Без очереди в рай

Глава 7

Человек предполагает, Бог располагает, а женщина — впрочем, у нас есть и другие недостатки. Это я вообще, а в частности я в очередной раз заблуждалась, потому что ответы я и в самом деле получила — но не тогда, не сразу и далеко не все. Но так или иначе получила.

Кое-что стало мне известно много позже. Например, пока я коротала время в гордом одиночестве, надежно (мне с них смешно) притороченная браслетками к трубе, в кабинете начальника отделения милиции состоялся один весьма занятный разговор, имеющий ко мне самое прямое отношение. Участвовали в нем сам начальник, подполковник Алексей Степанович Новодворцев, и тоже по-своему занятный милиционер, оперуполномоченный «убойного» отдела капитан Тесалов.

Выглядело это всё примерно так.

— Здравия желаю, господин… виноват, товарищ подполковник, — зайдя в кабинет, современно начал, но по-уставному поправился капитан Тесалов. — Вызывали, Алексей Степанович?

— Вольно, товарищ капитан, — из кресла во главе большого Т-образного стола отозвался начальник отделения, — а «господ» отставить, — не поднимая глаз, продолжая изучать какие-то бумаги, в задумчивости приказал товарищ подполковник, — прежних, знаешь ли, давно перевели, а новых мы еще не посадили. Да-с, а надо бы… — Новодворцев чему-то досадливо поморщился, отодвинул от себя бумаги и в упор взглянул на подчиненного. — Вольно, вольно, капитан. Хотя — куда вольнее, распустил я вас… Да не стой ты над душой, как мент какой поганый! — неожиданно усмехнулся он. — Проходи, Юрий Сергеевич, садись, разговор имеется.

Тесалов показал, что шутку «мент поганый» оценил, но сам насторожился. В этом отделении он работал сравнительно недавно, но уже успел уразуметь, что раз начальство изволило шутить, то ничего хорошего ждать не приходилось. За внешне неказистым, якобы простецким юморком и доверительной манерой разговора представительного седого подполковника узнавался характер очень цепкий и для подчиненных крайне непростой.

Подождав, пока капитан усядется за стол, начальник отделения продолжил:

— Сразу к делу, капитан. Ты бомжей списал? Напомни, что там было… Без подробностей! — распорядился он, видя, что Тесалов выложил на стол папку с документами. — Давай-ка покороче.

— Есть короче, Алексей Степанович. Там без вариантов — три бомжа в подвале, околели без видимых причин, трупы двухнедельные. Оно же как всегда — слишком много политуры скушали. Эксперты отмахнулись, дело я списал за отсутствием состава преступления. Если там и был какой-то криминал, всё равно теперь не докопаемся.

— А оно нам надо — «глухаря» на жердочку сажать? Молодец, хоть ты соображаешь. Ладно, с этим всё, — подполковник удовлетворенно хлопнул ладонью по столу. — Но коль скоро ты соображаешь — извини, товарищ капитан, я тебя обрадую. — Новодворцев передал Тесалову несколько листочков. — Здесь уже так просто не отпишешься, придется покопать. Потом изучишь, слушай в двух словах. Имело место разбойное нападение на «скорую» с целью изъятия наркотиков. Врач по дурости пытался оказать сопротивление, за что и был избит. Наркоманы в количестве трех штук с места преступления благополучно скрылись. Всё произошло позавчера, точнее — уже вчера, около двух ночи. Эпизод зарегистрирован, по факту грабежа дело завели, но сегодня пострадавший скончался от побоев. Так что, капитан, еще раз извини, теперь придется «убойщикам» корячиться, а именно — тебе. Людей у меня нет, сам отлично знаешь.

— А Козлов? Алексей Степанович, вы и так все его дела на меня повесили. А там четыре «глухаря», один другого краше. А если проверять его подозрения на серию, еще как минимум три эпизода придется отрабатывать. И потом…

— Юрий Сергеевич, ты не на базаре. Как уголовник Бендер говорил, торг здесь неуместен.

— Алексей Степанович…

— Капитан Тесалов!

— Есть.

— Так-то лучше, капитан, коротко и ясно. И скажи спасибо, что за Козловым всего четыре дела придется закрывать. Если бы я сам его не окоротил, там бы дичи вдвое больше было.

— Спасибо, товарищ подполковник.

— Что-о?!

— Что всего четыре.

— Ты не слишком зарывайся, капитан, — хмыкнул подполковник. — Ладно, ближе к делу. Как по наркоманам будешь действовать?

— Обыкновенно. — Тот чуть пожал плечами. — Агентуру заряжу. Потрясу кого-нибудь из тех, кто у нас светился. Есть тут на примете отморозки. Если нападавшие постоянно пасутся на нашей территории, то не исключено, что кто-то что-то слышал. Повезет — зацепимся, раскрутим, отходняк начнет ломать — разговорим. Ну а если публика случайная, то шансов никаких. Разве очень крепко повезет, сами понимаете.

— Я-то понимаю, а ты будь добр хоть наизнанку вывернись, но чтобы очень крепко повезло! Доступно приказал? А мыслишь правильно. Только не забудь запросить аналогичные преступления по городу — если где-нибудь еще такие эпизоды проходили, постараемся наши материалы в ГУВД спихнуть, нехай они дела объединяют. Учись, Юрий Сергеевич, — назидательно заметил подполковник. — Так, с этим всё, закончили. Ты с бумагами Козлова ознакомился?

— Так точно.

— Расслабься, капитан. Вижу по лицу, что всё тебе не нравится. Мне, между прочим, тоже. Хорошо, его дела ты принял…

— Алексей Степанович, за ним еще задержанная числится.

(То есть лично я, это я слегка напоминаю.)

— Погоди ты о задержанной. Давай-ка по порядку, с этой самодеятельностью разобраться нужно. Для начала вкратце изложи, чего он там надыбал, потом уже определяться будем. А задержанная от нас не убежит…

Положим, будучи лицом заинтригованным, я сама отсюда не спешила, однако же насчет «не убежит» я бы не судила опрометчиво. Человек предполагает, мент располагает, а женщина — ну да я об этом говорила. А вот насчет того, чего он там надыбал, то Козлов и впрямь кое-что надыбал. Как это ни странно, в том числе и то, что меня действительно касается.

Однако в самом деле по порядку.

В течение последних трех недель в районе было зарегистрировано несколько загадочных смертей, в ряде случаев похожих на убийство.

(О как изложила, а как звучало, так примерно я и изложила. Да, на всякий случай повторю — это всё стало мне известно много позже.)

Итак, первым среди прочих был обнаружен труп одинокой пожилой женщины в квартире на втором этаже в стандартной девятиэтажке на проспекте Славы. Соседи по лестничной площадке обратили внимание на незапертую дверь и немедленно вызвали милицию. В результате осмотра места происшествия было установлено, что с момента смерти потерпевшей прошло не менее двух дней, а в квартире наличествуют признаки совершения кражи. (За протокольные извивы языка я не отвечаю.) При первичном осмотре видимых повреждений на трупе не замечено, произведенное позднее патологоанатомическое вскрытие факт насильственной смерти не подтвердило и не опровергло. В результате допущенной небрежности провести вторую, более детальную судмедэкспертизу не было возможности. Заведено уголовное дело, работу по которому начал оперуполномоченный лейтенант Козлов.

Поквартирный опрос выявил один странный эпизод. Живущая выше этажом такая же одинокая старушка сообщила, что на днях к ней в квартиру позвонился некто, из-за двери назвавшийся врачом из поликлиники. Дверь старушка не открыла, поскольку никакого доктора она не вызывала. Установить дату визита этого врача и даже подтвердить сам факт такого посещения не представляется возможным, так как пожилая женщина страдает возрастными изменениями личности, состоит на учете в психоневрологическом диспансере и в пространстве, времени и собственном сознании ориентируется мало. (Нет бы просто указать, что маразм у бабушки!) А кроме этого никто и ничего не видел и не слышал.

Но Козлову и того хватило. Повторный поквартирный обход, произведенный оперуполномоченным Козловым в порядке личной инициативы, внятных результатов не принес, но лейтенанта на «враче» заклинило. Тем более буквально день спустя при весьма похожих обстоятельствах в другом конце района был обнаружен следующий труп.

Началось всё тоже с приоткрытой двери с чудовищным ригельным замком и тоже без следов какого-либо взлома. Однако в этот раз труп оказался свежим, с момента смерти прошло не более шести — восьми часов. На локтевом сгибе пожилой женщины были обнаружены следы инъекций, которые, впрочем, объяснялись тем, что умершая страдала рядом хронических недугов и регулярно обращалась к медикам. Опрос позволил выявить дальнюю родственницу потерпевшей (потерпевшей ли?). Та показала, что из квартиры, возможно, пропали некоторые ценные вещи, в частности, серьги с бриллиантами и золотой брегет девятнадцатого века. За точность показаний свидетельница не ручается, поскольку навещала покойную давно, близких отношений не поддерживала и могла напутать. Судмедэкспертиза и в этом случае не дала четкого заключения о причинах смерти. Уголовное дело было поручено опять-таки Козлову, о чем он сам просил. Ну сам и напросился, разумеется.

Опрос жильцов подъезда, произведенный с упором на врача или человека, работающего под врача, ситуацию не столько прояснил, сколько всё запутал. Да, в течение указанного дня врача в подъезде видели. И не одного, потому что в квартиру на третьем этаже был вызван участковый, а жильцов на пятом лечила «неотложная». И до этого видели врача, но могли и видеть после этого. Может быть, мужчину, а возможно — женщину. В халате. В белом. Или в чем-то белом, то есть не исключено, что не врача. То есть просто некоего человека, например, в плаще, а вовсе не в халате. В белом. Или в чем-то бежевом. Или не сегодня, а позавчера, но кого-то там определенно видели. Но видели э-э… неопределенно.

Инициатива наказывается исполнением, и новый труп, обнаруженный несколькими днями позже, повис также на, скажем так, Козлове отпущения. Отчасти к этому располагали обстоятельства. На сей раз квартира оказалась запертой, о смерти ее обитательницы сообщила соседка по лестничной площадке. Она за небольшую мзду регулярно навещала умершую, помогала престарелой женщине в быту и имела ключи от ее жилища. Повреждений, указывающих на насильственный характер смерти, на теле опять же не отмечено, но следы поспешного обыска квартиры были налицо. Как и в двух предшествующих случаях ни оперативно-розыскные действия, ни судмедэкспертиза вразумительных результатов не дали. По словам соседки, покойная хранила дома незначительную сумму денег, старинное столовое серебро и кое-какие золотые украшения. При осмотре места происшествия названных вещей не обнаружено. Заведено уголовное дело.

И опять опрос жильцов подъезда, снова проведенный Козловым с упором на врача или человека, работающего под врача, — и далее опять-таки по тексту.

Если в трех предыдущих случаях подозрения на насильственную смерть мотивировались в основном сопутствующими обстоятельствами (факт кражи, незапертая дверь) и служебным рвением чересчур ретивого опера Козлова, то следующий, уже четвертый, эпизод несомненно отдавал мрачной достоевщиной. Теперь в запертой на все замки квартире имели место быть сразу же два трупа — пожилой немощной хозяйки и ее такой же престарелой гостьи. Когда последняя к оговоренному сроку не пришла домой, домочадцы бабушки подняли тревогу и, в конце концов, настояли на вскрытии квартиры. При осмотре места преступления было обнаружено, что у хозяйки неестественно вывернута шея, а ее знакомая без затей заколота кухонным ножом. Никаких намеков на грабеж в квартире не замечено.