Поход самоубийц

Глава 8

Толпа радостно взревела, когда очередной гладиатор — бугай с трезубцем в руках, рухнул на песок — захлебываясь собственной кровью. Утерев со лба пот, Спайк огляделся и довольно ухмыльнулся. Вокруг него лежали восемь мертвецов, которых он отправил на тот свет одного за другим. На самом же Спайке не было ни царапины. Пнув ближайшего покойника, Спайк проревел:

— И это ваши лучшие бойцы?! Да Бильердские шлюхи дерутся лучше! Мне обещали бой, а не возню со сморчками, что свой член-то в руках удержать не могут!

Большинство зрителей поддержали Спайка радостными воплями, некоторые же — видимо, поставившие на проигравших последние деньги — напротив, осыпали его потоком ругательств и гнилых овощей, которые, впрочем, плюхались в песок, не долетая до цели.

Тяжелые ворота со скрипом распахнулись — и из темноты вышел последний соперник Спайка: ящер, одетый лишь в набедренную повязку и сжимающий в руках костяное копье. Здоровенный, сука — возвышался над Спайком минимум на голову, хотя тот с детства выделялся ростом даже среди грэллов. Пружинистой походкой приближаясь к Спайку, уроженец Лютонских болот буравил его немигающим взглядом темно-желтых, словно янтарь, глаз.

Спайк заинтересованно хмыкнул. А вот это уже должно было быть интересно.

Он не дал обмануть себя деланной медлительностью ящеролюда, который медленно сокращал дистанцию, тщательно следя, чтобы солнце всегда било ему только в спину. Спайк прекрасно понимал, что при желании эти создания на суше могли двигаться столь же быстро и стремительно, как в родных топях. Шкуру ящеров, жесткую, прочную, нелегко пробить самой острой сталью, их когти вспарывали плоть точно кинжалы, а вытянутая словно у крокодила пасть могла перекусить кость не хуже мощного капкана.

Ящер не спешил нападать, явно ожидая, что противник начнет бой первым. Спайк, разгоряченный пролитой кровью, от которой дрожал не только он, но и горячий полуденный воздух, не стал разочаровывать двуногую лягву со зрителями и бросился в атаку.

Топор Спайка просвистел в волоске от морды ящера, чуть не расколов ему череп. Тот же в ответ ушел в сторону и взмахнул хвостом. Проклятье! Спайк лишь каким-то чудом успел отпрыгнуть назад. Еще одно преимущество рептилий — лишняя конечность не только помогала им ловко плавать, но и могла переломать ноги одним мощным ударом.

Спайк и ящер не меньше четверти часа кружили по арене под оглушающий рев толпы, которая, казалось, разделилась практически поровну: одна половина болела за Спайка, поддерживая его воплями, прочие же зеваки подбадривали ящеролюда, чуть ли не умоляя его отправить грэлла на Ту Сторону.

Движения Спайка становились все более медленными, а дыхание — тяжелым. Он уже не так ловко орудовал своим излюбленным топором, с помощью которого отправил на тот свет не один десяток людей и нелюдей. Сейчас он скорее защищался, лишь изредка огрызаясь редкими осторожными контратаками. Ящер же, казалось, нисколечко не устал, продолжая неутомимо наседать на Спайка и тесня его в угол ристалища.

Почти упершись спиной в каменную стену, Спайк понял, что его зажали в ловушку. Многочисленные раны и порезы были неглубокие, но ощутимые, и с каждым мгновением он терял все больше крови. Ящеру осталось выждать момент — и закончить бой одним удачным ударом.

Сделав вид, что пытается достать лезвием шею ящера, Спайк нарочно подставился под выпад, а после отбросил топор, ухватился обеими руками за древко и что есть силы дернул на себя. Не ожидавший подобного трюка ящер невольно шагнул вперед — и Спайк боднул покатым лбом того прямо в нос, ударом в щиколотку заставил рухнуть на одно колено, а после, выхватив копье, что есть силы воткнул его прямо в разинутую пасть. Какое-то время глаза ящера все еще горели холодной ненавистью — но потом потухли и очередной соперник Спайка рухнул наземь, пачкая песок вокруг темной кровью.

Оставляя позади тела соперников и гул толпы, Спайк покинул арену. Не успел он пройти и десяти шагов по низкому каменному коридору, пропахшему вонью выпущенных кишок и кислым потом, как к нему подскочил низенький смуглый человек без трех пальцев на левой руке.

— Ловко ты уделал последнего, Спайки! — подмигнул он и сунул Спайку звенящий мешочек. — Признаться, я уж думал — все, плакали мои денежки…

— Еще раз назовешь меня «Спайки» — вырву язык, — произнес Спайк и взвесил мошну на ладони; говорил он будничным скучающим тоном, но его собеседник, которого звали Аюн, громко сглотнул.

— Один мой знакомый на следующей неделе обещает привезти на бой бурака — страшная и смертельно опасная тварь, — сказал Аюн, пытаясь скрыть дрожь в голосе. — Ловили ее три десятка человек и живыми вернулись с охоты едва ли половина. Из них лишь четверть со всеми конечностями. Интересует? Могу дать руку на отсечение, после сегодняшнего боя ставки будут минимум одна к трем…

— А сам как думаешь? — буркнул Спайк. — Но если опять попробуешь выставить меня сражаться за горстку меди — члена недосчитаешься уже ты.

Так и не дав Аюну ответить, Спайк направился прочь. Вскоре, поужинав наваристой похлебкой и взяв пару кувшинов пива, он уже с наслаждением растянулся в горячей ванне на втором этаже одной захудаленькой таверны, где снимал комнату последний месяц. Наверное, нужно было бы дойти до ближайшего цирюльника. Порезы, оставленные ящером, хоть и были неглубоки, но кто знает, каким дерьмом амфибии-переростки обмазывают свое оружие. Однако в дверь поскреблись — и через мгновение в комнату скользнула Изабель — невысокая черноволосая девица с пышной грудью, что соблазнительно просвечивала сквозь полупрозрачное платье — поэтому мысли Спайка ушли немного в другую сторону.

— Ты сегодня был в ударе, — проворковала Изабель, скинула с себя платье, отпихнула его ногой в сторону и забралась в бадью рядом со Спайком.

— Я еще даже не начал, — ухмыльнулся он, стискивая пальцами пухлый сосок. — А где твоя подружаня? Ты вроде как обещала, что вы придете вдвоем.

— Ее один солдафон несколько дней назад так отдубасил, что она до сих пор ходить не может, — ответила Изабель, поглаживая его по груди, а потом опустила ладонь под воду и хихикнула: — Ты с собой меч даже купаться берешь?

Ничего не ответив, Спайк уселся на край ванны. Изабелла тут же устроилась прямо перед ним, поцеловала его в губы, в шею, в живот и опустилась ниже. Спайк запрокинул голову назад и тихо зарычал, а потом зарылся пятерней в волосы Изабель и принялся грубыми жесткими толчками насаживать ее рот, до тех пор, пока тело не захлестнула волна экстаза.

Чуть продохнув, они переместились на продавленную кровать, потом на стол, следом вернулись обратно в ванну. Спустя время Изабель, чуть прихрамывая, ушла, прихватив с собой немалую часть выручки Спайка за сегодняшний бой, его же самого заметно разморило. Однако стоило ему только придремать, как кто-то произнес:

— Добрый вечер.

Услышав незнакомый голос, Спайк открыл глаза.

Видимо он слегка перебрал с выпивкой, раз позволил какому-то недомерку подобраться так близко. Странное дело — обычно Спайк даже мертвецки пьяный спал столь чутко, что просыпался от шороха мышей под шкафом.

Поначалу он хотел вышибить дверь незваным гостем, однако потом отмел эту затею. И не из человеколюбия — просто ему чертовски лень было вылазить из теплой воды.

— Пшел вон, пока я тебе башку не оторвал, — почти дружелюбно сказал Спайк, с хрустом зевнул и потянулся к кувшину.

— Тебе не интересно, кто я и что от тебя хочу? — поднял бровь незнакомец.

— Сейчас меня интересует, какую шлюху мне трахнуть завтра — Амели или Снежинку, так как Изабель я отымел сегодня, — лениво ответил Спайк и смачно рыгнул. — И если не хочешь очутиться на их месте — проваливай нахер.

— А я думал, ты предпочитаешь спать с гуанадонами.

Терпеть оскорбление, которое любой уважающий себя грэлл мог смыть только кровью, Спайк разумеется не собирался. Вспылив, он поднялся из ванной, подняв кучу брызг, и в развалку подошел к старику.

— Кажется, примерно на этом месте я должен был потерять сознание от страха? — полюбопытствовал старик, спокойно глядя на Спайка, возвышающегося над ним практически на две головы.

— Нет, — покачал головой тот и недобро ухмыльнулся. — Сейчас ты потеряешь свои причиндалы. Если, конечно, они у тебя еще сами не ссохлись.

— Могу ошибаться, однако, кажется, Логан взял тебя под свое крыло после похожего разговора, когда ты пересчитал кости каким-то наглецам, смевшим обижать девушек в одном из его борделей. Кажется, заведение то называлось «Три наездницы»… Или же «Уютная пещерка»? Ох, память не вино — с годами лучше не становится…

— Что ты несешь?! — рыкнул Спайк; захмелевший, он не сразу понял, что услышал знакомое имя, которое давным-давно предпочел забыть, а после по спине его невольно пробежал холод. — Я знать не знаю никакого Логана! Проваливай отсюда, или я…

— Сбежишь, как покинул Нимлеру, после того, как Джун, Берта и Кройслер сговорились прикончить главаря Могильщиков и успешно завершили свое начинание? — с невинным видом спросил чужак.

Проклятье! Этого старого пня что, послал кто-то из уцелевших Могильщиков? Или кто-то из бывших дружков Спайка-таки выследил приятеля и теперь хочет хорошенько потрясти его карманы? Как бы то ни было — нужно валить это трепло и делать ноги. Но пред тем навестить старину Аюна — не иначе как этот слизняк в очередной раз решил по пьяни похвастаться знакомством с падсбурским пиратом…

— Советую выслушать меня, а уже потом принимать решение, — старик точно прочитал мысли Спайка. — Я знаю, что ты — бывший капитан «Саблезубой», которая наводила страх на купцов, покуда твоя команда не решила выбрать себе нового капитана и сдала тебя властям. Знаю, что волею судеб ты сумел сбежать и найти себе теплое местечко среди Могильщиков — банде, держащей в страхе всю Нимлеру. Знаю и то, что со временем тебе удалось пробиться до самой вершины и стать личным телохранителем вожака Могильщиков по кличке Логан — и сбежать, когда ты узнал, что подельнички готовят заговор, намереваясь скинуть его с трона. А еще, — глаза стоявшего напротив мужчины хищно блеснули; он сделал шаг вперед, тогда как Спайк невольно отступил, точно вокруг чужака было некий невидимый пузырь, не позволяющий до него дотронуться, — я знаю то, что ты просто до одури боишься мести дочурки Логана, из-за чего и скрываешься здесь, перебиваясь то выбиванием долгов из мелких торгашей, то боями на потеху зевакам.

— Сучка мертва уже много лет… — пробормотал Спайк, чувствуя головокружение; и, увы, то не пойло дало в голову, а воспоминания, нахлынувшие на него, точно жадные ревущие волны на старенький корабль.

— Если бы ты действительно думал, что она мертва, разве бы стал ты прятаться из одной темной норы в другую, подобно вспугнутой крысе? — поднял бровь незнакомец.

— Да кто ты такой, мать твою?.. — чуть ли не жалобно протянул Спайк, оглядывая старика внимательным взглядом.

Удивительное дело. То ли то сыграл выветрившийся из башки хмель, то ли воображение, но чужак будто бы стал чуть выше ростом и шире в плечах, тогда как сам Спайк съежился, сдулся, как пробитый бурдюк с пивом, из которого вытекли последние капли. Морщины на лице незнакомца разгладились, а голос, до того серый и безликий, звенел сталью.