Вторник и другие приключения Марты

— Я думаю, Марта вполне может рассказать обо всем, а мы с Олегом и Семёном, если что, поможем ей. Согласны? — предложила Елена.

Все немедленно согласились.

Тут в кабинет зашел Хэльмут, держа в руках огромный поднос, на котором исходил паром чайник и негромко звенели чашки тончайшего фарфора. Кроме этого на большой тарелке лежала горка маленьких, восхитительно пахнущих булочек, на блюдце кисло желтели ломтики лимона, а в конфетнице блестели разноцветными фантиками шоколадные конфеты. Каким образом Хэльмуту удавалось все это удерживать, и как это вообще смогло уместиться на подносе, было решительно непонятно, но в том месте, где разговаривают коты, вряд ли стоило удивляться безмерным подносам.

Тем временем Хэльмут ловко расставил все это великолепие на столе, пояснив, что булочки принесла жена Ответственного Лица, и он, Хэльмут, взял на себя смелость угостить ими посетителей и самого Капецки, потому что обед был очень давно.

— Спасибо, Хэльмут, — прервал его трескотню Ответственное Лицо, чем вновь поверг Секретаря в изумление, никогда не слышавшего такой любезности от своего начальника.

— Моя жена — хозяйка кондитерской тут, за углом, — пояснил приятелям Капецки, — может, видели?

Все поддакнули, глядя горящими от голода глазами на самое прекрасное в мире угощение — булочки с чаем. Капецки незаметно улыбнулся и скомандовал:

— Угощайтесь! Чувствую, что пока вы не поедите, разговора не получится. Сколько же времени я уже потратил на вас! Сколько за это время я бы мог принять решений. Но почему-то мне совсем не стыдно, — еле слышно проворчал он, первым взяв пышную ванильную сдобу.

Когда угощение было съедено, а чашки убраны, Марта — в который уже раз! — повторила свой рассказ. Стараясь не упустить ни одной детали, она поведала о своем открытии про пропадающий по вторниками этаж (на этом месте Елена довольно кивнула, ведь подтверждался ее аналитический вывод о странностях, происходящих по вторникам); Черные Ножницы и бумажную комнату на четвертом этаже, Холодную Реку с двумя течениями и водяным Ничто между ними (здесь Капецки озадаченно нахмурился и сделал какие-то записи в потрепанном ежедневнике). Упомянула девочка и про перышко Эжена, спасшее ее из этой реки (Капецки нахмурился еще больше). Когда же Марта начала говорить о Солнечной Принцессе Хэльге, в приемной что-то упало, раздался пронзительный крик попугая, звон разбитой посуды, а затем наступила полнейшая тишина.

Сидящие за столом испуганно посмотрели друг на друга, но оцепенение длилось недолго. Первым вскочил Семён и бросился в приёмную. Через пару минут бумбощ-щ-щ забежал обратно, очень бледный и растерянный. Дрожащими губами, заикаясь и запинаясь, он произнес:

— Т-т-там эт-т-то, Х-х-хэльмут… Он, кажется, помер! — и Семён зажал рот руками.

Все тут же кинулись в приемную. Недавно наведенный порядок был разрушен. Поднос валялся на полу, из опрокинутого чайника тоненькой струйкой вытекали остатки заварки, оставляя некрасивые коричневые следы на чистом полу. Почти все чашки и блюдца, уже заботливо помытые Секретарем, от падения разбились, осколки разлетелись по всему помещению и хрустели под ногами. Притихший попугай расширенными от ужаса глазами, раскрыв клюв, смотрел в сторону стола, возле которого лежал Секретарь, и вид у него действительно был абсолютно безжизненный. Елена, Марта и бумбощ-щ-щи замерли, как вкопанные, и только Ответственное Лицо не растерялся.

— Воды, живо! Открыть окно! Убрать осколки! — раздавались его зычные команды.

Все засуетились, выполняя указания. Тем временем Капецки склонился над Хэльмутом и осторожно дотронулся до его шеи, прощупывая пульс. Секретарь, естественно, был жив, просто находился в глубоком обмороке. Воздух из открытого окна шевелил его белоснежные волосы, обдувал лицо.

— Семён, побрызгай на Хэльмута водой, да не горячей, холодной! — Капецки закатил глаза, увидев, как Семён ринулся набирать кипяток из кулера. Спустя мгновение струя ледяной воды окатила голову и плечи Капецки, замочив пиджак, при этом на Хэльмута не попало ни капли.

Ответственное Лицо подскочил на месте, Семён выронил стакан, в котором была вода, и спрятался под стол, Елена отвернулась, чтоб не рассмеяться, то же самое сделала Марта, а Олег, не выдержав, захихикал, зажимая рот руками, и вдруг расхохотался, хватаясь за бока и перегнувшись от смеха пополам. Следом засмеялись все: хохотала Елена, вытирая выступившие от смеха слезы, хохотала Марта, хватая себя за щеки, которые от смеха уже болели, раскатистым басом хохотал Капецки, так, что стекла его очков запотели, робко хихикал вылезший из-под стола Семён, и, наконец, все увидели, что толком не пришедший в себя и лежащий с еще закрытыми глазами Секретарь, улыбается, а на его бледном лице проступает румянец. Слабой рукой он показывал в сторону стола и что-то шептал. Прислушавшись, все услышали:

— В нижнем ящике… бумажные полотенца… вытереть пиджак… какой беспорядок… — даже в таком плачевном положении Хэльмут оставался дисциплинированным работником, для которого исполнение его обязанностей было важнее всего.

Елена достала полотенца, которыми Ответственное Лицо вытер мокрую голову, пиджак он сразу повесил сушиться на стул, возле раскрытого окна. Помогли подняться Хэльмуту, усадили на стул, чем очень его растрогали, ведь Секретарь привык заботиться обо всех сам, а чтобы заботились о нем, такого не было.

— Что случилось, Хэльмут? — хором спросила вся компания. — Почему ты упал в обморок?

— Насколько я знаю, в штат моих работников набирают абсолютно здоровых людей, — начальственным тоном объявил Ответственное Лицо. — Моя работа слишком важна, чтобы болел я или мои сотрудники. И ты никогда не был замечен в таких вот… — Капецки покрутил пальцами в воздухе, изображая некую витиеватую фигуру, — … в таких вот пердимоноклях! Как барышня, честное слово!

Секретарь густо покраснел и потупил глаза:

— Прошу прощения, мне очень стыдно, такого больше не повторится.

— Да уж надеюсь, — сердился Капецки.

— Дело в том, — глубоко вздохнул Секретарь, — просто я случайно услышал ваш разговор…

— Так ты еще и подслушивал!

— Нет, нет, это случайно вышло, клянусь!

— Ничего случайного не бывает! — назидательно встряла Елена.

— Честное слово, случайно! — Хэльмут прижал руки к груди как в клятве.

— Я шел к шкафу, — Секретарь подошел к шкафу, которого раньше никто не замечал, и открыл его, словно это каким-то образом подтверждало его слова, — я хотел поставить в шкаф посуду, которую помыл после чаепития, и тут, и тут услышал…

Лицо Хэльмута снова залила бледность, из-за чего он стал похож на восковую фигуру с неживым лицом. Застывшим взглядом он уставился в неведомую даль и замолчал. Неизвестно, сколько бы длилось это молчание, но Капецки встряхнул его за плечи и коротко приказал:

— Продолжай!

Хэльмут откинул со лба прядь белоснежных волос и продолжил:

— Понимаете, дверь была немного приоткрыта, и я услышал Мартину историю про Солнечную Принцессу Хэльгу. И тут я понял…Я даже представить себе не мог… Я уже и перестал надеяться….

Тут уже не выдержал Олег.

— Хэльмут! — гаркнул он так, что все вздрогнули. — Перестань мямлить! Говори, наконец, в чем дело!

— Дело в том, что Хэльга — моя сестра! Сестра, пропавшая много лет назад.

— Ну дела-а-а-а… — присвистнул Семён.

— Невероятно! Я такое только в книжках читала, — восхищенно ахнула Марта.

— Я же говорю, что ничего случайного не бывает! Ведь Хэльмут оказался возле двери именно в тот момент, когда ты рассказывала о Принцессе, именно в эту минуту — не раньше, не после, — еще раз напомнила о неслучайности всего происходящего Елена.

— Да уж, история становится все интереснее и интереснее, — заключил Ответственное Лицо.

— Наши с Хэльгой родители были известными путешественниками, — начал свое повествование Хэльмут. — Может слышали о них? Изольда Шторм и Иван Штиль.

Марта и Елена чуть заметно пожали плечами, им не хотелось обижать его, но имена родителей Секретаря им ни о чем не говорили. Зато бумбощ-щ-и заволновались — они знали этих путешественников! Не лично, конечно, но знали. В одном из домов, в том самом, где они нашли старинный Звездный Атлас, хранился чемодан, полный газетных и журнальных вырезок об Изольде и Иване, а также целое собрание открыток, марок, плакатов, значков, кружек и тарелок с их изображением. Это была подробнейшая коллекция, собранная кем-то, кто очень любил этих людей, каждая статья и фотография была упакована в прозрачный пакет с указанием даты и названием издания, из которого она была вырезана. Бумбощ-щ-щи читали эти заметки с восхищением и трепетом, да и было, чему восхищаться. Отважные путешественники бывали в самых немыслимых, опасных, необитаемых местах, встречались с дикими животными и почти первобытными племенами, покоряли морские просторы на маленькой яхточке, объехали пол земного шара на велосипедах, один раз перемещались даже на воздушном шаре! Терпели крушения и бедствия, попадали в ловушки, оставались без еды и воды в пустынях, почти замерзли на Северном Полюсе, но всегда побеждали стихии и обстоятельства, выходя сухими из воды, с неизменной улыбкой победителей. Их улыбки украшали все журнальные фотографии — широкая, открытая улыбка рыжеволосой Изольды и более сдержанная, мужественная улыбка широкоплечего белокурого Ивана. Словно сказочные герои, немного неправдоподобные, очень красивые и смелые, эти люди восхищали весь мир.

Пока не пропали. Около двадцати лет назад они внезапно исчезли, словно их и не было! Какое из путешествий оказалось роковым, не знал никто! Из библиотек изъяли все журналы и газеты, где было даже мало-мальское упоминание об этой паре, под страхом увольнения всем журналистам мира запретили писать или проводить журналистские расследования об Изольде и Иване. Постепенно все о них позабыли, и найденную бумбощ-щ-щами коллекцию можно смело назвать чудом, как так получилось, что она сохранилась — неизвестно, скорее всего, случайно.

Но даже в этой подробнейшей подборке не было ни одного упоминания о детях Изольды Шторм и Ивана Штиля.

— Я очень плохо помню своих родителей, — печально вспминал Хэльмут. — Помню, что они были высокие и красивые, мама всегда смеялась и от нее всегда вкусно пахло. Нас с сестрой отдали в интернат, когда нам было лет по пять, наверное … Родителям некогда было нами заниматься, ведь они все время путешествовали. Да! — спохватился вдруг Секретарь, — забыл сказать, что с Хэльгой мы близнецы.

— Да мы уже поняли, — прокомментировал Олег, — это трудно не заметить, вы просто одно лицо.

— Правда? — оживился Хэльмут. — Расскажите мне о ней! Пожалуйста!

— Она очень красивая, — начала Марта.

— И веселая, — продолжил Олег.

— У нее идеальный порядок и все вокруг белое — мебель, стены, пол, ковры, даже еда, — подхватил Семён.

— У нее есть кот, — сказала Марта, — и….

Тут она замолчала и перевела глаза сначала на бумбощ-щ-щей, а потом на попугая, дремавшего в клетке вниз головой.