Спасибо за покупку

Водители всех трех машин стояли невдалеке со скучающим видом. Один из них, подпиравший плечом дерево, оттолкнулся от него, выплюнул изжеванную папиросу на асфальт.

— Эй, завмаг! Сколько чухаться будете? Скоро там?

Виктор Егорович обернулся.

— Разгрузим, не горячись.

— Ты в темпе давай, в темпе! — потребовал шофер, и двое других немедленно его поддержали жестикуляцией и руганью.

Не обращая на них внимания, директор потянул к себе очередной ящик, тяжело крякнул, опуская на землю.

— Бери ученицу, ладно, — сказал он Марии Степановне. — Что с тобой поделаешь? — И пошел объясняться с шоферами.

Итак, Юлькина судьба была еще раз решена без всякого участия с ее стороны. Обстоятельства, которые помимо нее все еще продолжали возникать, увлекали смирившуюся Юльку неизвестно куда.

— Поди-ка подсоби, — услышала Юлька Марию Степановну, но не сразу поняла, что та от нее хочет.

— Как это? — спросила невпопад, в полном недоумении.

— Ручками, — бросила Мария Степановна, сделав жест в сторону решеток с молочными пакетами. — Или ты неженка? Замараться боишься?

Нет, неженкой Юлька не была. Но разве ее обязанность таскать все эти решетки и жирные, перемазанные салом ящики? Ведь не грузчиком же она пришла сюда работать! Ей и без того хватает впечатлений. Да и стыдно перед окружающими, и тяжело, наверное, тоже, и платье можно испачкать — светло-серое, самое нарядное ее платье из дорогого джерси. Из груди вырвался короткий вздох, скорее даже стон. Неужели стон? Во всяком случае, ничего похожего из Юлькиной груди до сих пор не вырывалось.

— Среднее образование не позволяет? — Чуть рыхлое, оплывшее лицо Марии Степановны не выражало ни насмешки, ни тем более злорадства, а лишь озабоченность и усталость.

С трудом оторвав подошвы от асфальта, словно были они прилеплены к нему универсальным клеем «Суперцемент», Юлька двинулась к ящикам…