Осколки турмалина

Глава 5

Ко встрече с местным шерифом я готовилась без особого энтузиазма. Я уже достаточно о нем слышала и смотрела достаточно фильмов, чтобы представить себе крайне неприятного персонажа. Вреднющий, едкий, с вечно злобным взглядом и недовольно поджатыми губами. Будет говорить мне, что я лезу не в свое дело, да еще и в не своей стране. Как будто в своей стране попытки влезть куда попало приветствуются!

Если бы была хоть малейшая возможность вообще с ним не встречаться, я бы с удовольствием воспользовалась ею. Увы, это было необходимо. А тут еще и Влад соскочил: у него наметился какой-то важный телефонный звонок. Уж не знаю, что там было такого важного, но с шерифом я встречалась без него, и моя группа поддержки была представлена исключительно отцом Джозефом.

Шериф оказался вовсе не твердолобым бюрократом, завернутым в американский флаг, или диктатором местного разлива. Передо мной был неряшливый дядька неопределенного возраста – думаю, ему было больше сорока, но меньше пятидесяти, точнее не скажу. Он то ли слишком устал, чтобы читать мне нотации, то ли ему было все равно.

Мою просьбу еще на несколько дней оставить тело Тэмми в морге он воспринял спокойно. Мол, лежала две недели – и еще полежит! Думаю, если бы я попыталась упрекать его за то, что моих племянниц все еще не нашли, его благодушие мигом улетучилось бы. Может, он этого от меня и ожидал? Но я-то знаю, что бросать такие упреки бесполезно: ничего хорошего они не принесут, только врагами меня обеспечат. Поэтому я делала вид, что нет в мире авторитета выше этого шерифа, и он это оценил. А когда я передала ему снимок с фотоловушки, и вовсе поблагодарил меня.

А дальше случилось самое удивительное. Когда я попросила у него фотографии улик, он не отказал. Похоже, такого поведения от него не ожидал даже отец Джозеф, который большую часть нашего разговора удивленно хлопал глазами.

Так я получила копию полного отчета о вскрытии Тэмми и фотографию шарфа, которым она была задушена. И то, и другое оказалось бесконечно важным.

С Владом мы встретились в той самой забегаловке, где работала Тэмми, уже после разговора с шерифом. Я едва дождалась, когда он придет, чтобы сказать:

– У нее были сломаны обе ноги! Похоже, ее жестоко избили!

– Тише ты, нашла о чем вопить, – нахмурился Влад.

Тут он определенно осторожничает. Столики в забегаловке были оформлены как мини-кабинеты, с пластиковыми перегородками между ними. Так что даже если бы рядом с нами кто-то был, услышать было бы не так просто. А никого не было! В такое время зал оказался полупустым, и большая часть посетителей скопилась у барной стойки.

Хотя… Наверное, в таких городках в принципе не стоит орать на русском. Независимо от того, о чем речь.

– У Тэмми когда-то были сломаны обе ноги, – объяснила я уже тише. – Она заметно хромала, все это видели. Но в Олд-Оукс никому, даже отцу Джозефу, не было известно, почему, она отказывалась говорить об этом. На вскрытии выяснилось, что когда-то ей сломали обе ноги, переломы заживали долго и не совсем правильно. Она вообще рисковала потерять возможность ходить, но обошлось!

– И когда это было?

– Говорят, что давно, лет пятнадцать назад. Я пыталась выяснить, где она жила в это время, но шерифу ничего не известно.

Нельзя было забывать и о том, что примерно в это время она родила Джордан. Получается, ее избили перед маленькой дочерью? Или и вовсе беременную? Как-то даже не хочется представлять условия, при которых это могло произойти!

– Это похоже на почерк тех, кто в итоге расправился с ней, – такая жестокость, – задумался Влад.

– Вот именно! Это же объясняет, почему она все время куда-то бежала. И вот на это посмотри!

Я положила на стол перед ним снимок, который дал мне шериф. Шарф, покрытый зловещими темными пятнами, орудие убийства. Даже в таком состоянии в нем угадывалась необычная вещь, не просто дорогая, а искусно расшитая цветами. Думаю, ручная работа – хорошая ткань, стильно подобранная гамма… Не тот шарфик из полиэстера, который можно купить в придорожном магазине, а нечто дорогое и даже уникальное.

Не то, что будет просто так таскать с собой безумный убийца.

Мне не нужно было объяснять все это Владу, он и так понимал то же, что и я, и мне нравилась эта черта. Немое родство, как будто вернулись времена, когда мы еще не были в ссоре.

– Это не может быть ее собственный шарф? – поинтересовался Влад.

– Никто из знакомых у нее такого не видел.

– А вышиванием она увлекалась?

– Нет, в ее доме я не нашла ничего для вышивки. Думаю, шарф в ее дом принесли. Сам понимаешь, кто.

– Понимаю. Но не понимаю, зачем все это.

Да уж, из тех скупых данных, что нам удалось собрать об убийце, получался тот еще портрет!

Он высокий, это мы знаем благодаря фотоловушке. Она же сообщила, что он носит сувенирную кепку с надписью «Озеро Кентукки» – краска, которой нанесли надпись, оказалась светоотражающей, а потому особенно четко получилась на снимке. У него нет фаланги безымянного пальца. Он таскает с собой трость – предположительно, ручной работы, как и платок. Он знал Тэмми и охотился за ней много лет. Возможно, и даже более вероятно, что «он» – это «они».

Небогатое досье, а главное, никак не подсказывающее, где искать девочек. Нет ведь даже прямого указания на то, что их забрал убийца, ведь некоторое время они жили в приемной семье!

– Вот и что нам теперь делать? – расстроенно спросила я. – Непонятно же, в какую сторону метнуться!

– Я предлагаю вообще не метаться. Логичнее всего начать с начала.

– В смысле?

– Вернуться к истокам и посмотреть, на каком этапе пути эта женщина превратилась в алкоголичку со сломанными ногами.

Тогда я и узнала, какой звонок отвлек Влада от разговора с шерифом.

Денег у него побольше, чем у меня – и это еще мягко сказано. А с деньгами становится больше и возможностей. Вроде как Влад был не обязан ничем мне помогать, я его не просила, а вынудить и вовсе не могла. Он по собственному желанию нанял людей, пытавшихся теперь отследить прошлое Тэмми, все ее бесчисленные перемещения, а в идеале – отца (или отцов) ее дочерей.

Это оказалось непросто. То, что раньше было моими догадками, стало фактом: Тэмми мигрировала так часто, что это нельзя было объяснить поиском лучшей жизни. Она скрывалась, заметала следы много лет. А потом, видимо, решила, что преуспела и Олд-Оукс станет отличным местом для долгожданного покоя. Нельзя сказать, что она совсем уж ошиблась: неведомым преследователям понадобилось пять лет, чтобы отыскать ее.

Ее предыдущие места обитания были куда менее значимыми, чем этот городок, они ничего бы нам не дали. Поэтому Влад предлагал отправиться туда, откуда началось ее путешествие по США.

Она ведь родилась в Канаде, не здесь. Я думала, что Рейнс – это фамилия ее мужа. Но люди, нанятые Владом, выяснили, что замужем она никогда не была. Просто примерно через год после того, как папенька оформил развод и отчалил к родным берегам, мать Тэмми, Алексис, снова вышла замуж. Об этом она как раз писала моему отцу – значит, не соврала.

Ее новым избранником стал некий Дик Рейнс. Вообще-то, родители дали ему красивое имя Ричард – как Ричард Львиное Сердце, наверно. Но он, как и многие американцы, предпочел сократить это до фамильярного Дик. Уж не знаю, кто в здравом уме на такое пойдет, ведь на американском сленге «Дик» означает еще и «Член». Ну а от супружества с человеком по имени Член не следовало ожидать ничего хорошего.

Вообще, Алексис паталогически не везло с мужчинами. И если мой папенька просто сделал ее несчастной, но особого вреда не принес, то с Диком Рейнсом была совершенно другая история. Ему потребовалось меньше года, чтобы разорить ее. Я не уверена, как он это провернул, но быстренько канули в Лету и денежки родителей-эмигрантов, мечтавших о лучшей жизни для своих потомков, и собственные накопления Алексис. Так мало этого – Рейнс еще умудрился наделать долгов, а потом сбежать, бросив жену и торжественно принявшую его фамилию дочку. Он не беспокоился о них, его не очень-то волновало, что с ними станет. Ну а кредиторам было все равно, с кого выбивать долги, лишь бы деньги получить.

У Алексис оставался только один выход: хватать дочь в охапку и бежать. Она потеряла все, оказалась на чужой земле без гроша в кармане. Это не сломало ее, но и прежней не оставило. Двух браков было достаточно, чтобы Алексис навсегда охладела к мужчинам, больше она замуж не вышла.

– Они с дочерью много лет прожили в одном доме, – указал Влад. – Насколько я понял, Алексис Рейнс сумела получить дом за счет кредита, вроде нашей ипотеки, и благополучно все это выплатила. Спустя восемнадцать лет она умерла, дом достался Тэмми, которая жила там еще два года, а потом пропала.

– Итого она прожила там двадцать лет, чуть меньше половины жизни, – подытожила я. – Ты прав, было бы неплохо побывать там!

Правда, с тех пор как Тэмми уехала оттуда, прошло уже четверть века… Но это лучше, чем оставаться в Олд-Оукс. От этого места мы пока получили все, что могли – или почти все? Я отправила Влада заниматься билетами и планированием маршрута, а сама решила перед отъездом повидаться с Фергюсонами – теми самыми добросердечными американцами, которые приютили у тебя Джордан и Эмили.

Теми, от которых девочки сбежали.

Они не очень-то рвались со мной общаться – странное поведение для добрых самаритян. Вездесущему отцу Джозефу удалось уговорить их, но в свой дом они меня не пустили, мы встретились в церкви, и даже там они держались настороже. Как будто ожидали, что я брошусь на них и выцарапаю глаза! Конечно, для них ведь я «злая гадкая русская».

Фергюсоны были типичными (на мой взгляд) американцами: среднего возраста, с лишним весом, не критичным, но сразу заметным. У нее маленькие голубые глаза, густо подведенные карандашом, и высветленные волосы. Он рыжий от природы, казался бы добряком, если бы не подозрительный взгляд. Они были одеты так, будто собирались на деревенскую ярмарку, но случайно, сами того не заметив, свернули в церковь. При разговоре со мной они держались за руки, как перед расстрелом.

– Мы не виноваты в том, что они сбежали! – сразу же заявила мне дамочка. – Не привязывать же их! Это было их решение.

– Я вас ни в чем не обвиняю. Я просто пытаюсь побольше узнать о них.

Я пыталась улыбаться мило и открыто. Думаю, у меня получалось, но это не имело никакого значения. Они видели во мне только обвинителя. Подозреваю, что их уже полгорода пнуло за побег девочек, вот и от меня ожидают того же.

– Они сложные, – ответил Фергюсон, то и дело косясь на отца Джозефа, словно ему требовалось благословение на каждое слово. – На любого ребенка такое горе повлияло бы. Но Джо и Эмми всегда были непростыми.

– Что вы имеете в виду?

– Джо – девочка достаточно подозрительная, у нее даже в школе не было близких друзей, а вне школы она почти ни с кем не общалась. Мы думаем, это было распоряжение Тэмми, хотя Джо никогда не говорила об этом прямо. Эмми… она проще, более открыта. Но она – большая мечтательница, вечно витает в облаках. Справедливо сказать, что она зависит от сестры, даже мать никогда не была для нее таким авторитетом. В том, что они сбежали, однозначно виновата Джо.