Смерть берет их тепленькими

4

Мы с мисс Ланг прибыли к коктейлям первыми; ее наряд делал ее еще более отталкивающей, чем обычно. Хотя сама она считала себя весьма привлекательной.

— Посмотрите-ка, мы оказались первыми. Так сказать, в авангарде.

Я приготовил ей коктейль и согласился с ее словами. Потом я устроился напротив, хотя она сделала все возможное, чтобы усадить меня рядом с собой на кушетку. Я понимаю, что вопреки распространенному мнению традиционный разврат старых дев — в известной мере выдумка мужской половины рода человеческого, но могу с уверенностью сказать, что в случае с мисс Ланг мужская непочтительность была вполне оправдана.

Она посасывала свой мартини, потом, пролив половину на коврик, поставила бокал и сказала:

— Надеюсь, вы полностью оправились от встречи с неизвестным негодяем?

Я подтвердил, что оправился.

— Мне с трудом удалось сосредоточиться на работе. Сегодня я готовила колонку о том, что, как ни странно, у всех известных писательниц, может быть за исключением Тейлор Колдуэлл, было по три имени.

Я пропустил эту новость мимо ушей. От дальнейших изысканий меня избавило появление Клейпула. Он был бледен, весь поглощен своими мыслями, и вообще выглядел так, словно не спал целую неделю.

Он как-то машинально начал разговор.

— Весь город гудит… Я был в театре, смотрел картины… Кстати, там были неплохие вещи, хотя Брекстон сказал, что все барахло.

— Что значит барахло? Что я назвал барахлом? — В дверях появился Брекстон. Он уверенно улыбался, к нему даже вернулась аура гениальности. Мне бы очень хотелось понять, почему это произошло.

Клейпул холодно покосился на него.

— Я говорил о картинах, выставленных в театре Джона Дрю.

— О, тогда все правильно, там одно барахло, — весело заявил Брекстон, смешивая себе коктейль. — Вы абсолютно правы, Флетчер.

— Они мне понравились. Я же сказал, что это вы считаете, что они…

— Есть то, что они есть на самом деле. Ну, в этом же и состоит искусство!

— Искусство? Я его люблю! — Появилась миссис Виринг с Диком Ренденом, причем она была в отличном настроении и буквально парила над землей. Она представила родственника Клейпулов мисс Ланг и Брекстону, и писательница тут же переключила все внимание с меня на молодого историка.

— Так вы из Гарварда? — промурлыкала она, помещая молодого человека рядом с собой на кушетку. На этот вечер с ним было покончено.

Последней к нам присоединилась Элли и села возле меня.

— Ну и что? — как-то не совсем к месту спросила она.

В тот вечер всю компанию словно заразила лихорадка. Все очень много пили. Хотя я вел себя осторожно, внимательно прислушивался к разговорам и наблюдал. Я понимал, что кто-то из присутствующих огрел меня дубинкой с явным намерением убить. Но кто? И почему?

Я внимательно вглядывался в лица. Брекстон казался неожиданно веселым. У меня мелькнула мысль, не удалось ли ему придумать себе алиби? С другой стороны, Клейпул явно страдал. Смерть Милдред он воспринял куда болезненней, чем остальные. Меня в нем что-то беспокоило. Он мне не нравился, но почему — я не понимал. Может быть, виною этому были его странные отношения с сестрой… Но это уже меня не касалось.

Поведение мисс Ланг вполне соответствовало настроению остальных. Ее хихиканье разносилось над столом, как бледная пародия на крики валькирий, а миссис Виринг время от времени пьяно кивала, находясь уже в потустороннем состоянии. Ренден взирал на все это широко раскрытыми глазами, явно пытаясь обнаружить убийцу; общее возбужденное состояние на него не действовало.

Все это было похоже на последнюю ночь перед концом света.

Даже я в конце концов немного опьянел, хотя и намеревался сохранить ясную голову, чтобы иметь возможность наблюдать за всеми. К сожалению, за чем именно наблюдать, я не знал.

Пить кофе мы перешли в гостиную. Рассеянно болтая с племянником хозяйки о Гарварде, я заметил, как через холл осторожно прошел Гривс. Меня заинтересовало, что ему понадобилось.

— А убийца действительно вас ударил? — неожиданно спросил Ренден, прервав меня посреди сентиментальных воспоминаний о старых временах, когда еще были живы Теодор Спенсер, Дельмор Шварц, да и другие гиганты толпами бродили по университету.

— Да, — коротко ответил я, так как уже устал описывать то, что со мной произошло.

— Но это означает, что вы обладаете определенной информацией, которую он хотел бы уничтожить.

Ренден выражал свои мысли примерно так же ясно, как большинство историков.

— Меня? Или информацию?

— По-видимому, и то и другое.

— Как знать? — пожал плечами я. — Во всяком случае, он зря потратил время, — я ничего не знаю.

— Это действительно очень интересно. — Его глаза сверкали из-под очков в тяжелой оправе. — Возникает еще и психологическая проблема. Возникшие отношения являются…

Я постарался сбежать, едва позволили приличия.

Я сказал миссис Виринг, что устал и хотел бы пораньше лечь; она согласилась и заметила, что просто чудо, что я не почувствовал себя хуже, учитывая удар…

В холле я обнаружил Гривса. Тот с задумчивым видом сидел в маленьком кресле у телефонного столика с клочком бумаги в руке.

— Вы уже готовы кого-то арестовать? — шутливо спросил я.

— Что? О… сегодня ночью вы снова собираетесь уйти?

— Да, и хотел спросить, нет ли у вас возражений.

— Я не могу остановить вас, — печально буркнул Гривс. — Хотя сделайте одолжение — не говорите никому, что здесь произошло.

— Не вижу почему. Газеты и так полны подробностей.

— Они полны и всяческих других историй. Сегодня ночью на дежурстве будет двое полицейских, — добавил он.

— Надеюсь, этого окажется достаточно.

— Не забудьте запереть свою дверь.

— У убийцы может быть ключ.

— Один из наших парней будет дежурить на лестничной площадке. Его задача — следить за вашей комнатой.

Я расхохотался.

— Вы в самом деле думаете, что в доме, где дежурят двое полицейских, что-то может случиться?

— Никогда нельзя сказать наверняка.

— Вам так и не удалось найти каких-нибудь улик?

— Да, верно, — ответ оказался неожиданно откровенным. — Но мы знаем, что нужно делать.

— Поскольку я служу для вас приманкой и одновременно — корреспондентом «Глоуб», не могли бы вы сказать мне, что собираетесь делать?

— Этого, мистер Саржент, я не скажу вам ни за что на свете.

— И когда же вы собираетесь арестовать убийцу? Ведь скоро заседание большого жюри.

— Да, в пятницу. Ну, мы надеемся успеть.

— А обвинительное заключение уже готово?

— Возможно. Скажите, мистер Саржент, вам не приходилось играть в бумажные куклы?

Вопрос меня совершенно ошарашил.

— Куклы? — Я удивленно посмотрел на него.

— Или, быть может, у вас есть альбом для вырезок?

— У моей секретарши есть альбом для вырезок… но при чем здесь это?

— Тогда вот эта штука должна вас позабавить, особенно с учетом наших предыдущих разговоров. — Он протянул мне лист бумаги.

На обычный лист писчей бумаги были наклеены буквы, вырезанные из газетных заголовков. Все они были разных размеров и складывались в надпись: «Брекстон — убийца».

— Когда вы это получили?

— Я нашел вот здесь сегодня утром. — Гривс показал на телефонный столик. — Записка лежала под книгой, перевернутая надписью вниз. Даже не знаю, почему я ее перевернул… Она походила на случайный обрывок бумаги.

— Значит, она адресовалась не вам?

— Она вообще не предназначалась никому конкретно. Ее просто положили на стол, где обнаружить ее мог любой. Очень странно.

— А как насчет отпечатков пальцев?

Он с сожалением посмотрел на меня.

— После Диллинджера никто не оставляет отпечатков пальцев. Слишком много фильмов наснимали на эту тему. Теперь все носят перчатки.

— Интересно, почему в записке ошибки?

— Просто некоторые буквы не часто встречаются в заголовках… Вы же видите, что все остальные буквы взяты из заголовков. Правда, я еще не выяснил, из какой газеты.

— И как вы думаете, кто ее здесь оставил?

— Вы. — Он холодно смотрел на меня.

Я снова расхохотался.

— Если бы я считал, что Брекстон — убийца, то просто сказал бы вам.

Гривс пожал плечами.

— Не морочьте мне голову, здесь торчат ваши уши, мистер Саржент.

— Тогда зачем мне было держать все это в тайне?

— Я этого не знаю… пока.

Теперь я рассердился.

— Я не знаю ничего, чего бы не знали вы.

— Возможно, но я убежден: убийца полагает, что вы что-то знаете. И хочет вывести вас из игры. А теперь, пока не стало слишком поздно, скажите, что вы видели в воде.

— Какой же вы упрямый, — вздохнул я. — Могу лишь снова повторить, что ничего не видел. Еще могу сказать, что я не посылал вам этой записки, это должен был сделать кто-то другой… кто знает, что случилось на самом деле, или просто хочет бросить тень на Брекстона. На вашем месте я бы разыскал автора записки.

Сам я был убежден, что след неминуемо приведет к жаждущему мести Клейпулу.

Гривса же более всего занимала собственная теория. Я не имел ни малейшего представления, в чем она состояла. Но его волновала моя безопасность, и это меня тронуло.

— Должен предупредить, мистер Саржент, что если вы не скажете всей правды, всего, что знаете, я снимаю с себя ответственность за возможные последствия.

— Вроде моей внезапной смерти?

— Вот именно.

У меня возникло чувство, что меня списали со счетов. Не очень приятное чувство.

Глава четвертая