Последние первые планетяне

Последним из коллег Князев заметил первого помощника Минина. Тот сидел на земле, в тени, рядом с Камиллой, но обессиленно протянув ноги и припав к опорной стойке тоннеля. Марк издалека почуял неладное. Он спросил у Антона, как тот, но парень не издал ни звука. Князев принялся тормошить товарищей. Ни Давыдов, ни Леонова не желали даже смотреть на Марка, не то что говорить с ним. Пришлось, переборов сковывающий ужас, самому подойти к первому помощнику.

Эту роковую минуту Князев, пожалуй, запомнил на остаток жизни. Опустившись перед Мининым, офицер будто ощутил удар наковальней в затылок. Ноги подкосились сами собой. Марк, через силу сдерживая тошноту, повалился на задницу. Он долго глядел на товарища, не способный проронить ни слова, и все надеялся, что тот пошевелится, моргнет или хоть устало кашлянет. Антон не двигался. Даже не дышал. Белый, с пустыми, опущенными в пол глазами, он был несомненно мертв. Два ранения в живот – отнюдь не скорая и напрасно мучительная смерть для молодого человека. Он боролся до последнего. Сердце остановилось уже у лифта.

Когда появился Марк, руки Минина еще крепко сжимали пропитавшийся кровью рукав от рубашки старшины.

52

Как и предполагал Марк Князев, пробираясь через охваченный огнем лагерь к спуску в шахту, разбушевавшееся пожарище не осталось незамеченным жителями Борей-Сити. К тому моменту, как офицер воссоединился с товарищами в глубинах штолен, пожарная служба при поддержке колонны скорых уже неслась на всех порах в направлении моргуновского участка. Среди тех, кто решил не сидеть сложа руки в ожидании новостей, оказалось также несколько храбрецов из числа фермеров, отряд неравнодушных волонтеров от рудной компании и, само собой, старик Хоев вместе с бывшим градоначальником. Те, услышав сирены, догадались, что суматоха вызвана полицейской облавой, и потянулись вместе со всеми к шахте.

В конечном счете народищу на пепелище собралось нешуточно. Связываться с толпой моргуновские головорезы желания не показали. Вопреки якобы незыблемой верности монете, они разом плюнули на лагерь и, точно тараканы, разбежались по степи врассыпную.

Другими словами, когда последние заинтересованные прибыли на объект, так величаво нареченный хозяином «Ковчегом», то нашли его почти пустынными развалинами. Несколько построек в южной части лагеря еще догорало под надзором пожарных, а из людей бизнесмена остались только самые глупые и те, кто оказался ранен и надышался дымом, так что не сумел унести ноги. Хоев с Леоновым спешно, не обращая внимания на предостережения пожарных, стали бродить между сгоревших дотла бараков в поисках следов товарищей и, к собственному ужасу, вскоре наткнулись на обезображенные останки Максим. После того, как пошла суета, тело девушки так и не перетащили в шахту, так что все время оно пролежало посреди лагеря, сокрытое за автомобилями. От дикого жара горящих вокруг построек пластик, в который был закутан труп, весь расплавился, и потому Сергей Леонов, которому не повезло отыскать Макс, поначалу не узнал ее. Увидев женское тело и полицейскую форму, он инстинктивно принял ее за Камиллу, и бывшего мэра от ужаса стошнило. Когда на отчаянный крик приковылял старик Хоев, то сразу опознал Максим. Будучи теперь в таком возрасте, когда дозволено болтать все, что вздумается, не страшась чужого гнева, Борис изрек, мол, «дура сама виновата».

Тем временем новый переполох поднялся у ствола шахты, и Хоев с Леоновым, повелев волонтерам позаботиться о теле Макс, отправились туда. Они издалека увидели выходящих из шахты Николая с Камиллой, и тотчас догадались, что, помимо смерти Максим, случилась еще другая беда. Камилла, завидев дядю, кинулась тому со слезами на шею, и Давыдову пришлось самому сообщить о гибели первого помощника. Он уже немного оправился от того состояния потрясения, в котором находился, столкнувшись внизу с Марком Князевым, однако все еще с трудом верил в слова, которые произносил. Задыхаясь и лихорадочно вытирая окровавленные руки о штаны, Николай рассказывал:

– Пришлось разделиться, когда возвращались. На полпути… – Он поглядел исподлобья на Хоева, ободряюще хлопнувшего коллегу по плечу, и тяжело вздохнул. – Послышалось, как завелся лифт. Нас раскрыли. Я стал отступать, надеясь, что Камилла с Антоном поступят так же. Уложил одного из охранников. Почти сразу же женский крик. Было нечетко, и я подумал: Мила! – Давыдов переглянулся с подругой и попытался улыбнуться, но не вышло. – Ошибся, – продолжил он через миг. – Вернее говоря, отчасти. Дело в самом деле было в Камилле. Она подстрелила какую-то девку. Вместе мы помчались за Антоном…

В дядиных объятьях Леонова пришла в себя:

– Когда нашли его, все было в порядке, – подхватила девушка. – То есть дела обстояли погано, но Антон был цел. Мы отбились еще от двоих на пути к подъемнику. Но… – Камилла невольно осеклась, – один из подонков оказался сзади. Мы не видели, пока он не стал палить. Антон прикрывал нас…

Леонова не зарыдала, однако и говорить больше не могла, так что в дело вновь вступил Николай. Он рассказал, что мерзавца, ранившего Минина, удалось подстрелить; даже быстро дотащить первого помощника до подъемника, но времени уже критически не хватало. Там же, у лифта, они смирились, что Антону не выбраться из штолен. Затем элеватор заработал, и они приготовились встречать очередную волну моргуновских наемников, но это оказался Князев. Тот объяснил, что наверху настоящая вакханалия. Лагерь охвачен огнем, и люди разбегаются врассыпную. Ситуация окончательно вышла из-под контроля.

Заволновавшись, что Марк не выбирается из шахты, Хоев остановил старшину.

– Помогает поднять Антона, – пояснил Давыдов. – Он в шоке, но хочет быть при деле.

– Марк рассказал вам про Максим? – впервые подал голос и Сергей Леонов. Он только отошел от шквала эмоций, захлестнувших его в объятьях племянницы, и потому выглядел не менее потерянным, чем даже законники. – Рассказал, что *она* стала виной случившемуся?

Старшина замотал головой. Он не понял ни слова из того, что на лету наболтал Князев.

– Она говорила с Моргуновым, – трагически вымолвил бывший градоначальник. – Мы с Борисом сидели в штабе, как вдруг явился Марк, мол, Макс решила сменить его. Борис, дело ясное, смекнул, что она одурачила парня. Так и было, в сущности. – Сергей покачал головой: – Сдала Михаилу весь план. В благодарность он убрал ее. Мы наткнулись на тело…

– Здесь, в лагере? – испуганно переспросила Камилла.

Старшина наконец перестал обтирать руки и, деловито скрестив их на груди, чтобы не было видно, как они трясутся, сказал:

– Полагаю, Моргунов собирался выставить все так, будто она была с нами. Как и Марк. Затем их притащили сюда. Михаил думал сочинить байку, будто они дали отпор вторгшимся бандитам и только затем поняли, что перебили законников. По сути, мерзавец был бы вправе защищать собственность.

– Если бы не чудо… – грустно улыбнулся старик Хоев.

Камилла вдруг встрепенулась:

– Никакое не чудо! – выпалила она. – Марк сказал, на севере лагеря заполыхало, так? – (Старшина кивнул). – Похоже, Лектор перестарался с заданием, что ему дали!

– Ну ничего себе, – только пробормотали ошарашенно Николай со стариком.

Общий восторг, впрочем, не поддержал бывший мэр. Сергей, только сильнее прежнего нахмурившись, вымолвил:

– Синт, несомненно, молодчина, однако я одного не пойму: с чего бы вдруг Моргунову бросаться во все тяжкие? – Он с недоумением поглядел на Николая, а затем на племянницу: – Что вы обнаружили?

– Парой слов не обойдешься, – ответил Давыдов.

Он был страшно взволнован и сначала пообещал рассказать обо всем по возвращении в город, однако даже прежде, чем Князев возвратился из шахты, не стерпел. Сам того не желая, старшина заговорил и уже не мог остановиться.

Он начал с того, что убежден в причастности Моргунова к убийству старшины.

Давыдов с Камиллой поведали товарищам о том, что обнаружили под хребтом, и были немало удивлены, что ни Князев, ни Хоев, ни бывший мэр не выказали рассказу хоть сколько-нибудь значительного недоверия. Разговор вели у шахты, пока поднимали тело Минина, затем на пути в город, пока подбирали благополучно добравшегося до точки сбора Лектора, а потом и в управлении, когда Николай с Камиллой освежились и переоделись в форму.

О связи бывшего старшины с Призраками Охоты молодые офицеры утаивать не стали. Как выяснилось, Хоев давно подозревал, что у Громова в шкафу найдутся кое-какие скелеты. Хотя, возможно, в том была очередная попытка ушлого старика выставить себя недосягаемым демиургом, и на деле ничего такого ему известно не было.

В любом случае, реакция Моргунова на проникновение законников в шахту говорила сама за себя. Он намеревался перекосить целое полицейское управление, лишь бы сохранить в секрете сделанное грандиозное, – читай выгодное – открытие, а значит, безусловно, способен был устранить старшину Громова, чтобы не дать похоронить собственные планы. Виновность Михаила во всех злодеяниях ушедших месяцев, которые приписывались ему до сих пор лишь по наитию, теперь не вызывала споров в рядах полицейских. В то же время старые обвинения ушли на второй план. Единственным желанием у всех и в особенности у Камиллы, которая по прибытии в город перестала демонстрировать эмоции и сделалась пугающе враждебной, было скоропалительное возмездие за погибших коллег.

Проблема заключалась в том, что, как бы сильно ни стремились полицейские поскорее скрутить Михаила Моргунова, пока тому не взбрело в голову улизнуть из Борей-Сити, ехать на арест втроем Николаю, Камилле и Марку было натуральным самоубийством. Старик Хоев, может, и рад был бы взять в руки револьвер и, как в старые недобрые времена, пойти по душу бизнесмена во главе полицейского отряда, однако на его плечи как наиболее многоопытного офицера была возложена иная, более тонкая задача. Вместе с бывшим градоначальником они, пока Давыдов с коллегами готовятся к задержанию Моргунова, должны были отправиться в городской госпиталь. При поддержке местной охраны Хоеву предстояло взять под арест всех поступивших в больницу моргуновских головорезов и, что даже более важно, встретиться там с родственниками Антона и Максим. Весть об их гибели при исполнении пока что не успела облететь город, однако, вне всякого сомнения, это должно было случиться в ближайшие часы. Николай думал, что лучше бы в больнице дежурить кому-нибудь из законников, когда Диана, родители Макс и прочие прибудут туда в истерике. Хотелось Давыдову также сказать, что он не сможет отправиться туда лично, вопреки горячему желанию, однако, конечно, это было бы неправдой. Молодой старшина скорее в одиночку помчался бы в поместье Моргунова и встал один против треклятой армии наемников, лишь бы не встречаться сейчас с родней погибших товарищей. Во всяком случае, Николай с Камиллой еще в шахте обещали друг другу, что не станут вместе со всеми предаваться горю до тех пор, пока бизнесмен не понесет заслуженного наказания. Борис Хоев не понимал этой молодой манеры сдерживать в себе скорбь, пока та не перерастет в ярость, но все-таки согласился, что именно ему следует отправиться в госпиталь. Сергей Леонов увязался за стариком. Они покинули управление, оставив троицу раздумывать над планом ареста.