точно таким же поклоном, а затем наткнулся взглядом на соотечественника, Валентина Комарова, выступающего в промоушене «PFL». Он, базовый самбист, победивший приемами в двадцати шести из тридцати семи выигранных боев и имеющий в активе еще шесть поединков, выигранных техническим нокаутом, заслужил прозвище Овод за то, что во время треш-токов целенаправленно бил будущих противников по самым болезненным местам. Точно в таком же ключе жалил и всех участников этого турнира, за исключением меня — обо мне он говорил с подчеркнутым уважением, за что многочисленные хейтеры радостно называли его трусом.

Вот и тут он изобразил счастливую улыбку, растолкал членов своей команды, подошел ко мне и вцепился в руку:

— Привет, Чума! Вроде, соотечественники, базовые самбисты и деремся в Штатах, а познакомились только сейчас!

— Привет, Овод! — в его же стиле ответил я. Хотя чувствовал его эмофон и знал, что он нисколько не рад меня видеть: — Так я же существенно младше и не застал тебя в любителях. Да и в профессионалах я всего ничего. А все время между боями провожу в спортзале…

—…или воюешь!

— Или воюю… — согласился я. — В общем, как говорится в известной поговорке, лучше поздно, чем никогда.

В этот момент на помосте появился Ричард Логан, и нам с Валентином стало не до досужей болтовни — он ушел к своим, а я остался со своими.

Следующие несколько минут не происходило ровным счетом ничего — владелец «Овердрайва» толкнул небольшую речь, в которой поблагодарил участников турнира за своевременное появление на мероприятии, описал кое-какие тонкости предстоящей процедуры, напомнил, что после нее каждому из нас надо будет заглянуть к допинг-офицерам, и заявил, что вызывать к весам будет не по «боевым заслугам», а по жребию. Что, в общем-то, было вполне логично. Ведь кроме вышеупомянутого Аристо, в помещении обреталось еще три известных скандалиста — хорват Велимир Палич из «Беллатор», Артур Гаспарян из WBO и Антонио Хосе Бланка из WBA.

Честно говоря, я был уверен, что крутить барабан будет поручено Линде. Ан нет, на помост вышла смутно знакомая девица в платье с декольте на десять персон и подолом, еле прикрывающим трусы, помахала залу рукой и под оглушительный рев тех, кто ее узнал, ломанулась к столику с барабаном.

Я тоже похлопал. Чтобы не выбиваться из толпы. А потом шепотом поинтересовался у Доулан, кого это к нам принесло.

— Дэнни, я понимаю, что баб у тебя navalom, но не знать в лицо Сэнди Уолкотт стыдно!

— А чем она знаменита?

— Певица, актриса, модель; обладательница двенадцати статуэток «Грэмми», двух «Оскаров» за лучшую женскую роль; лицо компа-…

— На мой взгляд, вы у меня в разы интереснее! — почувствовав, что она завелась, тихонько выдохнул я и ласково провел подушечками пальцев по спине американки. Ей стало не до критики, но я убрал руку. Из вредности. И выдал еще один тезис: —…но если очень надо, то я, так и быть, умру от стыда. Эдак в субботу или в воскресенье. Ибо завтра у меня турнир.

Пока мы с ней перешептывались, мисс Уолкотт успела раскрутить и остановить барабан, вытащить из него никелированный шар, достать записку и вызвать к весам Сомсака Нгуена.

Таец, никуда не торопясь, поднялся на помост, разделся до плавок и встал на платформу. Электронное табло высветило девяносто четыре и три десятых килограмма, но Ричард продублировал эту цифру голосом. В том числе и для того, чтобы заглушить презрительные смешки сразу нескольких тяжей.

Летающий Локоть привычно изобразил позу «Двойной бицепс», дал возможность журналистам сделать по паре-тройке снимков и вернулся к своей одежде.

Следующим на весы взобрался уроженец Армении, выступающий за Канаду и показал сто восемь килограммов шестьсот граммов. Что интересно, позировал он не для акул пера, а для певицы, модели и актрисы в одном лице, но ее не впечатлил. Зато на Антонио Бланко Сэнди смотрела, как голодная кошка на новорожденного мышонка. Не обошла вниманием и других — мило улыбнулась полинезийцу, заинтересованно оглядела с ног до головы меня и с хорошим юмором ответила на немудреную шутку Овода. А после завершения мероприятия спустилась в зал и начала торговать лицом. В смысле, подходила к каждой команде, обменивалась парой-тройкой фраз с бойцом, его тренерами и близкими, позировала для селфи и так далее.