Дары Пандоры

Процедура нанесения зэд-блокатора крайне проста и одновременно важна. Тщательно смажьте им паховую область, подмышки, локтевой и коленный суставы. Размажьте его и немного капните на язык. Пот не имеет значения; дело в феромонах. У голодных может не хватить мозгов понять, что они видят человека, но когда дело доходит до химического градиента, их рефлексы безупречны.

Они вновь идут. Джустин и голодный ребенок шествуют рядом, поводок между ними провисает. Колдуэлл следует за ними, держа руки свободно по бокам или скрестив их на груди. Галлахер замыкает колонну, а Паркс ее возглавляет.

Около полудня они замечают что-то на дороге перед ними. Издалека это был просто статичный темный сгусток, и Паркс никак на него не отреагировал. Но когда дистанция сократилась, сержант жестом приказал рассредоточиться. Он помнит, как легко их заметить на пустой дороге, единственные движущиеся объекты в статичном пейзаже, как на фотографии.

Это автомобиль. Он стоит мертвый посередине дороги, слегка перекошенный, уперев нос в то, что когда-то было заградительной плитой. Капот, багажник и все четыре двери открыты. Он не проржавел и не сгорел. Скорее всего, он здесь не так давно стоит.

Паркс приказывает всем держаться подальше, а сам обходит его. На первый взгляд автомобиль выглядит пустым, но, проходя рядом с капотом, на заднем сиденье Паркс различает силуэт человека. Оставшуюся часть круга он проделывает с пистолетом в руке, готовый разрядить обойму во все, что шевельнется.

Но все тихо. Темная, сгорбившаяся фигура определенно принадлежит виду homo sapiens, но сейчас это не показатель. Можно сказать, что это был мужчина, судя по пиджаку и нетронутому лицу. Остальная часть его тела обглодана, а кадык вырван. В этой дыре виднеются кости и хрящи.

В машине больше никого. Багажник пуст, не считая пары ботинок и катушки веревки. По дороге разбросан всякий хлам – сумки, коробки, рюкзак, и даже что-то отдаленно напоминающее игровую консоль или усилитель.

Автомобиль рассказывает свою собственную историю, как диорама в музее. Группа единомышленников ехала… куда-то. На север. Машина начала кашлять или стучать – или просто остановилась. Один из группы вышел посмотреть, в чем дело, и констатировал смерть. Все пошли доставать вещи из багажника.

Их прервали. Большинство из них побросали весь этот хлам и понеслись к холмам. Один прыгнул обратно в машину и, возможно, этим спас остальных, потому что по его останкам видно, что отужинали им многие.

– Попробуете повернуть ключ? – спрашивает Джустин.

Паркс действительно разозлился, что она вплотную подошла к автомобилю, хотя он не подавал знака «чисто». Но она не глупая женщина; поразмыслив, Паркс осознал, что язык его тела изменился, когда он обошел машину, – от полной сосредоточенности вернулся к прежней предусмотрительной осторожности. Она всего лишь быстрее остальных ответила на это изменение.

– Ты попробуй, – говорит он.

Джустин наклоняется в машину и замечает ее обитателя. Она вздрагивает, но тут же берет себя в руки. Паркс слышит приглушенный щелчок от поворота ключей. Двигатель молчит. Он и не надеялся.

Он смотрит сейчас на обочины по обе стороны от дороги. Справа от них кустарники, а слева – длинная деревянная ограда. Скорее всего, обитатели автомобиля бросились к кустам. Неизвестно, далеко ли им удалось убежать, но они точно не стали возвращаться сюда, чтобы забрать вещи или похоронить мертвых. Паркс пересматривает свою мысль – навряд ли пассажир на заднем сиденье спас всем жизнь. Кажется, никому не удалось уйти.

Остальные подходят к ним, Галлахер позже всех, потому что ждал сигнала от Паркса. Сержант говорит им проверить мешки и ящики, но в них одни сувениры да драгоценности – единственное, что было важно бывшим владельцам. Нет даже одежды, только ДВД-диски, книги, письма и украшения. Немного еды, но вся она была скоропортящаяся: гнилые яблоки, заплесневелый хлеб, бутылка виски, разбившаяся, когда мешок уронили на асфальт.

Джустин открывает рюкзак. «Господи боже!» – бормочет она. Запустив руку внутрь, что-то достает из него. Деньги. Связка пятидесятифунтовых банкнот, совсем новых, с банковской резинкой. Абсолютно бесполезная вещь. Спустя двадцать лет после того, как мир превратился в свалку, кто-то продолжал думать, что придет время, когда деньги вновь будут что-то значить.

– Триумф надежды над опытом, – замечает Паркс.

– Ностальгия, – говорит доктор Колдуэлл категорично. – Психологический комфорт перевешивает логические возражения. Все нуждаются в одеяле безопасности.

Только идиоты, думает Паркс. Лично он, как правило, говорит о куда менее абстрактной безопасности.

Галлахер смотрит на них по очереди, не понимая, что происходит. Он слишком молод, чтобы помнить деньги. Джустин пускается в объяснения, но вскоре качает головой и говорит: «Зачем я буду портить твою невинность?»

– В фунте было сто пенсов, – говорит голодный ребенок. – Но только после 15 февраля 1971 года. До этого в одном фунте было двести сорок пенсов, но они назывались по-другому – гроши.

Джустин смеется:

– Очень хорошо, Мелани. – Она срывает резинку с одной пачки денег и бросает их в воздух. – Пенни с небес, – говорит она, когда горячий ветер подхватывает их и уносит. Голодный малыш улыбается, как будто водопад из макулатуры – это фейерверк. Она прищуривается, чтобы следить за тем, как они разлетаются.