Маньяк по субботам

— Условия договора не выполняются, — сдержанно начал Шувалов, — У Надежды Молчановой пропал кот Вели-мер. Ваш сотрудник Крылов не справился с заданием, позволил чуть ли не выхватить из рук редкое животное. Если вы не способны справиться с жуликом, так и скажите. Вашу высокую репутацию мы знаем, и поэтому хотим услышать объяснение.

— Какое там объяснение? — буркнул Верхов, обращаясь к Шувалову. — Надо забрать аванс и уйти. Тупой парень этот Виктор, разве не видно? О чем говорить?

Меня от неожиданности передернуло. Сморчок в жилете, походя, обмазал меня грязью. Это была пощечина, я на минуту потерял контроль над собой, и шариковая ручка хрустнула в руках, сломавшись пополам.

Все сделали вид, что ничего особенного не произнесено. И Грай тоже спрятался за улыбкой, только глаза его напряглись.

— У вас своеобразный юмор, Верхов. Но мы можем позволить себе шутки только после окончания дела. Правильно, вчерашний день окончился неудачно, мы понесли Ион. Й я вполне согласен с вами — мы готовы расторгнуть договор и вернуть аванс.

— Я хочу понять, почему это произошло? — настаивал Шувалов.

— Вы пришли к нам в субботу. Сегодня понедельник, вечер. Поиск начат практически вслепую. Мы оказались рядом с осиным гнездом, и осы продолжают кусаться. Этого следовало ожидать. Мне жаль редкое животное, его пропажа — печальное событие, моя профессиональная честь задета. Но теперь мы знаем, кого искать. Виктор, расскажите, как похитили кота.

Мой рассказ занял четыре минуты и, должен отметить, произвел впечатление на всех, кроме Верхова, который тут же осклабился:

— Мальчишка! Надо было держать кота за хвост.

— Перестаньте, Валерий, — не выдержала Надежда Молчанова.

Захотелось встать и ответить, но Грай взглядом удержал меня.

Я решил завести в уме особый счет для Верхова, куда заносить все его выпады, чтобы потом разом ответить или предъявить счет. Меня смущало только, что Шувалов не реагирует на его реплики, значит, в чем-то согласен с ним. Или его воспитание не позволяет делать прилюдно замечания пожилым людям?

— Теперь, исключительно для проформы, — подчеркнул Грай, — я вынужден задать вам один и тот же вопрос: скажите, Александр Николаевич, где вы были вчера вечером с одиннадцати тридцати до двенадцати?

— Вы подозреваете, что я похитил кота, которого сам же и отдал Надежде Молчановой? — изумился Шувалов.

— Повторяю, мой вопрос — чистая формальность, но тем не менее попросил бы ответить на него.

— Вы хотите знать, есть ли у меня алиби?

— Да, вы правильно поняли.

— В это время я возвращался из гостей домой, какой-то частник подвез меня на «Москвиче», но удастся ли его найти, чтобы он подтвердил это — не уверен.

— Вы, Копейкин?

— Я встаю рано, поэтому вынужден ложиться рано. Я был дома и спал.

— Может ли это кто-нибудь подтвердить?

— Жена с дочкой спали в соседней комнате.

— Но у вас была возможность выйти незамеченным и вернуться?

— Да, но я этого не делал.

— Вы, Ирина?

— Я была у подруги за городом, там и осталась на ночь. Подруга может подтвердить это.

— Вы, Геннадий?

— У меня забарахлил телевизор, я сидел на кухне и чинил его. Домашние спали.

— Вы, Верхов?

— Жена и оба сына легли спать в одиннадцать. У меня заболела голова, я почувствовал, что не усну, и пошел прогуляться.

— Вы встретили кого-нибудь из знакомых?

— Какие знакомые в полночь?

— Значит, алиби есть только у Ирины Харитоновой.

— К чему эти бестактные вопросы? — не выдержал Геннадий Дмитриев. — Вы все еще нас подозреваете?

— Многие люди могли совершить эту кражу. Дело запутывается, становится затяжным и дорогим. Придется проверять алиби и связи многих людей. Для ведения расследования потребуется десяток опытных оперативных сотрудников, следует обеспечить их толковым руководством. Стоить это будет больше пятидесяти долларов в день, плюс дополнительные расходы… Попрошу вас, не перебивайте меня. Я отказываюсь проводить такую операцию.

— Но ведь что-то уже сделано! — воскликнул Шувалов. — Шаг вперед сделан!

— Можно предположить с достаточной вероятностью — мы нашли одно звено. Виктор обнаружил мастерскую, где шьют шапки и шубы из шкур кошек. Как шкурки туда попадают, через кого — неясно. Может быть, там пущены под нож и шкурки дорогих для вас русских голубых.

При этих словах Шувалов застонал.

— Ну, нашли вы эту поганую мастерскую, — проворчал Верхов. — Придете туда, а вам от ворот поворот. Кто же признается в таких делах?

— Резонное замечание, — согласился Грай. — У нас нет возможности заставить мастера говорить.

Копейкин зашевелился на диване.

— Предлагаю воздействовать на скорняка в интересах дела особым способом.

— Что за способ? — поинтересовался Шувалов.

— Старый, как мир — заплатить ему, и он выдаст необходимую информацию.

Ирина Харитонова дернулась было что-то сказать, но прикусила язычок. Может быть, оттого, что не было ее соседа Германа Еремина и не с кем стало посоветоваться? Наши гости заговорили разом, оценивая эту возможность.

Грай выждал две минуты и, повысив голос, заставил всех замолчать.

— Вижу, вы уже обсудили эту идею, и, хотя она не кажется мне привлекательной, я хотел бы услышать конкретный ответ — да или нет?

— Опишите нам скорняка, нуждается ли он в деньгах, — попросил Копейкин.

— Виктор, расскажите гостям о скорняжной мастерской, — приказал Грай.

Я рассказал, как нашел мастерскую Левитина, описал его горящие голодным огнем глаза.

— Семья молода, бедна, алчна, я полагаю, за приличную сумму они шепнут нам имя своего поставщика.

— Какую сумму вы считаете достаточной? — поинтересовался Копейкин.

— Это вы должны решить сами. Сначала нужно решить, стоит ли это делать. Что скажете, Александр Николаевич?

— Мне неприятна сама идея подкупа кого бы то ни было. Но если мы другим способом не можем узнать имя подлеца, который сводит на нет все наши усилия, я — за.

— Вы, Копейкин?

— Информация стоит дорого, но ее отсутствие обходится нам еще дороже. Я тоже — за.

— Ваше мнение, Ирина?

— Если все выскажутся «за», я присоединяюсь к общему мнению.

— Вы, Геннадий?

— Я столько денег на кошку угрохал и такие имел надежды на материальный успех, что откровенно говоря, думал — кошка будет меня кормить. Я готов раскошелиться.

— Вы, Верхов?

— Я подозревал, что этим может дело кончиться. Нам этих людей рекомендовали как лучших детективов в городе, мы на них надеялись. А они прозевали еще одного кота, они не способны проявить гибкость и изобретательность и снова просят у нас денег, чтобы купить какого-то подонка. Проклинаю тот час, когда согласился прийти сюда.

— Так вы за или против?

— Я так полюбил этого чертова кота, что ничего не могу поделать с собой. Готов на все ради его возвращения. Я — за.

— Вы, Надежда?

— Кот пропал, можно сказать, на моих глазах. Это бесстрашные жулики высокого класса. Если есть возможность разоблачить их тихо, без драки, я — за.

— В таком случае повторяю вопрос, — откашлялся Копейкин. — Какую сумму вы считаете достаточной?

После бурного обсуждения решили, что достаточно будет пятьсот долларов, каждый из них дает по пятьдесят, остальные средства пойдут из кассы клуба…

— Я надеялся, — простонал Копейкин, — русская голубая озолотит нас, а она пока — разоряет.

Я помог одеться всем, кроме грубияна Верхова. Он, пыхтя, сам влез в коричневое пальто на вате. Гости спустились вниз с холма, к трамваю, всего Две остановки до метро «Автово», Шувалов решил пойти пешком, и я напросился его проводить. Мы направились по дорожке на гребне холма, плавно изгибающейся вдоль шоссе. Я неплохой ходок, но Шувалов оказался так легок на ногу, что я едва успевал за ним.

Среди старых деревьев мелькнула кошка и перебежала нам дорогу. На всякий случай, я потихоньку три раза сплюнул через левое плечо, как делаю всегда в таких случаях.

Шувалов заметил и рассмеялся:

— Если вы такой суеверный, тогда давайте свернем, пройдем через улицу Морской Пехоты, если повезет, я вам покажу уличного кота, который стоит миллион.

Мы спустились с холма, пересекли шоссе и трамвайную линию, пошли по лужайке, лежащей перед домами.

— Вы, наверное, пошутили насчет миллиона? — спросил я как можно сдержаннее, потому что эта информация меня, прямо скажем, взволновала не на шутку.

— Нет, я серьезно. Иногда на улицах Петербурга можно видеть кота, который стоит больших денег.

— Откуда же ему туг взяться?

— После войны навезли со всех областей, поэтому теперь такого котяру можно встретить — ахнешь! Я видел трех, которые потянут не меньше чем на миллион каждый.

— Вы поймали их?

— Нет, хлопотно очень.

— А я бы рискнул… Да за миллион я тигра поймаю! У меня дед — охотник был, ходил на кабана, на медведя, на Гитлера…

Шувалов рассмеялся. Мы потопали по берегу речки Красненькой, нырнули под трамвайный мост и около вентиляционного выхода метро, окруженного деревьями и кустами, в свете фонаря, на асфальте увидели кота. Кэт как кот, на вид вполне обыкновенный, только полосатый весь до кончика хвоста. Я сразу придумал ему имя — Шлагбаум.

— И вы не ошибаетесь? — засомневался я. — Он действительно ценный?

— Вы занимаетесь кошками несколько дней. Чтобы научиться отличать плохого кота от хорошего, нужен год. А чем отличается хороший от очень хорошего — вы поймете через десять лет. А может быть, и никогда не поймете.

Я биолог и давно занимаюсь кошками. Вглядитесь, какая стать, глаза, уши, морда, окрас… Это же невиданный русский кот великолепных кровей! Полосатый, как шлагбаум, у него даже усы полосатые!

— Откуда же ему тут взяться?

— Это одна из тайн Петербурга. Может быть, в прошлом веке их вывели обладающие чувством юмора отставные солдаты, которые несли службу в полосатых будках. Может быть, сама природа-мать делает нам подарок, и это нужно заметить, подобрать животное, помочь ему выжить. Я уже год наблюдаю за этим котом, специально хожу на прогулку.

— А вы не пробовали пригласить кота в гости?

— Пробовал, — смутился Шувалов. — Но он не торопится сменить прописку.

Рядом остановится пьяненький мужичок в пыльном ватнике, тоже уставился на кота и стал прислушиваться к разговору. Я оттолкнул пьяного:

— Нечего подслушивать… — и спросил Шувалова: — Не возражаете, если я возьму кота на воспитание?

— Если он пойдет к вам, берите. У него нет хозяина.

— Мой кот! — нахально громко заявил пьяный. — Мы здесь по вечерам гуляем.

Миллион, который я считал своей законной добычей, мог ускользнуть из рук. Кулаки сжались сами собой.

Шувалов удержал меня, предложил пьяному:

— Если он ваш, попробуйте взять.

— Мой, не сомневайтесь! Мурзик, Мурзик, пойдем до дому. Я тебе колбаски закусить дам, молочком запьем. У меня есть, не сомневайся.

Кот продолжал сидеть в величественной позе, не обращая на нас никакого внимания. Пьяный подошел к нему, наклонился, взял на руки, выпрямился и гордо посмотрел на нас:

— Я же говорил, что это — мой Мурзик! А вы — жулье! — Мужичок, чвыкая стоптанными валенками, пошел к домам, до которых было метров триста. Пронырливый пьяница уносил мою законную добычу! Я хотел ринуться вслед, но Шувалов взял меня за руку: