Самый яркий свет

Хочу сильнее!

При подъезде к заводу машинист извинился и перехватил управление. Он плавно подъехал к воротам и остановился точно в конце перрона.

— Почему крепостной до сих пор? — спросила я его. — Такой мастак должен получать соответственно умениям.

— Помилуйте, барышня, — поклонился Ульян. — Куда ж я пойду? Здесь мне хорошо, кормят прилично. И как я вольный буду, а жинка в крепости?

— Так если она тоже моя, я всему твоему семейству вольную выпишу. А тебя на оклад поставлю. Думай, заставлять не буду. И спасибо за поездку и урок. Держи, — протянула ему пятирублевку.

Спустилась вниз, где уже поджидал Вяжницкий.

— Так все крепостных растеряете, а прибыль на зарплату спустите, — ворчал он, провожая меня к выходу. — Дадите ему вольную, он и уйдет. А мне где нового машиниста искать?

— И куда он пойдет? Где извозчики паровозов… машинисты еще нужны? Поймите, Степан Иванович, это крестьянина легко заменить, потому и труд его бесплатен почти. А ценного работника надо держать не страхом наказания и принуждения, а страхом потерять все то хорошее, что дает ему работа именно у вас. Я потому и велела подготовить отчет по заработным платам. Дешевый работник будет дешево работать. А у нас с вами — будущее Империи, никак не можем мы опростоволоситься. Вот сегодня эта дурацкая заклепка нашлась, а представьте себе, что она вылетит при скорости в одиннадцать верст? А больше? Будет же катастрофа! Поэтому призываю поразмыслить над тем, чтобы ваши люди сами рвались трудиться и благодарили вас за такую возможность. Думайте! Дураков выгнать можно, но умелого мастера заменить сложно. Дороже нового учить будет, а за то время работа стоять будет. Вот и считайте сами!

— Странные вещи говорите, Александра Платоновна, — с сомнением в голосе сказал управляющий. — Но смысл в них виден некий. Воля Ваша, я посчитаю, конечно. Прибыль и так добрая сейчас на паровых машинах, а с паровозов! Мы вообще любую цену ставить можем!

— За любую с нас спросят. И лучше ответить тем, что и расходы у нас большие, потому как работники сытно живут. Теперь скажите, когда мы построим первый паровоз, когда остальные, и когда они уже нужны?

Первый, который сейчас на стапеле, соберут менее чем за месяц. Могли бы и быстрее, но инженеры решили, что деревянная ошибка — решение неправильное и ведущее к потенциальному пожару. Поэтому заказали стальные листы. Еще недели три брали на доводку и испытания. Я подумала и выдала новое озарение — скруглить носовую часть, чтобы уменьшить противодействие воздуха. Вяжницкий сначала спорил, даже пришлось топнуть ногой, плеснув грязью из-под каблука. Яростно доказывала, что если уже сегодня почувствовала, как ветер от движения стремится остановить ход машины и вымести из будки пассажиров, а если скорость возрастет, то сопротивление будет еще больше, паровозу придется часть усилий тратить на борьбу с, казалось бы, невесомой атмосферой.

С колесопроводами дело обстояло сложнее. У меня есть доля в товариществе, но решающий голос за Министерством внутренних дел, а через него — у Государя. Поэтому строительство путей полностью в ведении чиновников, которые о своих планах говорят скупо. Пока задачу поставили одну — два паровоза и по десять простых вагонов-телег к февралю следующего года.

Вагоны уже давно начерчены — простые сараи на колесах, где даже предусмотрели печки. Почтенную публику в таких не покатаешь, но Степан Иванович согласился с предположением, что цели сейчас преследуются исключительно военные. Если такие «поезда» себя проявят хорошо, то большой заказ не заставит себя ждать. Я предложила уже сейчас подумать над разработкой достойных вагонов для взыскательных пассажиров, и Вяжницкий принял пожелание к сведению, оценив его разумность. За комфортную поездку до той же Москвы многие готовы будут отдать любые деньги, а по уставу именно товарищество с моей долей и должно оказывать подобные услуги.

— Платон Сергеевич хитро документ составил, — сказал управляющий. — Казенные перевозки осуществляются за государев кошт, мы к ним отношения как бы и не имеем. А вот частные отданы на откуп мастерским Болкошиных. То есть мы имеем право их организовать, и прибыль большей частью тоже наша. Только нужна новая контора для такого гешефта. И я не справлюсь точно.

— Об этом позже думать станем, Степан Иванович. Пока и колесопровода нет, и паровозов, и вагонов. Выполним заказ министерства, тогда и будем решать. Отчет по паровым машинам готов?

— Почти сделали, Александра Платоновна. Люди начинают ценить наш товар, заказывают все больше. И много малых машин просят.

— А будут еще больше. Есть у меня одна идея.

— Боюсь я уже Ваших идей, — буркнул Вяжницкий, но смотрел на меня весело и с воодушевлением.

Я махнула рукой охранникам, мол, готова ехать. но не домой, а в контору купца Мижуева.

Застать самого почтенного торговца я и не чаяла. После покушения на Павла Петровича в Михайловском этот выходец из Петрозаводска в построенном доме жить отказался наотрез, опасаясь, что его будут навещать призраки убиенных в замке, где он тоже был подрядчиком. Поэтому Корнилий Евтихеевич отгрохал себе имение и новый завод в Карелии, куда и уехал. Призраки так и не появились, но купец в Петербург почти и не наезжал.

Тем радостнее было заметить в конторе оживленную суету и даже панику. Объяснение тут могло быть одним — хозяин все же выполз из своей карельской берлоги и навестил столичные владения. Тем лучше.

Служки меня прекрасно знали, приказчик виделся со мной ежемесячно, лично приезжал за квартирной платой. То, что апартаменты папенька выкупил в свое время, не снимало мзды за содержание дома. Поэтому к Мижуеву меня проводили тот час же.

Купец почти не изменился с того самого времени, что я видела его в последний раз: окладистая борода скрывала возраст, от новомодного бритья Корнилий Евтихеевич отказывался принципиально, благо с иностранцами не торговал и не собирался. Меня он принял по-отечески, прилюдно обнял и трижды чмокнул в щеки.

— Совсем большая стала! И все без мужа! Приезжай ко мне в Петрозаводск, такого жениха тебе подберем, что обо всех своих бесовских богах забудешь, войдешь в лоно Церкви нашей пресвятейшей!

— Ох, соблазняете, милейший! — рассмеялась я. — Глядишь — и приеду, не жаль женишков-то?

— А чего их жалеть? Коль строптивиться будешь, на конюшне вожжами отхлещет муженек. А коль не сможет, то так ему и надо, будешь, бестия, крутить им. С чем пожаловала ко мне, благородие?

— Светлость уже, Корнилий Евтиххевич. Волею Государя стала графиней.

— Э как… так я тебе мужа точно не подберу. Дело годное, Император просто так кого попало не одарует. Значит, заслужила. Так что хотела-то? — вновь перешел к делам купец.

— Вопрос у меня, дядя Корней, на пять тысяч серебром.

— Если с меня, то плохо. Если мне — хорошо!

— Это как посмотреть. Сейчас можно пять заплатить, а завтра десять получить.

— Гладко стелешь, — ответил Мижуев и откинулся в кресле.

И тут же вызвал приказчика, затребовав чаю с баранками. Своей простотой карельский делец кичился так, как мало кто умел показной роскошью и страстью подражать иноземному.

— Вот знаете, как у Вас в доме топят?

— Известно как, — удивился купец, — печками да каминами. Ничего нового не придумано.

— А вот мы на нашем заводе и придумали. Давайте поставим внизу паровую машину, которая будет воду греть и гонять ее по трубам в квартиры. От труб тех тепло будет по комнатам идти. Той же машиной будем воду в умывальни подавать. А еще проведем трубы от отхожих мест, чтобы нечистоты сразу в сортирные ямы сливались. И будет у Вас, дядя Корней, лучший дом в Петербурге: теплый, чистый, и не будет пахнуть… кхм… дерьмом, когда горшки выносят.

Мижуев призадумался. Опытный заводчик и известный скряга он быстро просчитал все недостатки и прелести предложенного усовершенствования. С одной стороны — расходы, да и знатных людей придется беспокоить, если затеять большой ремонт во всем здании. Но и прибыток мог стать существенным, ведь жильцы время от времени съезжают, заселяются новые, а тем можно цену ставить гораздо выше, ведь по удобствам дому равных не будет. Если даже за Императором горшок ночной через парадные анфилады выносят!

— Вонять из трубы будет, — засомневался купец.

— Крышкой трубу прикроем. Или из Англии можно ватерклозеты заказать. А можем и сами сделать, если разобраться в устройстве. Корнилий Евтихеевич, ежли Вы не согласитесь, я у себя в квартире такое отдельно сделаю. Надоело зимой просыпаться в сырости и стуже.

— Ты не горячись, Сашка. Тятя твой мне и так пособил при постройке, балки его железные сторицей окупились. Посчитай, что нужно, с Евграфом обсуди. Вложусь я, уговорила. Дело доброе может выйти. Сток в Фонтанку проведем.

— Не запретят? — усомнилась я.

— А куда, по-твоему, сейчас все горшки выливают? — усмехнулся Мижуев. — Запретят — переделаем. Евграфу скажу, чтобы мастеров прислал, пусть посмотрят, где и как твои трубы вести. Про ватерклозеты мысль хорошая. Дорого будет, но за проживание я тогда стрясу уже сейчас. Потом посмотрю, у себя в Карелии такое устрою, если толк выйдет.

С купцом мы чаевничали еще час, после я тронулась к дому с мыслью отдохнуть, но уже у дверей парадной навстречу из безликой кареты вышел Макаров.

И сообщил, что Спиридонов Николай Порфирьевич арестован и доставлен в Петропавловскую крепость.