Кержак

* * *

Нормально вдохнуть Иван смог минут через десять после того, как скрюченное тело бросили в груде мусора. До этого — даже ноги волочить не мог, поджимались. Но здоровяков это абсолютно не волновало — полчаса тащили, открывая бесконечные двери и гремя ботинками по железному полу. Затем на “раз-два” запустили полетать и ушли. Рядом приземлился и Лепра. Орать в голос он не мог, но скулить продолжал, жалуясь на жизнь, на урода-компаньона и неизвестного Гарди, с которым он на пару...

С трудом поднявшись, Осокин ощупал многострадальную тушку и решил, что легко отделался. Во-первых, его хотя бы не пристрелили. Пижон использовал какую-то странную штуку, типа шокера. Очень действенную, не поспоришь, но не смертельную. Во-вторых, до начала разговора все барахло удалось напялить на себя. Поэтому одет, обут, даже мелочевка в карманах осталась кое-какая, типа старенькой зажигалки. Жевать хочется — но с этим можно и попозже разобраться. Пока же — надо осмотреться.

Выкинули их в ангар, иного слова и не подберешь. Прямоугольное помещение с потолком метров под пять высотой и размерами где-то со стадион. Дверь, через которую “отправили в полет” — заперта, поверх непривычными кракозябрами красной краской написано “Технологический шурф номер пять”. Слева и справа — похожие овалы, с аналогичными отметками, только номера другие. Читается — без проблем, но подсознание постоянно шипит недовольно — какая зараза вместо нормального русского всякой дряни поналепила. Спасибо еще неизвестной “маме”, что не как турист в Китае, твоя-моя понимай получится организовать.

Слева и справа в торцах “стадиона” темные провалы коридоров. В одном далеко-далеко мигает полусдохший плафон, подсвечивая редкими вспышками замусоренный пол и пошарпанные стены. На длинной стене напротив — дверей нет, под самым потолком круглые отверстия, забранные решетками. В одном медленно крутит лопасти вентилятор, похрипывая и шевеля потоком воздуха длинные нити паутины.

Осталось определиться — куда идти. Живых здесь не видно, но если есть мусор, то должен быть кто-то, кто его оставляет?

Эту проблему за Ивана решил Лепра. Крысорожий с трудом поднялся, прижимая левую руку к животу, затем засеменил вправо, опираясь о стену:

— Я с тобой еще поквитаюсь, урод! Шаттл он решил угнать! А кто за ремонт платил? Кто договаривался?! Да я...

Что там именно будет дальше — уже не разобрать. Лепра ускорился и засеменил быстрее. Ладно, раз он двинул туда, то Ивану в другую сторону. Не хотелось с барыгой по одной дороге идти. И встречаться с неизвестным Гарди, которому кто-то там должен. Поэтому нашарив в кармане маленький “твикс”, Осокин пошуршал оберткой, отправил соевую шоколадку в рот и спрятал фантик обратно. Надо было искать аборигенов. Возможная работа ради ужина сама себя не найдет.

Живые нашлись буквально через пятнадцать минут. Надо было пройти по одному из коридоров, уходившему в сторону от основного зала. Проход привел в вереницу “ангаров” габаритами поменьше. Эти пустые пространства в итоге собирались в подобие сот и цеплялись друг на друга. Между ними или змеились широкие проходы, или торчали распахнутые разномастные двери в стенах, или торчали пандусы и лестницы, зачастую без каких-либо ограждений. И везде — мелькали мужчины и женщины в залатанной одежде, стоптанной обуви, с пакетами или коробками в руках. В явно ключевых точках торчали по две-три мрачные рожи бандитского вида. Может, контролировали территорию, а, может, сканировали пытающихся прошмыгнуть мимо жителей на предмет, чем поживиться. Иван шел неспеша, разглядывая округу и один такой пост протопал без проблем. А вот на следующем к нему прицепились:

— Баул давай, — шагнул вперед парень лет двадцати пяти в когда-то белом комбезе и с жилеткой поверх.

— Баул — мой, — постарался как можно вежливее ответить бывший вахтовик.

— Ты совсем тупой, холо? Не понял, что сказали? — в лямку вцепилась грязная рука.

Вот надо оно ему? Аккуратно прижав сверху чужую ладонь, Осокин чуть надавил и заставил идиота заплясать от боли. Когда на буровой трубы кантуешь и “нитку” собираешь, только и успеваешь тяжести ворочать. Да и мама с папой здоровьем не обидели. И пусть внешне Иван не выглядел анаболическим мутантом, но гвозди пальцами гнул запросто. Что уж чужая рука.

— Баул мой. И я не хочу неприятностей.

Но мутные персонажи не послушали, наоборот — левый пнул в многострадальный живот, а правый попытался выдрать руку подельника из чужого захвата. Поняв, что по-хорошему разойтись не получится, землянин аккуратно пихнул дурачка в жилетке вместе с его товарищем с пандуса. Вроде не высоко, всего пару метров. Но полетели хорошо, с руганью.

Любителю пинаться без изысков дал в ухо с левой. Без фанатизма, исключительно, чтобы в чувство привести. Мужик ухнул в распахнутый проем двери и уже из очередного небольшого зальчика заголосил. Шагнув следом, Иван огляделся. Интересное место. В отличие от предыдущих пустых помещений, больше смахивающих на пешеходные площади, здесь явно народ попытался обустроить что-то вроде городка. Многочисленные контейнеры громоздились вдоль стены, облепленные разнокалиберными лесенками. Ближе к потолку тянулись вереницы сохнущего белья на тонких черных кабелях, развешенные рядом в трубами вентиляции. На балкончиках торчало несколько аборигенов, разглядывавших редкую толпу внизу. Справа пахнуло вонючим варевом — за бредущими людьми было плохо видно, но косая крыша из жести и тонкая труба вверх с присобаченной рядом вывеской наверняка могла принадлежать какой-нибудь точке быстрого питания. Жаль, полюбоваться видами не получилось: на вопли неожиданно быстро со всех сторон устремились еще человек семь в похожих жилетках. И у двоих в руках Иван заметил дубинки.

Пришлось озаботиться чем-то понадежнее, чем просто кулак. Справа у входа — пластиковый стул, даже на вид хлипковатый. Слева — еще один, рядом с пошарпаным столом. К ножке пластиковым хомутом привязан пацан лет девяти, с грязными разводами на насупленном лице. А вот вдоль железной серой стены тянется неисправный трубопровод, с которого какие-то умельцы отодрали все полезное: соединительные муфты, коленца и даже большую часть болтов для крепежа. Но прямой кусок метра так на два с лишним еще остался. Его Иван и потянул на себя. Не береза, которой давным-давно вразумлял обкурившихся хиппарей на турбазе, но тоже неплохо. Перехватив поудобнее, оценил вес и надежность орудия для причинения добра, затем коротко ткнул торцом в лоб самому шустрому и приготовился к битве. Главное, не пришибить насмерть кого ненароком. За мордобой спрос один, а за покойников — уже совсем другой. Этому жизнь научила.