Лето длиной в полчаса

– Да ты не суетись, успеешь, – спокойно ответила девица, продолжая рассматривать Пилигрима. Протянула ему ладонь и представилась: – Яна.

Пилигрим не удержался. Привстал и склонился к тонкой руке, пахнущей чем-то очень приятным. Пальцы с полированными миндалевидными ногтями выскользнули из его ладони, оставив ощущение прохлады и гладкости.

– Готов, – произнес женский голос с ненавистью. Может, Олюсин, может, Лушин. – Сгодится для гербария.

Яна повернула к самочкам прекрасное улыбающееся лицо.

– Чудные жилетки, – одобрила она. – Я их видела на барахолке в Турции. Хотела купить одну для прикола, жаль, денег не хватило: они шли за полтора доллара, а у меня остался всего один. Отоварилась в бутике.

– Луша, пойдём в туалет, – сказала Олюся.

– Пойдём, – отчеканила Луша, вставая.

– Уже уходите? – вежливо осведомилась Яна. – Зря, тут ещё много осталось.

Она осмотрела заставленный закусками стол. Увидела чайник с заваркой, весело приподняла брови и сразу посмотрела на чашку, стоявшую перед Пилигримом. Оба, не сговариваясь, улыбнулись. Сердце Пилигрима отбило сигнал «sos» и замерло. Вот она, оказывается, какая. Любовь.

– Что тебе заказать? – задал Димитрий осточертевший холуйский вопрос.

Пилигрим вдруг понял, почему Димитрий еженедельно мотается по ночным клубешникам, называя это «образом жизни», и неизменно задаёт всем подряд оригинальный вопрос: «Что кушать будем?» Просто отрабатывает нереализованное жизненное призвание быть официантом.

– Зелёный чай, – ответила Яна и подмигнула Пилигриму. – Ты как, не возражаешь?

– Янка, смотри, попадёшь под статью за растление малолетних, – предупредил братан Серёга.

Пилигрим кинул на него короткий взгляд. Братан – мрачнее тучи. За Олюсю, что ли, обиделся?

– Надо же, а на вид такой высокий. – Яна поднялась со стула и протянула Пилигриму руку. – Пошли, малолетний, потанцуем. За это меня, надеюсь, не посадят?

Странная вещь: время, ещё минуту назад тянувшееся расплавленной резиной, вдруг покатило с горы снежным комом. Пилигрим топтался на месте, как конь, и боялся, что музыка вот-вот закончится. Руки Яны лежали на его плечах легко и просто, никаких глупых попыток прижаться или обнять его за шею она не совершала. Иногда улыбалась, сталкиваясь с Пилигримом взглядом, и молчала. Правильно делала. Проораться сквозь динамики и стоны диджея могла только офисная самка с «лужёной» глоткой.

– И как тебя такого сюда занесло? – спросила Яна, когда они возвращались к столику.

Пилигрим и сам бы мог задать ей подобный вопрос, но не успел. Братан Серёга перехватил Пилигрима за локоть и велел:

– Отойдем на минутку.

– Может, поговоришь со мной? – подала голос Яна.

– Смотри-ка, Димусика девочки защищают, – сладко подколол Димитрий, но глаза у него были бешеные.

Ещё ни один мужчина не воспринимал Пилигрима как взрослого парня, на которого может позариться красивая девушка. Неужели Димитрий ревнует? От этой мысли ЧСВ Пилигрима стартануло в направлении космоса, и он практически не заметил, как совершился переход в помещение, обозначенное снаружи буквой «Мэ». Справка для алкающих: самое опасное место клубешника, куда нельзя заходить в одиночку. Есть вероятность нарваться на махалово озверевших от кокса личностей, скребущиеся тела или ещё того хуже – лишиться анальной девственности.

Сейчас в филиале борделя было на удивление пусто. Впрочем, оно и понятно: вечерок только начинается.

Серёга прижал Пилигрима к стене и зашипел:

– Ты что себе позволяешь, хорёк! Для него, блин, специально девочку приготовили с доставкой на дом, а он на хозяйскую тёлку лезет!

– Она не тёлка, а он мне не хозяин, – поправил Пилигрим, стараясь говорить спокойно. Тут до него дошёл ужас сказанного: – Какая девочка? Ты про Лушу, что ли?

Серёга выпустил ворот его рубашки.

– А что, не нравится? Получше тебя на столе раскладывали. Нормальная тёлка, договорились, что сегодня ты её проводишь, ну и… – Серёга сделал двумя согнутыми локтями циничное движение. – Давно пора, а то прыщи по всей морде попрут.

– Значит, так… – Пилигрим всё ещё старался говорить спокойно. Братан, конечно, полный кретин, но он же в этом не виноват. – Сейчас я уйду, а ты передай это Луше. – Пилигрим достал пятихатку и сунул Серёге. – На такси.

Серёга снова прижал его к стене, но сказать ничего не успел. Открылась дверь, и в туалет зашел классный реставратор Артём. Пилигрим узнал его не сразу: мужик выглядел значительно гламурнее, чем накануне. Рубашечка фирменная, джинсики не хилые. Непонятно, чего взгляд такой хмурый.

– Эй, в чём дело? – спросил Артём, увидев прижатого к стене Пилигрима. – Словами договориться нельзя? – Тут взгляд реставратора обрел профессиональную цепкость: – Слушай, я тебя где-то видел, только где? – Реставратор напрягся, разглядывая Пилигрима. Потом хмурый взгляд просветлел, и Артём хлопнул себя по лбу: – Вспомнил! Вчера в аукционном доме! Ты в приёмную заходил, да?

Серёга от неожиданности выпустил рубашку брата.

– Что ты там делал?

Пилигрим отпихнул его в сторону и повернулся к зеркалу. Зеркало выдало неприглядную картинку: верзила в мятой рубашке, испачканной чем-то тёмным, с лохматой головой и неадекватными восторженными глазами.

– Помощь нужна? – спросил Артём.

Пилигрим потряс головой, открыл холодную воду и хорошенько умылся. Пригладил влажными пальцами растопыренные вихры, достал из кармана носовой платок и вытер руки.

– Я тебя предупредил, – напомнил Серёга и вышел из туалета.

Реставратор смотрел на Пилигрима понимающими грустными глазами.

– Что, девушку не поделили?

Пилигрим пожал плечами. Делить, собственно, нечего. Девушку Лушу он готов отдать любому желающему целиком, а от девушки по имени Яна он может дождаться максимум протянутой ладони. Несправедливо устроен мир.

– Ну, я пошёл, – сказал Пилигрим, осознав, что реставратор так и не расстегнул «молнию». Стесняется, наверное.

В этот момент в туалет ворвался Димитрий, на ходу спуская с себя штаны. Хлопнулся на унитаз, не прикрыв дверь, и заорал:

– Я этого, блин, так не оставлю! Я ещё выясню, какая сволочь мне подляну кинула!

Монолог прервался характерным звуком, напоминающим жидкую автоматную очередь. Артём и Пилигрим обменялись паническими взглядами, одновременно зажали носы и выскочили из загазованного помещения. Вслед неслась неизобретательная ругань Димитрия.

– Ну и местечко, – пробормотал Артём, окидывая полутёмное помещение брезгливым затравленным взглядом.

Пилигрим мог бы спросить: «А чего ты сюда припёрся», – но вовремя вспомнил про бревно в собственном глазу. Худая тётка, выгрёбывающаяся на танцполе, вскинула руку, привлекая внимание. Артём ответил таким же жестом, но без особого энтузиазма.

– Шёл бы ты домой, – сказал он Пилигриму. – Нечего тебе здесь делать. Побереги цветы своей невинности.

Пилигрим не обиделся: именно так он и собирался поступить, тем более что столик опустел, а компания распалась. Растерянный официант сообщил, что Димитрий решил запить водяру зелёным чаем из чашки Пилигрима, в результате чего буквально через минуту заболел медвежьей болезнью. Оскорблённые в лучших чувствах Луша с Олюсиком покинули чертог, братан Серёга побежал догонять и успокаивать. Яна исчезла. А может, она Пилигриму просто примерещилась?

Пилигрим оглянулся. Классный реставратор Артём танцевал с худой немолодой тёткой в облегающих брюках и сверкающей маечке. Даже на расстоянии было видно, что танец ему не доставляет.

Братан Серёга вернулся один, без девочек. Оглядел разгромленный стол, с которого официант собирал грязные тарелки, и горько вопросил:

– Ну, и что теперь делать?

– Платить за удовольствие, – ответил Пилигрим, после чего покинул вертеп без малейшего угрызения совести. В конце концов, он сегодня именинник.