Осколки турмалина

Глава 6

Город, который сделала своим домом Алексис Рейнс, был побольше, чем Олд-Оукс. Две школы. Минимум три крупных магазина. Развлекательный центр. Дороги не всегда двухполосные. Уж не знаю, какую роль он занимал в американской иерархии – подозреваю, что тянул на районный центр. Однако жилая застройка здесь все равно была в основном частная, толковых многоэтажек я так и не насмотрела. Преимущественно дуплексы – частные дома на две семьи. Ну а дальше от центра рассыпаны пригоршнями довольно большие особнячки.

Из-за этого могло возникнуть ощущение, что все жители тут поголовно богаты. Как в Саудовской Аравии, да. Но все не так просто. Иногда людям принадлежит много земли не потому, что они могут себе это позволить, а потому, что земля дешевая. В другом месте не смогли бы. А вокруг этого городка пространства хватает, желающих поселиться здесь не так уж много, очередь не стоит. Выбирай, что хочешь!

Примерно так и произошло с Алексис Рейнс. История ее дома вообще оказалась неожиданно мутной. Нет, начало было понятным: она приехала в город, нашла работу, поднакопила деньжат и обратилась к банку за кредитом. А банк ей продал дом, который и так был у него в собственности за долги. Никакого риска: если мать-одиночка не потянет платежи, домик просто вернется банку, да еще и с наваром. Выгодный бизнес.

Но Алексис оказалась не из робкого десятка. Она работала днем и ночью, не давала себе выходных, зато платежи от нее поступали исправно, а долг она погасила раньше срока.

Путаница началась после ее смерти.

Официально дом перешел к Тэмми. Причем многие американцы, наследуя имущество в таком юном возрасте, получают бонусом и недоплаченные родительские кредиты. Но Тэмми в этом отношении повезло – все уже оплачено, живи да радуйся! Или не живи там, если дом для тебя слишком велик, а продай и радуйся.

Но она этого не сделала. Тэмми просто исчезла, не пропала, а вроде как уехала добровольно.

В городском архиве не значилось никаких сделок по этому дому. Получается, по закону он все еще принадлежит Тэмми… А точнее, мне как ее единственной наследнице.

Услышав об этом, сотрудник архива лишь криво усмехнулся.

– Особо не радуйтесь. Не думаю, что вам захочется там поселиться.

Я сразу заподозрила неладное – да тут бревном надо быть, чтобы не заподозрить! Но лишь добравшись до нужного адреса я поняла, насколько все плохо.

Нет, изначально дом был красивым, даже очень красивым. Американская готика в лучшем своем проявлении, и я сейчас не про известную картину говорю, а про архитектуру. В свое время Алексис достался трехэтажный особнячок с необычными окнами, украшенными витражами, великолепным крыльцом и гордо поднятой к небу крышей. Похоже, он был белым или кремовым. Маленький воздушный замок, символ новой жизни.

Но когда оно было, то раньше? Сейчас о славном прошлом дома оставалось только догадываться, вылавливать его среди косвенных улик. Потому что в настоящем времени мы с Владом стояли на дороге и смотрели на абсолютную развалину.

Винить за это нужно было не время. Какое там? Домик строили на совесть, четверти века в жизни бы не хватило, чтобы довести его до такого состояния. Но это если бы там по-прежнему жили нормальные люди. А там, похоже, побывали варвары.

Дом был разрушен целенаправленно. Кто-то разбил окна, в том числе и жизнерадостные витражи, раздробил деревянные перила, снес с петель двойную дверь. Светлые стены теперь были украшены надписями, в основном повествовавшими о половой жизни местного населения, и изображениями того органа, который почему-то вдохновляет быдло во всех странах мира. Международный символ проигравшей цивилизации, обезьяна хоть в чем-то победила человека.

– Ты уверена, что нам нужно туда заходить? – поморщился Влад.

День выдался теплый, безветренный, и вонь, пропитавшая дом, долетала даже до дороги.

– Мы долго ехали, нельзя просто развернуться и забыть, – отозвалась я. – Мы пока не знаем, что окажется важным.

Я двинулась к дому первой, но и Влад не отставал от меня больше чем на шаг. От этого становилось спокойней, хотя сейчас было очевидно, что дом покинули даже худшие его обитатели. Точка невозврата пройдена, разруха стала такой сильной, что угнетает даже своих творцов.

Несложно было догадаться, что здесь произошло. Винить за это нужно было не бездомных – а может, их тоже, но в меньшей степени. В маленьких городках обычно не так уж много бомжей, все друг друга знают и все на виду. А на тех, кто сотворил это с домом, указывали многочисленные пустые бутылки, шприцы, брошенные на пол матрасы с застарелыми пятнами – но не крови, нет. Это символ не страдания, а добровольного согласия на что угодно.

Обиднее всего то, что раньше это был отличный дом, оформленный со вкусом и любовью. Я чувствовала себя археологом, находившим указания на это среди разрухи. Обои в цветах и листьях, картины – уже разбитые. Остатки мебели, настолько добротной, что даже орды вандалов не смогли ее уничтожить. Цельное дерево, не какие-нибудь там прессованные опилки! Оставленная здесь одежда превратилась в тряпки, и сложно было сказать, кому она принадлежала. Все более-менее ценные вещи давно вынесли и продали. Прекраснейший камин наполовину разобрали на кирпичи, оставив их на месте. Разрушение ради разрушения, дело рук тех, кого бесит целое и красивое.

Подозреваю, что Алексис Рейнс было нелегко получить все это. Она ведь перебралась сюда из Канады без гроша в кармане, только с маленькой дочкой на руках! Но она не сдалась, она получила свой собственный замок. Тэмми полагалось бороться за это, быть достойной наследницей своей матери. Так почему же она не боролась, а позорно бежала?

Ответить мне было некому, новыми обитателями дома стали только жирные, сонные перед зимой мухи.

– Пошли отсюда, а? – предложил Влад, с презрением глядя на загаженный угол комнаты. – Думаю, у нас больше шансов получить нужные сведения от соседей.

– Надеюсь на это…

Я пока не представляла, к кому мы можем подойти, как начать разговор. Сразу понятно, что мы чужие, да еще и с подозрительным акцентом, указывающим на ту самую страну. Здесь нет доброго отца Джозефа, помогающего выстроить нужные связи. Все придется делать самим.

Но оказалось, что беспокоилась я раньше времени. Когда мы покинули дом и я снова могла позволить себе дышать полной грудью, я заметила, что у машины нас уже ожидают.

На дороге стояла старушка лет семидесяти – сухонькая, но бодрая, в старомодном брючном костюме мятного цвета, с ожерельем из амазонита на шее. Интересно, она каждый день так ходит или специально для нас нарядилась? Вполне возможно, что каждый день, потому что волосы у нее были завиты и уложены аккуратно, без спешки.

Она разглядывала нас с любопытством и легкой настороженностью, но без враждебности. Я заметила, что на ногах у нее мягкие домашние туфли – в таких на прогулку не ходят. Получается, она выскочила из соседнего дома.

– Здравствуйте, – кивнула нам она. – Вы что здесь делаете? Вы приехали купить этот дом?

– Нет необходимости, – отозвалась я. – Вероятно, этот дом и так мой.

– Как же так? Я знаю хозяйку этого дома, вы на нее совершенно не похожи!

Бинго. Вот и соседка, которая знает Тэмми. Хотя уже ее возраст намекал на это: в таком возрасте американцы, довольно мобильные в юности, редко переезжают. А перед нами стояла дама, у которой были все шансы хорошо знать и Тэмми, и ее мать. Вот и как такую упустить?

– Тэмми была моей сестрой. По отцу.

– «Была»? – встревоженно повторила старушка.

– Она умерла в начале октября.

– Боже! Мне так жаль… Хотя, наверно, следовало ожидать, что так будет. Это ведь наркотики, да? Ее в итоге сгубили наркотики?

Очень любопытно, если учитывать, что в Олд-Оукс Тэмми злоупотребляла только спиртным, проблем с наркотиками у нее вроде как не было.

– Нет, – сказала я. – Я мало о ней знаю… Вы не могли бы рассказать мне?

– Да-да, конечно… Проходите в мой дом, мы ведь не можем остаться здесь!

Соседку звали Дельфина Джексон. Имя резало слух, но это так, мои личные ощущения. По местным меркам оно было совсем не странным. Ныне вдовствующая миссис Джексон жила в доме справа от дома Тэмми – таком же большом и красивом, но куда более ухоженном. Сейчас дом был украшен к приближающемуся Хэллоуину: всякие там тыквы, скелетики, искусственная паутина… Но он все равно выглядел не таким страшным, как развалюха по соседству, торчавшая на благополучной улице, как гнилой зуб на здоровой челюсти.

Миссис Джексон провела нас в гостиную, оформленную в пастельных тонах и пахнущую ванилью. Доверчивая бабушенция: у нее ведь не было никаких доказательств того, что я сказала ей правду. А что если мы с Владом – мошенники или маньяки какие? Но то ли мы производили слишком благоприятное впечатление, то ли жизнь в маленьком городке расслабляет, и миссис Джексон отнеслась к нам без малейшего подозрения.

Она подала нам чай в старинных чашках – бирюзовых снаружи, цвета слоновой кости внутри, с золотым ободком по краю. В чае чувствовались липа и ромашка – их я видела в саду. Жизнь этой женщины была совершенно другим миром по сравнению с тем, что находилось всего в десятке метров от нее.

И все же эти миры пересекались.

– Я была очень хорошо знакома с Лекси Рейнс, – признала миссис Джексон. – Когда она купила этот домик, мы уже жили здесь.

Судя по всему, о матушке Тэмми у соседки остались только самые теплые воспоминания. Да и как же иначе? В общих чертах, Алексис Рейнс была типичным воплощением американской мечты. Self-made. Сделала себя сама.

Никакого толкового образования у нее не было, да оно бы ей в этом городке и не помогло. Гораздо важнее было то, что руки у нее были золотые и росли из правильного места. Сначала она поселилась не в этом огромном доме, а снимала какую-то комнатушку. Там она начала работать швеей при местном торговом центре – помогала подогнать по размеру только что купленные вещи. Платили за такое копейки, но если работать по четырнадцать часов в сутки, а то и больше, из копеек тоже можно сложить приличную сумму.

Постепенно Алексис освоилась, познакомилась с местными. Она не только подгоняла готовую одежду, но и шила на заказ, и это приносило совсем другие деньги. Работала она быстро, качественно и обладала отменным вкусом. Думаю, если бы жизнь подбросила ей другие условия, она бы могла сделать карьеру в мире моды. Но Алексис помнила о кредиторах мужа и никогда не покидала этот город. Хотя напрасно: не думаю, что они бы сунулись сюда из Канады.

Алексис стала своей в городе, но нельзя сказать, что у нее было много друзей. Вне работы она вела затворнический образ жизни. Миссис Джексон это нисколько не смущало.

– Не всем же болтушками быть! Она была очень скромной женщиной и дочку свою растила в скромности. Я к ним иногда заходила. Прелестный был ребенок! И почему вдруг изменилась?

Соседка действительно не понимала, что случилось с Тэмми. А вот я как раз ответ видела – не очевидный, скрытый между строками рассказа, спрятанный так глубоко, что миссис Джексон, прекрасно знавшая его, даже не догадывалась об этом знании.