Ксения

КНИГА ВТОРАЯ (1604–1606 гг.)

В лето 7111 от сотворения мира случалось на земле русской много чудес. Поднимались великие бури, срывая кресты с соборов, валя крепостные стены. В одной деревне в воздух подняло всю избу и кувырком погнало по лугам до ближнего леса, а там расшибло о деревья. Ночью вдруг становилось светло, как днем, а днем темнело до ночи. Под Угличем родился младенец с двумя головами, а в соседнем месте шестиногий теленок. Волки размножились великим числом, и нельзя было сунуться за околицу, тут же сидит волчья стая. По Москве кружили лисицы, голубые, красные, черные. Откуда взялись они, если раньше их в городе не видали, никто не знал?

Страна еще не оправилась от голода, а к ней подступало другое несчастье. Разоренье, война, пожары и смута на долгие времена.

На троицу прямо над самым Иваном Великим посреди белого дня вспыхнула звезда, да такая яркая, что чуть не затмила солнце. Звездослов Кёглер сказал, что такая звезда не к добру. Там, где она загорится, пойдет раздор. В городе Париже перед варфоломеевским избиением видали звезду и в нидерландской земле перед войной с гишпанцем. Звезда эта предостерегает государей и властителей. Надобно смотреть в оба, стеречь границы, ближних окинуть взором, не таит ли кто злого умысла.

Царь наградил Кёглера соболями, парчой, деньгами и затворился в своем покое, обремененный тяжелой думой. А думать было о чем.

На днях принимал посла от императора Максимилиана. Помявшись, тот намекнул Годунову, что ходит нехороший слух по Европе. Будто объявился в Польше спасенный царевич Дмитрий. Царевич всеми признан, принят во дворе, а теперь набирает войско, чтобы вернуть себе законный престол.

— Вашему величеству следует опасаться, — сказал германский посол. — История знает немало случаев, когда самозванцы наносили великий ущерб стране.

— Что думает об этом наш брат король Максемьян? — спросил Годунов.

— Их величество император Максимилиан обременены другими заботами, — ответил посол. — Они не придают значения ложным слухам. Я сообщаю их вам как частное лицо, будучи давним другом Московского государства.

— Царевич Дмитрий давно погиб, — сказал Годунов, — в своей грамоте к брату нашему королю Максемьяну я расскажу, как то было. Что касается до кучки воров и обманщиков, коль осмелятся они сунуться в наши пределы, развею их одним перстом.

Посол почтительно склонил голову.