Поход самоубийц

Глава 21

Силат утопал в тумане, словно пытаясь спрятаться в нем от внешнего мира. Городок этот раскинулся вдоль реки примерно на три лиги. От круглой площади, виднеющейся вдали, в разные стороны разбегались узенькие улочки, в которых косенькие дома из глины и дерева толкали друг друга плечами, словно пытаясь выбить у соседей чуть больше места. У причала стояли меленькие рыбацкие лодчонки, на каждой из которых с трудом уместились бы и пара взрослых мужчин. На мелководье бабы полоскали белье, покрикивая на возящихся рядом детей, где-то забил колокол, угрюмо, протяжно, словно отсчитывая кому-то последние минуты жизни.

Птаха и Ленс использовали каждый удобный шанс для того, чтобы побыть вдвоем, точно изнывающие от жажды, что не могли никак напиться. Каждый раз, когда они показывались вдвоем на палубе, Морган мерил их заинтересованным взглядом, Тео напротив прятал глаза, будто стесняясь, Спайк же во всеуслышание ворчал, что он третью ночь не может сомкнуть глаз из-за шума, прочим же было откровенно плевать. Точно также как и Птахе, которая не удостаивала Спайка даже неприличным жестом, хотя вот Ленс смущенно краснел и чересчур громко начинал выспрашивать у Витуса, сколько еще им плыть до Силата.

Едва только вдали показался город, как Ленс позвал всех в свою каюту, достал из ящика стола продолговатую шкатулку, откинул крышку и одну за другой достал семь вытянутых колбочек, заткнутых пробками и наполненных мутноватой жижей болотного цвета.

— Это зелье позволит нам сопротивляться Хвори, — объяснил Ленс.

— Ну и мерзость, — скривился Тео, вынув пробку из своей склянки и принюхавшись к ее содержимому.

Действительно — воняла микстура ужасно, а на вкус была и того гаже — стоило Птахе залпом выпить смесь, как ее просто передернуло. Тем не менее, все прочие, пускай и ворча, последовали ее примеру. Все, кроме Архана, который наотрез отказался принимать месиво.

— Создатель и так защитит меня, — произнес он, отказываясь даже брать колбу в руки. — Если же нет — так тому и быть.

— Послушай, это же всего лишь… — попытался было вразумить упрямца Ленс, но Архан и слушать ничего не желал.

— Не трать время, — шепнула Птаха Ленсу, забирая у него сосуд. — Подолью ему в похлебку, как только подвернется возможность.

И вот, когда до берега оставалось половина лиги, не больше, «Рок» стал на якорь, матросы спустили на воду два шлюпа и их семерка в компании Витуса погребла в сторону города. При виде чужаков местные заметно оживились. Рыбаки показывали в их сторону пальцами, о чем-то переговариваясь, женщины поспешили прочь, таща за собой хныкающих детей, не успевших докончить игру. Преодолев половину пути, Спайк, работающий веслом, оглянулся на корабль и сплюнул в реку.

— Лопни моя селезенка — не успеем мы на берег ступить, как одноногий прикажет паруса поднять, сучий выродок.

— Нам от судна все равно больше прока нет, — хмыкнул Морган, который сидел на носу лодки. — По суше ходить оно, увы, не умеет.

На причале их встретили две дюжины вооруженных людей. Стеганые куртки с заплатами, кольчуги, кожаные шлемы, простенькие луки, арбалеты, пара ржавых мушкетов. Рукояти Близняшек приятно холодили ладони, а значит колдунов среди местных не водилось — или они где-то шкерились — что уже не могло не радовать. Кажется, за последнее время Птаха успела повидать столько магии, что ей хватит на всю оставшуюся жизнь.

Не успели она выбраться из лодки, как один из незнакомцев выступил вперед. То был коренастый мужчина с вьющимися каштановыми волосами, в которых уже мелькала первая проседь. На первый взгляд он был безоружен, но правую руку держал под плащом, похоже, пряча там пистолет.

— Давненько тэлльцы не посещали наши края, — протянул он гнусавым голосом, исподлобья озираю всю восьмерку. Взгляд его задержался на Архане. Впрочем, оно и понятно — вряд ли здесь когда-нибудь видели живого шрау.

— Мы не из Тэлля, — ответил Ленс. — И не ищем неприятностей. Нам просто нужна помощь для того, чтобы пересечь Лютон.

— Бежите в Викхейм? — понимающе усмехнулься незнакомец и будто бы взгляд его стал не так колючим. Его приятели тоже заметно расслабились, но оружие не опустили. — Так это запросто. Если есть что предложить, конечно. За просто так вас тут ни один баржевод на борт не примет.

— А если мы хорошенько попросим? — ощерил пасть Спайк и будто бы невзначай положил ладонь на рукоять сабли.

— Можете попробовать. Главное, чтоб слов хватило, — не стушевался незнакомец, пускай и побледнел. — А то некоторые такие просящие на болотах терь лежат. Коль интересно, могу кости показать.

— Мы держим путь не в Викхейм, а в Исслейм, — произнес Ленс, кинув на Спайка ледяной взгляд. Впрочем, тот и ухом не повел. — Слышали, здесь есть те, кто сможет провести нас через болота. Это так?

Незнакомец взглянул на Ленса так, точно тот сообщил, что собирается прямо сейчас разбежаться, подпрыгнуть и взмыть в воздух, быстро-быстро махая руками. В общем — как на сумасшедшего. Один из местных проворчал себе под нос что-то о синекожих демонах, неприязненно взглянув на Архана, и сплюнул на землю. К счастью, тот либо не услышал ругань в свой адрес, либо же просто не придал тому значения.

— Ладно, к главному вас отведем, с ним и балакайте, — наконец ответил гнусавый, развернулся и направился в сторону города.

Солнце еле-еле пробивалось из-за серого неба, будто поглядывая в замочную скважину, что же творится там, внизу. Воздух вокруг был сырой, пах тиной. Земля же чуть пружинила под ногами, словно бы готовая в любой момент лопнуть и поглотить неосторожных путников. Туман же был бледно-синего цвета — неужели это и есть та самая Хворь? Странно, но Птаха не ощущала разницы… Хотя, быть может, ощутит ее чуть позже.

Вблизи Силат выглядел под стать горожанам: неряшливым, полузабытым, точно застывшим во времени. Вязкий смог, волочащийся по улицам, лизал осыпавшиеся стены домов, залазил на крышу, стучался в окна. В местных огородах на первый взгляд росли одни сорняки, встреченные же жители почти не обращали на чужаков внимания, бредя куда-то по своим делам, опустив глаза в землю, и лишь изредка кто-то провожал незваных гостей взглядом. Казалось, болота потихоньку поглощают городок и обитатели его давным-давно смирились с неминуемой участью однажды стать их частью.

Что ж, во всяком случае, местная ратуша выглядела еще ничего, как внутри, так и снаружи. Двухэтажное здание, выстроенное из крепкого сруба. Не под стать келленской, конечно — убранство тут было донельзя скудное, и в глаз бросалось разве что чучело здорового крокодила, висевшее прямо под потолком в холле.

В большом кабинете их встретил крупный мужчина лет пятидесяти. Обритый налысо, с густыми черными усами и цепким взглядом.

— Вы — бургомистр? — спросил Ленс, выступив вперед.

— Тот помер уж лет пять назад, — ответил здоровяк, приподнявшись из-за стола и протянув ему широкую ладонь, похожую на лопату. — Мое имя Томаш, когда-то я возил рыбу в Тэлль, но после того, как бургомистр наш перебрался на Ту Сторону, горожане попросили меня временно занять его место. Вот с тех пор и сижу, ращу брюхо. Признаюсь, ни разу не встречал здесь такой… разношерстной компании.

— Мы у вас не задержимся, — заверил его Ленс. — Нам нужна баржа и человек, способный доставить нас в Исслейм.

Томаш долго молчал, пожевывая ус и оглядывая его внимательным взглядом. Наконец он выдохнул, откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди:

— И что же, позвольте спросить, тянет вас в проклятый город? Там нет ничего, кроме смерти.

— Именно за ней мы и идем, — сухо улыбнулся Ленс.

— Не скажу, что наш городок когда-то преуспевал, — спустя несколько мгновений начал Томаш; в голосе его звучала искренняя горечь, взгляд же был устремлен куда-то в стену, поверх головы Ленса, — но все же мы не жаловались. Через наш город проходило несколько торговых путей, воды полнились от рыбы, и даже ящеролюды не слишком беспокоили, если, конечно, мы не заходили далеко в их болота.

Однако несколько лет назад все изменилось. В сетях вместо пескарей и окуней начали попадаться диковинные твари, уродливые настолько, что мы боялись их даже пробовать, выпуская обратно в реку или сжигая в огне. Скот начал нестись двухголовым приплодом, а потом и вовсе издох. Местных же постиг странный недуг, от которого кожа вздувалась и покрывалась гноящими отростами. Большинство больных умирали в страшных муках, некоторые же покидали ночью свои постели и прямо в исподнем уходили в топи, откуда уже больше не возвращались.

Это все проклятый туман, Хворь, окруживший Исслейм. Со временем он раскидывает свои щупальца все дальше и дальше, оскверняя и пожирая все, к чему не притронется. Хворь едва-едва коснулась своим гнилым дыханием Силата, но даже так мы чувствуем на себе ее влияние…

— И к чему все эти россказни? — хмыкнул Морган, до того разглядывающий висевшие на стене оленьи рога. — Пытаетесь набить цену за свои услуги?

— Я дам вам и баржу, и людей, — отмахнулся Томаш. — И не возьму за это ни медяка. Монеты в этой глуши ни к чему, разве что грызть их, когда последний сухарь в наших кладовых покроется черной плесенью, от прикосновения к которой кожа потом зудит неделями. Нас здесь осталось мало и мы уже корнями въелись в эту землю, в которую и ляжем, когда придет время. Но хочу предупредить — если вы войдете в Исслейм, назад дороги не будет.

— Мы знаем, — ответил Ленс.

— Что ж, — вздохнул Томаш и взглянул на него с каким-то сожалением, — в таком случае вы можете остановиться в корчме «Трилистник». Комнаты ее все равно пустуют. Отдохнете, выспитесь, а завтра утром отправитесь в путь. Как выйдите из ратуши — прямо до конца. Не ошибетесь.

Поблагодарив Томаша, их семерка вышла наружу.

— Не нравится мне тут, — процедил Спайк, оглядываясь, и сплюнул под ноги. — Что-то уж больно тепло нас встретили и чуть ли не в задницы расцеловали.

— Согласен, — кивнул Ленс. — Поэтому глядим в оба и не расслабляемся.

Не успела Птаха сделать и шага, как к ней вдруг подлетела какая-то старуха в изношенных лохмотьях, от которых разило мочой и потом, с паклей седых волосы на голове и безумным взглядом. К груди она прижимала небольшой сверток, а пергаментную кожу ее покрывали коричневые пятна и черные струпья, от одного взгляда на которые Птаху невольно передернуло.

— Какая ты красавица, дорогуша! — проворковала старуха, раззявив в улыбке беззубый рот. — Как тебя зовут?

— Отвали, — дернула плечом Птаха, однако та не унималась.

— Горзи? О, какое совпадение! Мою малютку зовут также! Она просто лапочка, не правда ли?

Старуха протянула Птахе сверток. Она ненароком заглянула вовнутрь и застыла от отвращения — внутри лежал полностью иссохший почерневший трупик ребенка, который, похоже, не успел дожить даже до трех лет.

— Что? — старуха приложила ухо к свертку. — Что?! Эта тетя — убийца и потаскуха, что трахается с клятвоотступниками? Какая мерзость! Гадость! Дрянь!

Последние слова старуха прокричала прямо в лицо Птахе, брызжа слюнями и тыча в нее указательным пальцем с невероятном длинным черным ногтем. Не успела Птаха произнести и слова, как Спайк что есть мочи пнул вопящую старуху в спину, отправив ее в пыль.