Вторник и другие приключения Марты

— Кто здесь и что это было? — дрожащим голосом спросила Принцесса.

— Здесь я, на небе луна, а на календаре — вторник, — снова раздался тот же голос.

— Рамсе-е-е-ес? — протянула изумленная Хэльга, — Рамсе-е-е-ес? Это ты разговариваешь?

— Угу, — подтвердил Рамсес и уставился на нее своими необыкновенными изумрудными глазами: зрачки описывали круги, сокращались и расширялись, а сам кот был совершенно неподвижен.

Хэльга уставилась на него, раскрыв рот. Наконец, сбросив оцепенение, она потрясла головой, белые волосы разметались по плечам, открыла и закрыла глаза и пребольно ущипнула себя за ухо

— И ты все время умел говорить? — потирая покрасневшее ухо, спросила она.

— Все коты умеют говорить, подумаешь, невидаль, — совершенно спокойно ответил Рамсес.

Хэльга соскочила с кровати и забегала по комнате, прямо по лунному пятну: ногам было холодно, а она, оказавшись в лунном свете, стала похожа на прекрасную снежную королеву. Хэльга не удержалась и какое-то время полюбовалась на себя в зеркало — очень красивая!

С трудом отведя взгляд от восхитительного отражения, она подошла к Рамсесу:

— И почему ты молчал? — в интонациях Принцессы зазвучали строгие нотки.

— Так не о чем было говорить, — невозмутимо промурчал кот.

Возмущенная Хэльга лишь снова открыла и закрыла рот — такой наглости она не ожидала!

И тут какая-то ужасная мысль пришла в ее голову: брови нахмурились, а на лице появилось выражение озадаченности и даже испуга. Принцесса подбежала к большому комоду, на котором стояла белая блестящая шкатулка, открыла ее и достала розовый солнечный пульт.

Самые страшные подозрения подтвердились — пульт не работал! Хэльга стучала батарейкой об стол, трясла пульт, вытирала с него невидимую пыль (хотя он был безупречно чистым, как и все в доме), дула на него, даже поменяла цепочку, на которой он висел — бесполезно. Пульт не работал!

На небе светила луна, а утром взойдет солнце — все, как в обычном мире.

Осознав это, Принцесса затопала ногами, слезы обиды брызнули из глаз:

— Нет! Нет! Только не это! — кричала Хэльга так громко, что Рамсес предпочел спрятаться на шкафу. — Я не хочу снова стать как все! Как все обычные люди — ночью луна и спать, днем солнце и работать, бу-э-э-э, меня тошнит от этой мысли! Нет, нет и нет!

Она рыдала и злилась довольно долго — кот успел сходить на кухню и вернуться, а принцесса все размазывала по щекам слезы и яростно повторяла «Нет, нет, нет! Я лучшая, я не такая как все, и я всегда сама буду определять, когда будет день, а когда — ночь!»

Рамсес лишь вздыхал, глядя на нее.

Наконец Хэльга успокоилась и начала думать, что же ей делать. Она все-таки была очень деятельная и уверенная в себе девушка и, уж конечно, никогда не сдавалась. Но даже у таких девушек в жизни бывают ситуации, когда они не знают, как быть.

«Итак, — думала Хэльга, — солнечный пульт существует в одном экземпляре, это я знаю точно, потому что в Специальных Сетях ни одного упоминания об устройстве, даже специалисты из Инженерного Дома удивились, когда я попыталась объяснить им про пульт, а потом решили, что я просто-напросто сочиняю! Получила я его от странного старикашки, то ли японца, то ли китайца, появившегося из ниоткуда и схватившего ее у тех самых ворот. Кстати, а ведь тогда он назвал меня по имени, и почему я только сейчас об этом вспомнила? Впрочем, неважно. Но о нем тоже нигде никакой информации. Значит, придется искать его самостоятельно. Но как? Мне определенно нужна помощь. Но как же глупо это звучит! МНЕ — и помощь! Даже в страшном сне не могла такого представить! И все-таки… И все-таки помощь нужна, увы».

И тут Принцесса вспомнила, что не так давно кто-то предлагал ей помощь. Кто-то так и сказал: «Если тебе понадобится помощь, мы поможем». Но вот только кто же это был? Ведь тот разговор она определенно не приняла всерьез, вот и забыла, кто об этом говорил.

— Рамсес, Рамсес, — позвала она кота, — помнишь, кто-то недавно предлагал мне помощь? Кто это был, скажи!

— Мяв, — ответил Рамсес, — мяв, мяв, мяв!

— Ты чего это не по-человечьи? Отвечай давай!

Но Рамсес лишь потянулся, спрыгнул со шкафа, и, подняв хвост трубой, вышел из спальни.

— Ничего себе, вот наглец! — только и сказала ему вслед Хэльга.

Чтобы сосредоточиться и вспомнить, Принцесса решила воспользоваться проверенным средством — выпить стакан теплого молока. На застекленной кухне-террасе было почти светло, наступало утро, но Хэльгу оно не радовало, ведь этот день приходил не по ее воле, это не она включила солнце. Задумавшись, она не заметила, как молоко начало литься мимо чашки и вскоре у ее ног растеклась небольшая холодная лужица. Помнишь, когда Марта и бумбощ-щ-щи ночью ждали Хэльгу на кухне, то разлили молоко? Вот и Хэльга вспомнила и ее осенило: «Девочка! Ну конечно же девочка! Марта и ее странные товарищи с каким-то смешным названием! Вот кто поможет найти старичка, починить пульт и я снова стану самой лучшей Солнечной Принцессой Хэльгой!».

Принцесса поставила чашку на стол, аккуратно вытерла разлившееся молоко и, глядя на Рамсеса, сидевшего в дверном проеме, произнесла:

— Ну что, Рамсес, теперь нам только остается найти Марту!

А в это же самое время за тысячи километров от Городка и Хэльгиного дворца, в самом центре Парижа на улице Рипиколь, дом 2, в темной душной каморке мансардного этажа, куда вела кривая винтовая лестница с металлическими ступенями и облупившимися перилами, над огромным компьютерным экраном склонились три сутулые фигуры, две из которых были весьма худы, а одна весьма упитана. Замерев и почти не дыша, они следили за происходящим на мониторе: на плоской черной поверхности с огромной скоростью проносились зеленые буквы и знаки. Вдруг движение символов прекратилось, и возникла маленькая рамка, внутри которой было что-то написано.

— Йес! — закричал один из парней.

— Йес-йес! — подхватил второй.

— Йес, мы сделали это! — третий, уронив стул, попытался станцевать победный танец, но в такой маленькой тесной комнатке это оказалось решительно невозможно.

Было понятно, что произошло что-то важное — расшифрован некий код или сделано какое-то открытие. Парни восторженно похлопывали друг друга по плечам, бились кулаками в знак победы:

— Мы крутые! — ударял себя в грудь тот, что потолще.

— Оу, Гри! Мы круты! — те, что потоньше — их звали Ро и Вал, прыгали на месте, словно нелепые обезьяны.

В общем шуме они не заметили, как тихонько открылась дверь, и в их конурку проник луч яркого электрического света от лампочки, прикрученной к потолку лестничной площадки. Но свет почти сразу пропал, потому что оказался закрыт странным черным силуэтом с очень длинными ногами, напоминавшими раскрытые ножницы. Необычная тень упала на торжествующие фигуры, и те тут же замерли, словно по мановению волшебной палочки, в тех позах, в каких их застал пришедший. Выглядело это так, словно они играли в игру «Море волнуется раз, море волнуется два, море волнуется три, морская фигура, замри!". Немного посмотрев на замерших людей, очень неприятным, с металлическими нотками, тоном силуэт произнес:

— Ну что, господа глэки, вижу, дело сдвинулось с мертвой точки?

— Да, Маэстро! — покорными голосами ответили глэки.

— И теперь нам остается только найти Марту! А уж она выведет нас на того, кто нам так необходим! — пристально глядя на парней, произнес силуэт.

— Да, Маэстро! — в голосах глэков звучала безжизненность, как будто они находились под гипнозом.

— Ну, вот и хорошо! — захохотал силуэт и пропал, хлопнув хлипкой дверью крохотной квартирки.

Но глэки готовы были поклясться, что вышел он не через дверь. Они четко видели, как силуэт шагнул в окно и слился с чернотой предрассветного парижского неба. Сквозняк, проникший в каморку, поднял маленький вихрь из разноцветных упаковок от еды, кока-кольных жестянок, пластиковых стаканчиков из-под кофе и прочего мусора, в изобилии брошенного неряшливыми глэками прямо на пол.

Веселое настроение куда-то исчезло, и глэки чувствовали себя неудобно и даже стыдно, словно сделали нечто нехорошее. Не глядя друг на друга, они суетливо засобирались, натягивая куртки и задевая друг друга в тесноте. Наконец толстый Гри, нацепивший свою ветровку быстрее всех, выскочил из квартиры и, не попрощавшись, с грохотом побежал вниз. Через минуту Вал и Ро услышали, как стукнула подъездная дверь, звук шагов приятеля еще какое-то время доносился с улицы, но вскоре затих. Вал и Ро нерешительно топтались на лестничной площадке.

— Как ты думаешь, зачем ему эта девочка? — тихо спросил Ро, доставая ключи, чтобы запереть квартиру.

— Не знаю, да и не наше это дело, приятель, — пробурчал Вал.

Ро покосился на друга:

— Он странный… Ты помнишь его лицо?

— Чье? Чье лицо, приятель? — огрызнулся Вал. — Чего ты пристал? Лицо… Тебе что, кто-нибудь когда-нибудь предлагал такие деньжищи за работу?

— Да я не о том, чего ты психуешь, — пытался успокоить Вала Ро. — Ну, просто я никогда не видел, чтобы вместо лица была тень. Я даже не могу его описать, этого самого Маэстро.

Вал зло взглянул на друга и повторил:

— Это не наше дело, приятель, это совсем не наше дело.

Шаркая ногами, глэки молча спустились на улицу и, конечно, не заметили, как в открытое окно комнаты, которую они только что покинули, залетел белый в коричневую крапинку голубь. Птица расположилась напротив монитора, где продолжали переливаться зеленые символы, и, не мигая, наблюдала за происходящим на экране. Через час, довольно кивнув, голубь клювом нажал на несколько клавиш и стремительно вылетел в окно.

Окно закрылось, а на мониторе вдруг появились две широкие черные полосы, с гулом двигающиеся в противоположные стороны. Гул нарастал, скорость движения полос увеличивалась, а потом раздался щелчок, вспышка света и экран безжизненно погас.

А тем временем над Парижем неспешно поднималось солнце, озаряя новый день.

Наступал вторник.

Ты же понимаешь, что у таких историй всегда есть продолжение?