Огонь с небес

— Так ты понял, в чем секрет? — воскликнула Инесса с загоревшимися глазами.

— Похоже на то, — улыбнулся Ян.

— Вы подозреваете моего мужа, Ян? — спросила Надежда. — Думаете, что он устроил весь этот балаган? Боюсь, вы плохо его знаете.

— Я здесь всех плохо знаю, — кивнул Ян. — Но все же… Вы простите меня, Надежда, но раз уж мы тут расследуем… Скажите, какое образование у вашего мужа?

Хозяйка подняла на него прохладный взгляд из-под рыжих кудрей. Она стояла у окна, скрестив на груди руки, и ей определенно не нравился ход мыслей гостя.

— Экономическое, — с вызовом сказала она и язвительно добавила: — Наверное, это большое подспорье для иллюзиониста.

Ян смутился, но ответить не успел, его перебила Инесса:

— Да ты расскажешь, в чем фокус, или будешь и дальше кота за хвост тянуть?

— С удовольствием. Дело в том, Инь, что чистое кварцевое стекло, в отличие от обычного оконного, совершенно прозрачно для электромагнитного излучения с длиной волны вплоть до трех микрометров. Не наводит ни на какие мысли, сестренка?

Она какое-то время непонимающе смотрела в ответ, потом лицо ее просветлело.

— Лазер, — прошептала Инесса. — Инфракрасный лазер! Ян, ты гений!

Похвала сестры была приятной — обычно от нее даже комплименты обильно сдобрены иронией. Он ухмыльнулся и бросил взгляд за окно. Вереница огней мерно двигалась вокруг храма: пасхальный крестный ход продолжался. Проклятье, как ему сразу не пришло в голову, что именно из дома Михаила открывался отличный обзор на каждую из точек, отмеченных им на карте? Только, очевидно, не из этого окна — слишком уж низко.

— Точно, Инь, — сказал он. — Инфракрасный лазер, установленный, полагаю, на чердаке. Я все еще не понимаю в полной мере мотивов, но Михаил достаточно набожен, чтобы желать чуда. Когда в поселок приехал новый священник, Михаил решил сделать из него чудотворца… простите еще раз, Надежда. Выжженный на стене образ Богородицы, должно быть, был первой попыткой. Или проверкой точности наведения, уж не знаю. Точность там требуется просто фантастическая — с такого-то расстояния попасть в фитиль свечи.

— Так это не молния спалила дерево во дворе, а потом и особняк Севера, — протянула Инесса. — Этот кедр… он же загораживал церковь! Вот почему пришлось его сжечь.

— Конечно. И маскировка была успешной: когда нечто загорается в сильную грозу, не оставляя при этом следов поджога вроде горелых спичек и запаха бензина, любой предположит удар молнии, но не лазер. Вот только луч обычного лазера неплохо виден. Водяные капли, туман, пылинки, порхающий снег — все это, оказавшись на пути луча, ночью будет сиять за километр. Мощный инфракрасный лазер — совсем другое дело. Одна беда: стекло, прозрачное для видимого света, увы, совершенно непроницаемо для инфракрасного излучения и вообще является неплохим теплоизолятором. Последнее привело к тому, что именно это окно из кварцевого стекла единственное во всей церкви покрыто изморозью не только снаружи, но также изнутри. На это я и обратил внимание первым делом.

Инесса покосилась на хранившую ледяное молчание Надежду и отозвалась:

— Поэтому пришлось разбить окно в храме, а в качестве замены заказать кварцевое. Чертовски умно. И с выбиванием средств для ремонта из местного бандита тоже неплохо вышло. Эта ж публика суеверная донельзя, так что припугнуть его Божьим гневом оказалось элементарно.

Ян кивнул:

— Оставалось последнее и самое главное. Михаил выбрал момент, когда священник…

— Нет, Ян, не Михаил, — покачала головой Инесса. — Он был с нами в церкви в момент этого «схождения Благодатного огня». Зато в Кедровке есть человек, который никогда не посещает богослужения.

Она медленно повернулась к Надежде, чьи рыжие волосы оттеняли совершенно бледное лицо.

— Пожалуйста, не говорите мужу, — сказала она.

— Вы?! — утратил спокойствие Ян. — Но... зачем, черт возьми? Вы же... Проклятье, вы просто взяли лазер и устроили этим ребятам религиозное возрождение?

— Ну, не столь уж это было просто, Ян, — грустно усмехнулась хозяйка. — Просто было подделать заказ мужа на замену стекла. С остальным — сложнее. Идите за мной. Я покажу вам. Ужасно давно хотела поделиться с такими, как вы. Вы даже не представляете, как мне тут... В общем, идите за мной.

Ян переглянулся с сестрой и двинулся следом за Надеждой к лестнице — очень крутой, — которая вела к закрытому люку в потолке. Ну как он не увидел столь ясного? Надежда! Не Михаил, набожный бизнесмен, не имеющий представления о спектре пропускания оконного стекла, а его супруга — бывшая учительница физики, которой до сих пор владеет страсть к науке и которая обладает знаниями, достаточными для постановки эффектнейшего представления.

Когда он поднялся на чердак, Надежда щелкнула выключателем и подвела их к невысокому оконцу, рядом с которым громоздилось какое-то прикрытое серым покрывалом оборудование. Он оглянулась на гостей и театральным жестом стащила покрывало. Ян тихо присвистнул при виде установки.

— Фтороводородный лазер, длина волны — два целых восемь десятых микрометра, — с плохо скрываемой гордостью объявила Надежда. — Знали бы вы, каких трудов мне в свое время стоило выбить его для нашей школы. Это промышленный образец, который я сама доработала. На этот прицел пошла оптика из школьного телескопа. Выбрать момент воспламенения мне нетрудно с тех пор, как они взялись транслировать службы в интернет в реальном времени. А наведение на цель выполняется следующим образом…

Она принялась крутить черную рукоять у основания лазера. Устройство бесшумно скользнуло вверх. Ян в смятении покачал головой и спросил:

— Как получилось с этой «стигматой» у священника? Промахнулись мимо фитиля?

Надежда презрительно скривилась и покачала головой.

— Нет. Этот бородатый болван как раз вытянул руку перед собой, наверное, хотел что-то взять. Его ладонь оказалась на пути луча, вот и… Но в конечном итоге недурно вышло, — горько усмехнулась она. — Да и сам он не в обиде.

Он подошла к чердачному окну и принялась молча смотреть на освещенные окна церкви напротив.

— Это просто потрясающе, — сказал Ян. — Одного я по-прежнему не понимаю. Скажите, Надежда, зачем? Зачем вы все это устроили? Вы же атеист с антиклерикальными воззрениями. Мне бы и в голову не пришло, что вы можете сознательно способствовать росту религиозного фанатизма в вашем поселке.

Она долго не отвечала, и Ян уже собрался было, махнув на все рукой, отправиться к выходу, как услышал:

— Я не могла уехать. И жить без своего призвания тоже не могла. Мне попросту больше ничего не оставалось. Помните, что сказал муж? С тех пор, как все это началось, полумертвый поселок стал оживать. Приехали и продолжают приезжать люди — чтобы остаться здесь надолго. И дети, которым надо учиться. Мы уже обратились в обрнадзор, чтобы снова открыть школу. Я снова смогу делиться знаниями… Вы знаете, Ян, далеко не все взрослые сохраняют такое любопытство, такую пытливость ума, как вы с сестрой. Большинству вполне достаточно сказок времен античности для того, чтобы объяснить все на свете, и я давно отчаялась изменить их. Я люблю своего мужа, но и он такой же. Дети — совсем другое дело. Пусть вокруг меня будут тысячи религиозных фанатиков, если следующее поколение станет искренне любящим науку и способным сомневаться во всем. Потому-то я прошу вас снова: не говорите мужу.

— Я выполню вашу просьбу, — сказал Ян. — Но, возможно, вам самой следует рассказать ему. Видите ли… вы недооцениваете взрослых. Они вовсе не утратили любопытство, они просто раз за разом получают неверные ответы на свои вопросы, и вы, уж простите, немало тому поспособствовали. Дайте им верный ответ. Хотя бы подумайте об этом, ладно? Вы же прирожденный просветитель, а здесь вы творите прямо противоположное.

— Хорошо, Ян, — потерянно кивнула она. — Я подумаю.

* * *

— Спятить можно! — воскликнул Николай, когда Ян замолчал.

Они уже подъезжали к Черноводску, и великолепные заснеженные кедры за окном сменились рядами унылых пригородных хрущовок. Николай — отличное свидельство тому, что и взрослые способны удивляться и восхищаться при столкновении с научным объяснением чудесного. На протяжении всей истории он сидел с раскрытым ртом, внимая каждому слову.

— Я ведь видел луч в момент воспламенения, — сказал Ян. — Всего лишь на мгновение, но видел. Пары воска и парафина поджигались проходящим лучом, создавая четкую светящуюся линию в воздухе. Но было это настолько быстро, что осознал увиденное я много позже, уже когда все выяснилось. А знаете, что навело меня на мысль в конечном итоге?

— Что же? — спросила Инесса.

— «Основание» на полке. Наверное, каждый любитель Азимова помнит историю о том, как Сальвору Гардину удалось взять под контроль отсталое королевство Анакреон, выдавая достижения науки за религиозные чудеса. Вероятно, эта книга подала идею и самой Надежде. Увлеченной, страстной, талантливой женщине, способной не только удивляться чудесам, но и творить их своими руками.

Инесса иронично покосилась на него.

— Уж не влюбился ли ты случаем, братец? — спросила она. — В замужнюю-то женщину!

Ян мечтательно улыбнулся и вывернул руль, выезжая на кольцевую. Затем глубоко вдохнул, покачал головой и сказал:

— Ты же знаешь, Инь. Моя единственная любовь — это наука.